Девид де Ангелис Исток (ОКОНЧАНИЕ)

"РЕВОЛЮЦИЯ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ, БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!"

Девид де Ангелис

 

Исток

(ОКОНЧАНИЕ)

22

У Сновидца было такое чувство, как будто он вышел из тела и мчится в образе мысли сквозь поющую тьму Сознание фиксировало поступающую информацию: множество самых противоречивых данных.

Телескопический звук, взрывные мысли, оргазмические вспышки пронизанной светом боли. Тонкие нити вселенского разума вонзались в вены, вливая в кровь золотую энергию.

Само понятие «живой» растворилось в Дух‑Коде. Сновидец не знал, как назвать свое теперешнее состояние. Его словно разъяли на части, а потом воссоздали в новой подвижной форме.

А потом перед ним на мгновение возникла Нерис – выкристаллизовалась во взвихренном пространстве наплывом мыслящих фракталов.

– Думай о себе, Сновидец, – сказала она. – Думай о себе.

Он ухватился за эти слова…

Спектр бесконечных возможностей устремился в единую точку, масштаб изменился, и Исток встал в сверхчувственный фокус.

Сновидец смотрел незрячими глазами, но все равно видел  так четко и ясно, как никогда прежде. Взгляд уже не упирался в поверхность, а проникал дальше, вглубь, не делая разницы между именем вещи, сущностью вещи и собственно вещью. Мысли вонзались в сознание, как звенящие струны стекла. Формула вечной жизни развернулась по всем измерениям. Глаза демонов, парящих на крыльях, усыпанных искрами влажной росы, были как тысячи солнц изумрудного цвета. Их свет изливался в пространство Истока наподобие сверкающего дождя.

Искрящиеся лучи переливались на коже Демонов струями опалесцентных снов. Сновидец видел, как время плывет, наподобие звука, омывая тела демонических воплощений. Оно было пластичным и плотным, как глина. Ему можно было придать абсолютно любую форму. В сиянии тысячи солнц эти формы были настолько прекрасны, что даже самое великое чудо в мире материи и времени не сравнилось бы с каждой из них даже близко… и все же они разъедали Сновидцу Душу, как едкий травильный раствор.

Он словно слился с этим сияющим небосводом, наполненным удивительным светом. У него было чувство, как будто он спал мертвым сном, а теперь вдруг проснулся и понял, что там, в сновидениях, которые раньше казались такими живыми и яркими, все было пресным и скучным.

– Сновидец.

Опять этот голос.

– Думай о себе, Сновидец.

– Как? – спросил он.

Одно короткое слово, но Исток тут же откликнулся и принял Сновидца в свою бесконечную реальность.

Он увидел, как Нерис и Линиум возникли, словно из ниоткуда, на границе зияющей пустоты, заключавшей в себе всю энергию творения.

– Ну, вот и ты, – сказал Линиум голосом, протянувшимся в бесконечность. – А то мы уже начали волноваться.

Он взял из воздуха тонкое трепетное полотно сознания и обернул им Сновидца.

Восприятие слегка прояснилось: стало более отчетливым и гармоничным.

Сновидец снова попробовал заговорить:

– …я не могу…

Линиум улыбнулся и сделал знак Нерис, которая рассеялась черным облаком и проникла в сознание Сновидца.

– Спокойно, – сказала она. – Не волнуйся. Сейчас я тебя стабилизирую.

Его закружило в вихре бессчетных образов, в отражениях себя самого. Он сам стал этим вихрем. А потом все застыло, схватилось. Как вода, что уже превращается в лед.

– Ну, вот, – сказала Нерис, отступая.

Теперь Сновидец мог перемещаться в пространстве, не совершая движений. Мог думать обо всем сразу, не разделяя мыслей во времени.

Он не знал, что такое бывает.

– Каждый день узнаешь что‑то новое, – сказал Линиум.

Он вернул себе свой земной облик и опять стал таким же, каким его помнил Сновидец, только с его теперешним телом творилось что‑то странное: оно все словно плавилось и пузырилось, непрерывно формируя себя заново, словно пробуя самые разные способы достижения одного и того же конечного результата. Сновидец взглянул на Нерис. С ней происходило то же самое.

Линиум протянул руку и отодвинул кусок пространства, как занавеску на окне.

– Нам туда, – сказал он Сновидцу. – Это то самое место, где Сенида держит Поющего в Истоке.

Сновидец взглянул сквозь разъятую реальность Истока и увидел там, с той стороны, черную массу сгущенной тьмы, в которой барахталось нечто огромное и непонятное, то почти вырываясь на вспененную поверхность, то вновь погружаясь в этот пугающий вязкий мрак.

– Пойдемте, – сказал Сновидец. – Теперь я вроде вполне вменяемый. Может, даже на что‑нибудь пригожусь.

Нерис вырвала из пространства облако бессодержательных мыслей. Даже не шевельнув пальцем, она сотворила из них что‑то похоже на платформу, парящую в воздухе.

– Вот, Питер, – сказала она. – Это надежная штука.

– Хорошо, – сказал Линиум и обернулся к Сновидцу. – Пойдем, Сказитель. Хотя мы сейчас в вечности, времени все равно мало.

Нерис поднялась на платформу. Сновидец даже не уловил, как это произошло: вот она была рядом, а уже в следующее мгновение оказалась на мысли‑облаке. Ее глаза лучились сверхчувственным светом Истока. Она была, словно сон наяву, словно исполнившееся желание. Она вся искрилась тенями сочного звука, источая чарующий хаос цвета черного янтаря, который вливался бурлящим потоком прямо в сознание Сновидца.

И он отдался на волю этого потока, творя образы‑мысли из слепящих, пронзительных ощущений – опасных – безнравственных – свободных – в бесконечных пленительных вариациях. Теперь он понимал, почему Линиума так влекло в этот Круг и почему он сам так стремился сюда. История – та самая, с большой буквы, – была изначальным источником всех историй; живой магией слова и мысли.

Они плыли по небу Истока, напоенному снами. Говорящие звезды нисходили из космоса и мерцали лучами блестящей прозы. Их было трое: Сновидец, Линиум и Нерис. Они шли на битву, как герои великих мифов. Да, подумал Сновидец, только этот миф будет принципиально иным: настолько живым и прекрасным, что никто из Сказителей никогда не сумеет передать в словах всю его красоту и величие. Потому что еще не придумано таких слов; потому что в том мире, который мы называем реальным, таких образов просто не существует.

Нерис слилась с мыслью‑облаком, направляя его к тому месту, где был Поющий в Истоке. История вошла в сознание Сновидца, наполнив его зримыми образами. Пространство Истока сворачивалось, искривлялось, постоянно меняя конфигурацию, но их мысль‑облако было как зеркало и отражало все сдвиги и искривления – буквально на ощупь искало дорогу к зачарованной зоне. Следствия опережали свои причины, образы расплывались от скорости, изумрудные солнца Истока тускнели и меркли в ином, запредельном сиянии.

Они парили над хрустальными горами на клубящемся облаке мысли, покачиваясь на незримых ветрах.

Мерцающие пейзажи, пронизанные технологией духа, были словно видения, сплетенные из переливчатых речитативов, произнесенных едва слышным шепотом.

Теперь внизу бушевала буря, накрывая искрящиеся города мглистой музыкой, бьющейся в ритме Вселенной. А потом как‑то сразу настала ночь: все погрузилось во тьму, даже взвихренное небо, и только их облако‑мысль светилось тихим прозрачным сиянием. Его серебристая тень скользила по спящим камням; по безмолвным, застывшим рекам, похожим на нити матового стекла. Города в россыпи ярких огней были похожи на странные организмы из каких‑то иных измерений, которые жили своей, запредельной жизнью. И существа, населявшие их, тоже были иными – совсем не похожими на людей. Время от времени Линиум обращал внимание Сновидца на какую‑нибудь особенно интересную сцену и объяснял ему вкратце, как все устроено в этом мире. Исток, объяснил Линиум, это область реальности, где парадокс кристаллизуется в мета‑истину и вновь разбивается на сверкающие противоречия: царство, пронизанное пламенеющим током любви, замкнутой на себе. Сновидцу по‑прежнему не верилось, что Сенида могла создать всю эту чарующую красоту.

Гигантские духи‑деревья тянули к небу прозрачные тонкие ветви, и Сновидец подумал, что ему хочется их потрогать. Боль пронзила его Дух‑Код, как отравленная стрела.

– Здесь все ядовитое, – предупредил его Линиум. – Все не такое, каким оно кажется.

Они плыли над горной грядой из сверкающего хрусталя, над древним лесом, населенным стихийными духами. Горы сменились пустыней, где среди острых черных камней неслась вспененная река, беспощадно вгрызаясь в землю.

Их облако‑мысль опустилось чуть ниже. Они летели сквозь срезы реальности в вихре невообразимых красок, странные пейзажи сменяли друг друга… а потом Нерис почувствовала, что за ними следят, и сказала об этом своим спутникам.

– Черт, – сказал Линиум. – Сенида знает, что мы здесь. Наверное, она отследила мой старый Узор Души.

Линиум опасался, что Сенида пошлет за ними своих Воителей. Нерис умело замаскировала его старый УД, но, видимо, при входе в Исток равновесие нарушилось, и старый Узор все‑таки высвободился и проявил себя.

– И что теперь? – спросил Сновидец.

– Ничего, – сказал Линиум. – Летим дальше. К Храму Сениды. И готовимся встретить сопротивление.

Нерис вырвалась из облака‑мысли.

– Питер, все еще хуже, чем я опасалась. К нам приближается отряд Воителей и Киборг‑Ведьм. – Вид у нее был встревоженный. – И еще одна «приятная» новость. Твой Дух‑Код начинает терять стабилизацию. Пока у меня получается тебя удерживать, но вряд ли это надолго.

Линиум повернулся к Сновидцу:

– Готовься, Сказитель. Скоро я вас покину.

Сновидец был спокоен и собран. Он уже собирал этот миф воедино, и теперь ничто не могло помешать его воплощению в быль, или в явь, или в реальность – терминология уже не имела значения. Он прикоснулся к плечу Линиума.

– Постарайся продержаться подольше, Питер, – сказал он. – И не геройствуй особенно, ладно? Ты мне нужен живым и здоровым. Потому что я очень рассчитываю, что, когда мы вернемся, ты угостишь меня сытным обедом. Из трех блюд как минимум. Там, у тебя.

Линиум улыбнулся:

– Кто‑то, помнится, жаловался, что здесь вся еда одинаковая на вкус.

Нерис снова материализовалась из облака‑мысли:

– Просто для вашего сведения: комитет по торжественной встрече гостей, то есть нас, уже готов приступить к выполнению своих обязанностей.

Она просунула руку себе в живот, прямо внутрь, достала оттуда сверкающий шар из фракталов и быстро преобразовала его в три пистолета.

– Вот, возьмите, – сказала она. – Они стреляют энергией, разъедающий Дух. Мне что‑то подсказывает, что они нам понадобятся, хотя, сразу предупреждаю, пользы от них немного. Воители и Киборг‑Ведьмы поглощают эти лучи без каких‑либо существенных повреждений. Но мы сможем хотя бы выиграть время. Так что…

Первые Киборг‑Ведьмы уже приближались. Их было восемь, пока только восемь. Омытые инфракрасным сиянием, они летели на запах разбитой Души Линиума.

Расстояние стремительно сокращалось.

Нерис направила облако‑мысль ближе к земле, где Духи, движущиеся в пространстве, могли бы послужить им подобием живого щита. Им повезло: они уже приближались к Храму Сениды, и в этом фрагменте Истока было достаточно «многолюдно». Сновидец с любопытством рассматривал бесконечный поток разнообразных сверкающих сущностей, направлявшийся к Храму. Там были и вполне человеческие фигуры, утонченные трансформанты, сконструированные по образцу Сирен или Воителей; и существа, больше похожие на призрачных духов и киборг‑теней, сплетенных из плотных геометрических узоров. Попадались и совсем уже странные сущности: сгустки сознания, облаченные в длинные летящие одежды, сотканные из мыслей. Но большинство представляло собой просто звуки, пронзающие пространство. И буквально от каждого веяло злобой – наглым, бессовестным злом, которое упивалось собой.

Сновидцу совсем не хотелось с ними соприкасаться, но он понимал, что это бурлящее скопление Мысле‑Сущностей могло послужить им хорошим прикрытием. Главное, успеть затеряться в толпе до того, как их перехватят преследователи.

Они мчались к Храму Сениды, наподобие плотной ударной волны. Нерис заметила тонкую щель между двумя колоннами твердого черного пламени и мастерски направила облако‑мысль прямо туда. Теперь они летели сквозь какие‑то движущиеся многомерные геометрические построения. Взгляд Сновидца уже не улавливал отдельные образы: все слилось в вихре ярких фрагментов. Но их все‑таки засекли. Киборг‑Ведьмы и Воители Сениды устремились в погоню, сметая все на своем пути. Разрушенные Дух‑Конструкции, эти бессмертные сущности, обреченные теперь на страдания до конца вечности, исходили фантомной болью.

Пока облако‑мысль пробивалось сквозь пласт застывшего времени, Линиум почти распался на части. Его связи с Истоком сделались тонкими, как паутинка. Еще немного – и он бы выпал из этой реальности, но Нерис все‑таки удалось его стабилизировать, применив экстрасенсорное перемещение по методу Дух‑Математики. Распавшиеся фрагменты вновь соединились в единое тело, прошитое вспышками электричества. Линиум закричал.

– Прости, Питер, – сказала Нерис. – Это единственный способ тебя удержать.

– Делай, что сочтешь нужным, Нерис, – сказал Линиум, морщась от боли.

Они уже приближались к Храму Сениды… И вдруг въехали прямо в невидимый луч Сирен‑Ритмов, который просвечивал небо. Облако‑мысль резко остановилось, пойманное матрицей луча. Потом пространство с одной стороны утонуло в слепящей вспышке, и грозная аура Киборг‑Ведьмы просочилась сквозь потревоженный слой мысли.

Сновидец смотрел на представшую перед ними Ведьму почти с восхищением, пораженный жутким изяществом ее образа – ее завершенной, можно даже сказать, безупречной асимметрией. Плотный сгусток клубящейся тени – тело из наделенного сознанием звука – сияющий инструмент разрушения.

– Все кончено. – Голос у Ведьмы был очень красивым и чистым. Демон в ее руке, нацеленный прямо на них, судя по лихорадочному свечению, уже готовился нанести удар.

Сновидец, Линиум и Нерис неподвижно застыли на облаке‑мысли. Пальцы Линиума сжались на рукояти его Дух‑Оружия.

– Они не будут бить на поражение, – мысленно передал он Сновидцу. – Насколько я знаю Сениду, она отдала приказ взять нас живыми. Хочет прикончить нас собственноручно.

Уверенность Линиума подтвердилась и тем, что Ведьма не стала немедленно приводить в исполнение свою угрозу; они по‑прежнему были в сознании.

Еще повоюем,  подумал Сновидец.

– Да неужели? – с вызовом спросил Линиум, и Нерис шагнула вперед и встала с ним плечо к плечу.

Киборг‑Ведьма зашлась в исступленном победном крике, нацелив на них своего боевого Демона. Небо над ними вздрогнуло и разошлось, открывая дорогу плавному току зыбкого света, из которого выросли мерцающие фигуры. Исток всколыхнулся – словно тяжелая вязкая рябь пробежала по тихой воде. Сирены, Воители и Ведьмы сомкнули кольцо. Толпа духов, объятая ужасом, расступилась, давая дорогу воинам Сениды. А те шли напролом, сквозь тела, по телам – им не было дела до страданий разрушенных Дух‑Сущностей. У них была одна цель, и они шли к этой цели.

Очень медленно, нарочито небрежно Нерис нацелила свое оружие – пламенеющий дух – огненный луч погибели – прямо в сознание Киборг‑Ведьмы. Линиум тоже прицелился в Ведьму.

Сновидец последовал их примеру, хотя и не очень умел обращаться с оружием.

– И что дальше? – крикнула Нерис.

Ведьма медлила, не стреляла; ее обжигающее сознание было полностью сосредоточено на них троих. Сновидец почувствовал, как ее призрачный рот прижимается к его губам – так жадно, так требовательно. Она вся была сложена из яростной, ненасытной пустоты, и эта сверкающая, сладострастная пустота льнула к его распаленным мыслям. А потом, неожиданно для всех, Киборг‑Ведьма опустила своего Демона, и из него хлынул бурлящий поток сновидений… вниз… вниз… вниз… словно будущее, которое становится прошлым, минуя точку настоящего.

Они застыли на месте – удивленные… ошеломленные… смущенные…

… вихрь образов…

… безвременье…

А когда наваждение прошло, и Ведьма снова взглянула на них, что‑то в ней переменилось: ее холодные пронзительные глаза как будто наполнились жизнью. Ее тело, сотканное из взвихренных теней, вдруг раскрылось, как мягкая скорлупа, и из него вышла прекрасная женщина с кожей из мерцающих звуков и глазами, лучившимися состраданием. Сновидцу на миг показалось, что в ней еще можно было разглядеть что‑то от прежней надменной Ведьмы, но если какое‑то сходство и было, то лишь очень поверхностное… ускользающее… ускользнувшее… как мимолетное впечатление, которое даже не успевает оформиться в мысль.

Случилось немыслимое: невозможное. Существо, созданное Сенидой как инструмент разрушения и гибели, утратило свою ненасытную жажду к уничтожению. Ведьма подняла тонкую руку с длинными острыми ногтями, на которых искрился сапфировый свет.

– Идите… – сказала она, и ее голос был, точно молния, бьющая в небеса. – Все меняется в Истоке. Время ненависти прошло.

Линиум словно впал в ступор. Нерис ласково положила руку на его поднятое оружие и опустила его вниз. Линиум даже не сопротивлялся; он просто стоял и смотрел на преображенную Ведьму, не веря своим глазам.

– Пойдем с нами, – сказала Нерис, обращаясь к Ведьме. – Для тебя больше нет места в Истоке и в Вечности. Сенида тебя уничтожит. Теперь ты с Поющим в Истоке и с нами.

– Теперь я нигде, – отозвалась Ведьма. – Я всего лишь видение, которое скоро рассеется. – Она подняла глаза к небу. – Знаете, я никогда не хотела жить вечно. – Она улыбнулась уже через силу, и ее новое тело начало распадаться, истекая сумрачной дымкой. – Я хочу просто исчезнуть, как исчезает туман под лучами рассвета. Просто исчезнуть и наконец обрести свободу. Время Демонов подходит к концу, я это чувствую… чувствую, как изменяется сама материя моего существа… там больше нет соков, питающих ненависть и разрушение.

Сновидец заглянул ей в глаза.

– Скажи, что тебя остановило? – спросил он тихо. – Подожди уходить. Объясни.

Киборг‑Ведьма покачала головой:

– Сновидец, ты появился в Истоке, когда здесь начались перемены. Поток повернулся вспять, и теперь все будет иначе. Не так, как прежде. Исток развился, обрел Сверхсознание и определил себе новую цель. – Она опустила глаза. – Я пока не понимаю, в чем эта новая цель, но я чувствую, что ее можно достичь только через сострадание. Царствие Сениды подходит к концу… свет очистит ее, и я вижу…

Ее глаза вспыхнули.

– Грядут великие перемены, – сказала она. – Да будет так!

Лицо Линиума замерцало, как слабый сигнал, пробивающийся сквозь тьму.

– Великие перемены, – повторил он, не веря своим ушам. Его взгляд нервно дернулся. – Великие перемены? Но это безумие… так не бывает… это, наверное, какая‑то хитрость… уловка…

– Никаких больше хитростей и уловок, – ответила Ведьма. – Мне так хочется, чтобы вы поняли: настала Вечность без страха и боли. – Она обвела взглядом пространство Истока. – Смотрите, они отвергают тьму. Они исцеляются и обращаются к свету.

И действительно: Сирены, Воители и Киборг‑Ведьмы преображались повсюду – отвергнув прежнюю сущность, они обретали себя в новом качестве. Их тела раскрывались, как скорлупки яиц‑идей, и из этих скорлупок рождались новые, прекрасные существа. Разум возобладал над безумием, тьма отступила, освобождая дорогу свету, страсть к насилию угасла, сменившись умиротворением.

– Просто не верится, – прошептал Сновидец. – Хотя, мне кажется, это все по‑настоящему.

Нерис внимательно оглядела свое Дух‑Оружие.

– Да, кажется по‑настоящему, – задумчиво проговорила она. – Я улавливаю сигналы. Стремительный спад энергии во всех формах зла. Похоже на сдвиг парадигмы по всему Истоку.

Линиум огляделся с унылым видом.

– Знаете, наверное, у меня извращенные представления… но мне почти жаль, что мы оказались вроде как и ни при чем.

– Я понимаю, о чем ты, Линиум, – сказал Сновидец. – Я уверен, что все это уже было, и я тоже тут был, и все закончилось по‑другому. – Он запустил руку в свой Дух‑Код, достал тонкий код времени, преобразовал его в книгу, открыл ее и услышал свой собственный голос, льющийся со страниц…

– Запомни это мгновение, Сновидец. Именно отсюда все пошло не так, – крикнул Линиум. – С этого мига, когда ты узнал, что ты не такой, каким себе представлялся. Отныне и впредь ты пойдешь не туда. Потому что ты сбился с пути, потерялся. То есть по‑настоящему потерялся. До теперешнего мгновения все было вполне даже мило и где‑то приятно. Похоже на сказочное приключение, когда герой странствует по миру Истории и набирается впечатлений… Так вот, теперь можешь об этом забыть.

Линиум все говорил, но его голос теперь звучал словно издалека. Буквально за считанные секунды его тело сделалось почти прозрачным.

– Я знаю, что тебе очень понравился эпизод с ребенком и книгой… с этой проклятой девчонкой… У меня есть для тебя нехорошая новость, и я подумал, что будет забавно, если ты узнаешь ее из книги. Ну же, не бойся! Возьми ее! Почитай……..

Пространство взорвалось смехом …………..

Сознание Сновидца лихорадочно шарило по страницам, полнясь образами… звуками… ощущениями… Он увидел Талис… торжествующую Талис, победившую в великой битве у Круга… а потом он услышал леденящий голос Сениды…

– Да, впечатляюще.

Талис медленно обернулась.

Пространство всколыхнулось искрящейся рябью.

Это было красиво. Талис на мгновение застыла, завороженная этой чарующей, трепетной красотой.

А потом эти сверкающие огоньки собрались воедино, закружились призрачным вихрем и сложились в образ Сениды. Ее лицо было словно кровавая бойня прекрасного зла, волосы – как разъяренное пламя, готовое спалить всю Вселенную, кожа – как будто сплетенная из пляшущих нитей света. Видение, изъятое из мифа. Иллюзия живой демоницы.

Она грациозно скользнула вперед и встала перед Талис.

– Впечатляюще, – повторила она голосом мягким и мелодичным. И добавила, помолчав: – Даже жалко, что столько усилий пропало даром.

Талис отступила. Она хотела ответить, но не смогла. Ее сознание как будто застыло. Губы не шевелились.

– Ты пока помолчи, – раздраженно сказала Сенида, – говорить буду я. Мне, знаешь ли, очень не нравится, когда меня предают. Поначалу это еще забавно, но потом начинает надоедать. Сперва мой собственный отпрыск, а теперь ты, Сирена – существо, которое я создала, чтобы подготовить побег из Круга.

Она подошла к Талис и взяла ее за подбородок.

– Ты нарушила все инструкции.

Талис словно парализовало. Она не могла даже пошевелиться.

– Я очень рассчитывала на помощь, а в итоге приходится все делать самой, – продолжала Сенида. Она запрокинула голову и ударила в небо лучом плотного света. – Видимо, из меня получился не очень хороший руководитель. – Она взглянула на опаленную микроточку, которая когда‑то была Воителем, величайшим из воинов, и раздавила ее ногой. – Но я умею учиться на своих ошибках.

Она подняла Талис над землей. Легко, как пушинку – одной рукой. Потом убрала руку, и Талис осталась висеть в воздухе. Обжигающий свет затмил звезды. Глаза Сениды горели злобой. Ее волосы искрились мерцающими огнями, озарявшими прекрасное безжалостное лицо.

Она рассмеялась, и где‑то в пространстве разлились чистые женские голоса, поющие в унисон с ее смехом… Она посмотрела на Талис чуть ли не с нежностью. Поток мучительных мыслей, каждая из которых была как самая изощренная пытка, излился из ее сознания и захватил Талис…

– Твои сны утонут в забвении, – прошептала Сенида. – Если нет разума, сны не нужны.

Талис почувствовала, как поток тьмы уносит ее сознание, забирая его без остатка.

Сенида опустила глаза:

^– Ну, вот. Так‑то лучше. Ничего не осталось, все чисто.

Одним грациозным движением руки она распылила Талис на миллиарды частиц, а потом обратила внимание на Ведьм, предавших ее. Они стояли понурив голову. Они уже знали, что разделят ужасную судьбу Талис. Спасения не было.

– Вы предали меня, – объявила Сенида, и ее голос был, словно гром – величавый и страшный. – И теперь вашим мучениям не будет конца.

Возгласы ужаса прошли по рядам Киборг‑Ведьм…

Сновидец закрыл книгу. Слезы текли у него из глаз.

Он почувствовал, как кто‑то коснулся его Узора Души, и обернулся.

– Мне очень жаль, – прошептала Нерис. – Я знаю, как ты относился к Талис.

Линиум кивнул:

– Ее жертва не будет напрасной.

– Да, – отозвался Сновидец спокойно, – мы сделаем все, чтобы довести начатое до конца. Хотя бы ради Талис.

Нерис хотела забрать у него книгу, но Сновидец держал ее крепко.

– Нет, – сказал он все так же спокойно и твердо. – Нет, Нерис. Я сделаю, что должен. Я знаю, что это должен быть я.

Линиум уже распадался на части, весь – сплошной сгусток боли.

Сенида останется в Храме, она будет держаться поближе к Поющему в Истоке, – сказал он тихо. – Но прежде, чем мы пойдем к ней, давайте посмотрим, может быть, книга покажет нам что‑то еще.

Сновидец открыл книгу… страницы прошелестели в его сознании, и История обрела форму…

Преображенная Киборг‑Ведьма закрепила свою трансформацию, кристаллизовавшись в развернутое повествование, наподобие частиц истинной магии слова, текущих из настоящего в прошлое. Нерис направила облако‑мысль к Храму Сениды: по лучу, проходящему сквозь обжигающее сияние, где вместо событий были ощущения, а вместо времени – мысль.

– И все равно я не верю! – сказал Линиум, – Великие перемены…????? Я как‑то не представляю себе Сениду, которая вдруг обрела просветление и отказалась от власти над миром. – Его образ дрогнул и стал расплываться. – А вы представляете? Только честно… клянусь, я никогда…

– Питер, успокойся, пожалуйста, – перебила его Нерис. – Мы еще не закончили.

Она обернулась, пронзив взглядом пласты живого сознания, и увидела, что Ведьма разлилась волнами света, пронизанного чистой радостью. Они летели над полноводными реками, которые были похожи на вены, разбухшие в предвкушении. Тишина опустилась на мир Истока. И они мчались сквозь эту плотную тишину, уже не уверенные в том, что ждало их впереди.

А потом в их сознании вырос величественный Храм Духа. Очертания его тонких башен напоминали соблазнительные изгибы стройного женского тела: бесконечная красота в одеянии тьмы: Стены Храма были составлены из странной клубящейся геометрии, и воздушная пена, похожая на призрачное сияние, ластилась к этой чарующей плоти вечного проклятия, к этому темному чреву, из которого рождаются все боли мира. Сознание Сновидца наполнилось образами неизбывной печали и неотвратимой погибели; каждая мысль в этой конструкции вызывала смятение и чувство томительной безысходности. Башни Храма сочились слепящей тьмой; устремленные ввысь и обращенные внутрь себя, они отрицали любые законы пространства, подвластного времени. Это была энтропия, сотканная из немыслимых противоречий, истекавшая страшными невероятностями.

Нерис направила облако‑мысль вниз, на цель.

Они почти падали… вниз… вниз… вниз… пробивая слои фантомных чудес.

– В жизни не видел такого кошмара, – сказал Сновидец.

– Подожди, – сказал Линиум. – Ты еще не был внутри.

– Линиум, тебе когда‑нибудь говорили, что у тебя убогое чувство юмора?

– Я уловила сигналы Сениды, – объявила Нерис. – Она знает, что мы приближаемся.

Их встретил целый отряд Киборг‑Ведьм, которые теперь обрели новый облик в образе замысловатых сплетений мерцающих нитей, хотя некоторые из них создали себе женские свет‑тела из прежних темных структур. Они устремились навстречу троим путешественникам и окружили их, как детей, нуждающихся в защите. Их радужное сияние было пронизано знанием и сочувствием. Одна из них, самая красивая и статная, обратилась к Сновидцу с такими словами:

– Сновидец, ты приближаешься к Поющему в Истоке, но опасность по‑прежнему существует. Мы попробуем тебя защитить, чтобы ты мог исполнить свое величайшее предназначение и освободить Потерянные Души.

Сновидец почувствовал, как токи его судьбы‑вымысла пронизывают всю его нынешнюю Дух‑Конструкцию. Он представлял себе встречу с Сенидой… так живо, как будто все это уже случилось… ее образ, ее ядовитое прикосновение… ее дыхание, которое опалит его губы…

Облако‑мысль в сопровождении искрящихся Киборг‑Ведьм пересекло невидимую границу, и от Храма Технологии Духа отделилась фигура, сотканная из ярости и кошмаров: Сенида в образе грозной воительницы, с телом, преобразованным в арсенал Дух‑Оружия и похожим на смазанное пятно тьмы.

Линиум вышел вперед и встал на самом краю облака‑мысли. Сенида не сводила с него глаз. Да, он был изгоем, объявленным вне закона в Истоке, но сейчас, в своей пламенеющей и все‑таки сдержанной ярости он был воистину великолепен. Его лицо омывал свет легенды.

– Так ты решил, что финал будет таким? – сказала она очень спокойно.

Ее слова изливались клубящимися сновидениями.

– Тут решаю не я, – отозвался Линиум. – Твой конец неизбежен, Сенида, и это уже происходит. Прямо сейчас. У тебя на глазах. Весь твой мир, где ты царствовала безраздельно, обернулся теперь против тебя. Он исцеляется от тебя, освобождаясь от боли.

За спиной у Сениды встали Сирены и двое Воителей.

– Я хочу, чтобы вы знали, что ждет вас в дальнейшем. Всех вас… Это будет проклятие вечной боли, – все так же спокойно проговорила Сенида, уверенная в своей силе. – И теперь пробуждения не будет. Яви и сна больше нет. – Она воспарила над своим темным войском, как ангел зла. Ее тело раскрылось, извергая поток энергии, из которого рождались Сирены. Их становилось все больше и больше. Сирены пели чарующими голосами; их протяжная скорбная песня сотрясала пространство, сминая зыбкую дух‑реальность.

– Это начало конца. Для тебя, – сказал Линиум, когда песня Сирен обвилась вокруг него, как змея. – Наш союз создал безмерную красоту, и мы пришли, чтобы вернуть ее в мир. Забрать у тебя и вернуть. Как это чудо случилось – уже не важно. Теперь ничто не имеет значения, кроме ее освобождения.

– Какое жалкое существо, – прошипела Сенида, – а как красиво говорит.

– С тобой все кончено, Сенида, – сказала Нерис, пытаясь заставить Сениду раскрыться.

Песня Сирен превратилось в безумный вихрь очарования.

– Вы недооцениваете мою силу, – сказала Сенида, взглянув на Сновидца, которого уже окружали Сирены.

Сновидец смотрел и не верил своим глазам. Сенида возникла в его сознании, приняв облик безмерно прекрасной женщины, сотканной из живого, трепетного света. Роскошная сочная плоть – развратная, пленительная, манящая – обещание запредельного наслаждения. Ее красота, сплетенная из парадоксов, была истинным пиром для возбужденного взгляда. Ее лицо оставалось бесстрастным, Сновидец не разглядел на нем даже намека на какие‑то чувства, пока ее образ сгущался и затвердевал, вплавляясь в его распаленные мысли. Она была как пустота, напоенная вечностью. Ее голос – как притяжение, которому невозможно сопротивляться.

– Да, я вижу, тебе это нравится, Сновидец, – рассмеялась Сенида. – Даже жалко, что у нас не будет возможности познакомиться поближе.

– Я… я смогу… это преодолеть, – с трудом выговорил Сновидец.

Нерис чуть сдвинулась, выбирая позицию для удара.

Линиум резко подался в сторону, Сенида уловила его движение и обернулась к нему, разрывая пространство пронзительным криком; казалось, она сама превратилась в голос, который пронесся яростным вихрем через все грани Истока, подобный безумному стаккато коротких ударов. Собственно, этого Линиум и добивался. Он шагнул через край облака‑мысли, схватил Сениду на ее звуковой орбите, пока она не успела полностью активировать свою силу, и они вместе обрушились вниз, в бездонную тьму, наделенную сознанием.

Сновидец бросился к краю облака.

– Неееееееееет!!!!!!!!

Но было уже слишком поздно. Линиум сыграл свою последнюю партию. Сила Сениды прошила его насквозь, разнося в клочья самое сосредоточие его Души, и против этого он был бессилен – теперь он не смог бы спастись, даже если бы захотел. Его тело, лишенное сознания и жизни, расплылось мутным туманом, и его просто не стало.

Нерис тем временем обратилась в сверкающий черный фантом; она устремилась к Сениде, пронзая ее ослепительную иллюзию в поисках точки для приложения своего единственного, решающего удара. Богиня пронзительно закричала; ее движения сделались дерганными, как у испорченного автомата – она уже поняла, что Нерис не остановится ни перед чем, чтобы ее уничтожить.

Нерис снова возникла в своем прежнем облике: смутная тень, стремительно обретавшая плотность. Она пошатнулась, сделала два шага в сторону и упала на колени. Сенида ударила всей своей мощью, превращая Нерис в вихрь безысходных конвульсий. Но она все‑таки не уступила, не поддалась. Ее тело, пусть даже полуразрушенное, все равно изливало свет, сплетавший в пространстве тонкие призрачные узоры; из глаз струились потоки пламенеющей киновари. Она резко сорвалась с места, вихрем искрящейся пыли.‑..

Сонмы прекраснейших Ведьм наводнили Исток…

Нерис сорвала Сновидца с облака‑мысли и пронесла сквозь потоки хаоса к вязкой трясине Черного Света, клубящейся неподалеку от Храма Сениды.

– Я запустила программу уничтожения… – выдохнула она. – Теперь твоя очередь, Сновидец. Иди и исполни свое предназначение.

Ведьма промчалась по небу горящей кометой; ее глаза излучали любовь.

Сенида слепила свое заклинание уничтожения из странных, бессмысленных звуков, которые легли, словно бархатное покрывало, на лицо Ведьмы, и ее сияющий образ распался, разъятый на части.

Уже падая в Черный Свет, Сновидец увидел, как зло пролилось черным дождем на прекрасное лицо преображенной Ведьмы и погасило его лучезарный свет. Ведьма пила свою гибель, как чистую воду из живительного источника. Взгляд Сновидца вобрал в себя легкую дымку – остатки ее сияющего существа, – и отпечаток ее лица еще долго искрился в его сознании. Жизнь и смерть были не властны над ее Синтетической Душой.

Сновидец протянул руку, словно пытаясь поймать на лету ее ускользающую энергию.

– Оставь ее, Сновидец, – сказала Нерис. – Ей уже не помочь. Слишком поздно.

Она тянула его за собой, в Черный Свет.

– Почему вы мне не сказали?! – крикнул Сновидец.

– Линиум сам так решил. Это был наш единственный шанс подобраться к Сениде.

Однако Сенида оправилась от удара и восстала во всем своем устрашающем великолепии: воскресшая Богиня. Теперь она была белой, как смерть. Очарование ее чародейской сон‑плоти утратило цвет. Ее странное, свирепое лицо искажали чувственные помехи.

Сонмы Сирен, что рождались из темного света, исходившего от ее кожи, пытались ее уничтожить, но Сенида только небрежно отмахивалась от них, обращая в сверкающие волны боли. И все‑таки… все‑таки ее сила уже не была неисчерпаемой, и посреди этой бойни ее тонкая оболочка иллюзии разлетелась в клочья, рассыпаясь пылью развоплощенных криков.

– Я уничтожу вас всех! – кричала она, ее голос вздымался глухой баритональной волной. – Всех до единого… все, что есть вы… вашу сущность… ваши сны… все!

Она обратила исполненный боли взор к Храму Дух‑Кодов.

– Сновидец… Я уничтожу тебя… уничтожу… – Ее голос дрогнул и потускнел, растворяясь в чувствительных тканях пустоты. – Тебе никогда не добраться до Поющего в Истоке!

Киборг‑Ведьмы плыли, как спутники, в небе – призрачные механизмы, чарующие воздух любовью. Они собирались все вместе и растекались в пространстве искрящимся светом – и тьма отступала. Так, нитями света, сплетался новый узор реальности.

Нерис притянула Сновидца еще ближе к себе. Теперь они были подобны любовникам в тесных объятиях. Земля у них под ногами содрогалась от ярости Сениды. Дрожь была, словно рябь на воде. Они смотрели в ее когда‑то смертоносную динамику…

– Нерис, все бесполезно, – крикнул Сновидец. – Я знаю, чем все закончится.

– Я не понимаю, Сновидец, – сказала она.

– Я рассказывал эту историю на магическом языке… да, там были другие герои… но я знаю, чем все закончится. Сенида все уничтожит, и ей ничто не помешает.

– Вспомни все, что ты знаешь, Сновидец, – сказала Нерис. – И сделай так, чтобы оно стало реальностью.

Свет, исходивший от тела Сениды, уже тускнел, иссякая. Ее черты постепенно стирались, словно замазанные жирными линиями плотоядных символов. Теперь ее великолепный Дух‑Код не восстанавливался так, как прежде. Ее образ крошился, как древний папирус.

Пламенеющие кошмары срывались с ее ладоней – темные мантры, разрушающие реальность.

Она улыбнулась надменной улыбкой.

– Твои устремления, Сновидец, им не свершиться без моей власти, – сказала она, и земля у него под ногами вдруг сделалась жидкой. – Все кончено. Ты проиграл… Исток разрушается… гибнет…

Небо полнилось жутким речитативом. Взвихренная темнота окутала землю от полусферы до полусферы. Сонмы горящих Духов носились в пространстве и в отчаянии били лучами света из призрачных глаз, пронзая черное небо. Свет терзал место действия слепящими черно‑белыми строб‑импульсами.

Нерис обернулась к Сновидцу:

– Этого не было, не было. Только ты можешь это остановить… этого не было!

Отряд Воителей взмыл над землей. Подобные ангелам в золотом облачении, они обступили Сениду со всех сторон. Их красивые лица, изваянные в сновидениях, искрились призрачными переливами цвета.

– Обратись к свету, Сенида, – сказал самый высокий и статный из них. – Мы могли бы тебя уничтожить, но наша цель – преображение, не истребление.

Сенида надменно взглянула на него. Ее существо тлело, как ароматная палочка, истекавшая разрушительными испарениями.

– Ты сам знаешь, что это бессмысленно. Никакого преображения не будет. – Теперь в ее голосе не было боли. Только едкий сарказм.

>>>>> Ее мерцающее оружие наполнилось хищническим восторгом. Ее глаза побелели и стали, как хрупкий фарфор.

Нерис вырвала книгу из рук Сновидца.

– Очнись, Сновидец. Ничего этого не было.

Линиум прижал Сновидца к себе:

– Все хорошо, Сказитель. Ничего этого не было.

– Так это просто История?! Господи, неужели…

– Давай спускаться, Нерис, – сказал Линиум, и по его телу прошла волна яростного свечения. – Пора заканчивать.

Нерис направила облако‑мысль к Храму Сениды. И уже очень скоро они опустились на вершину сияющего холма неподалеку от Храма.

Они медленно двинулись к скоплению дивных созданий, которые были как ангелы, сотканные из света: Воители и Ведьмы, чьи тела непрестанно менялись. Две Ведьмы парили, обнявшись, в небе, как два сияющих солнца, наполнявших пространство пластичным мерцающим звуком. Эти новые, преображенные существа встретили троих путешественников с искренней, лучезарной радостью. Они подошли к входу в Храм… и замерли, ошеломленные. Там, застывшая в мягком свечении времени, лежала Сенида. Ее руки были раскинуты в стороны, готовые обнять темноту, которой уже никогда не будет. Ее лицо окаменело в вечном изумлении.

Слезы текли по щекам Сновидца.

Линиум взял его за руку, как маленького ребенка, и подвел к дверям Храма.

– И что я теперь должен сделать? – спросил Сновидец.

Линиум улыбнулся.

– Никто, кроме тебя, не узнает, Сказитель. Перед уходом Поющий в Истоке сказал, что его сознание откроет лишь тот, кто придет из мира живых и сам будет живым. Сновидец, ты должен придумать, как это сделать. Как найти ключ.

– А вы не пойдете со мной? Почему?

И вновь Линиум улыбнулся:

– Ты даже не представляешь, Сказитель, как мне хочется пойти с тобой, но мой Дух‑Код разрушится, если я здесь задержусь. Мне пора выбираться отсюда. Тем более что только ты можешь закончить Историю. Только ты, и никто другой. Даже Нерис не выживет в Храме.

Сновидец кивнул.

– Ну, ладно… – сказал он. – Попробуем…

Он смотрел на вход в Храм, простиравшийся перед ним. Прорезь в пространстве, растянувшаяся в бесконечность. Множественный парадокс, построенный на материале иллюзий. Сама дверь была сложена из подвижных фрагментов мысли, исполненных скрытого смысла. На ее темной поверхности возникали, сменяя друг друга, яркие образы: башни, пронизанные пламенеющим волшебством; сказочные картины, бурлящие временем и словами, из которых складываются все истории – они проступали и тут же бледнели, словно звезды на небе, затянутом тучами. Толстые силовые линии – соединенные звуками и тишиной – пронзали видения насквозь и делили их на фрагменты. Как будто это была не дверь, а большая картинка‑головоломка.

Сновидец сел перед входом и погрузился в раздумья. И ему в голову пришла одна мысль: Сосредоточься и сумей распознать, кто и что в хаосе не относится к хаосу, потом поверь в это, поверь безраздельно, и сделай так, чтобы оно стало живым и прекрасным.

Он сосредоточился на движущихся картинах, и через какое‑то время его пристальный взгляд выделил среди этого хаоса точку, всегда остававшуюся неподвижной. Приняв эту точку за точку в центре воображаемой янтры, которая есть символ единого изначального состояния, он погрузился в глубокую медитацию, постепенно растягивая зафиксированную точку, пока заключавшийся в ней порядок не захватил относительно большую область посреди взвихренной энтропии. В итоге он создал обширную зону гладкой, непроницаемой темноты – достаточную для того, чтобы вместить его тело.

Он обернулся к Линиуму и Нерис.

– Да, впечатляюще, – сказал Линиум с озорной улыбкой.

– Ну, я пошел, – сказал Сновидец.

Тишина была почти осязаемой…

Они обнялись.

– Я буду скучать по тебе, – сказала Нерис.

– Эй, мы же договорились, что я приду к вам обедать. И очень рассчитываю на нормальное человеческое угощение.

Он повернулся к входу в Храм и шагнул в темноту.

23

Клубы взвихренного тумана… звуки и образы… движение…

Узкая тропинка струилась сквозь странный лес из изломанных, сплетенных друг с другом деревьев. Невнятные звуки дрожали в листве – тихий пульс скрытого царства. Резкий серебряный свет заливал все пространство, превращая пылинки в осколки бриллиантов.

Сновидец понимающе улыбнулся. К этому все и шло, подумал он, к этому все и шло.  Он пошел по тропинке, как это уже было раньше. Сколько раз он пытался придумать, какой будет эта финальная сцена, и все‑таки в глубине души он всегда знал, что все закончится именно здесь.

Ему вспомнилось, как он оказался здесь в первый раз – его отражения в крошечных кристалликах росы – мир, сотворенный из вымысла. Здесь все осталось по‑прежнему, вплоть до мельчайшей детали. Даже легкий ветерок прикасался к его лицу точно так же, как в прошлый раз. Только теперь Сновидец был один.

Он остановился и прислушался к голосам леса, где все кипело и полнилось жизнью; потом пошел на поляну. Все, как прежде: сцена, застывшая в не‑времени в ожидании его возвращения. Он спустился в ту саму впадинку, откуда было видно лишь дикое неукротимое небо и верхушки деревьев, устремленные ввысь.

А вот и святилище: крошечный замок, вырезанный из хрусталя. Запах влажной земли, высокие деревья, облака, солнце. Теперь Сновидец знал больше.

Он сел рядом с хрустальным святилищем и закрыл глаза.

– Твое путешествие подходит к концу, Сновидец.

Он улыбнулся, не открывая глаз.

– Похоже на то, – сказал он. – Но в наше время ни в чем нельзя быть уверенным.

Она подошла и села рядом.

– Все случилось не так, как в книге, Сновидец.

– В какой именно книге?

– Ты пришел сюда не просто так. Ты должен закончить, что начал.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Запредельная красота, но как будто поблекшая, приглушенная.

– Вот я и думаю… – сказал он. – Что  я должен закончить?

– Я не понимаю…

Сновидец достал из кармана маленькую золотую шкатулку с Кристаллом Души. Провел рукой по глазам на портрете на крышке. Раздался тихий щелчок, и шкатулка открылась. Сновидец аккуратно достал хрустальную фигурку и положил ее на ладонь. Потом повернулся к святилищу. Его взгляд безошибочно отыскал место, как будто специально вырезанное для фигурки в его руке.

Он опять повернулся к ней:

– Правда, красиво?

Она смотрела на него так нежно, почти застенчиво. Как робкая девушка на первом свидании.

– Ты должен освободить Поющего в Истоке, Сновидец, – очень серьезно проговорила она. – Потому что иначе нельзя… это действие приведет в движение все остальное.

Его глаза вспыхнули.

– Поющий в Истоке… что такое поющий в Истоке… и в чем смысл этого действия?

– Сновидец, ты пришел сюда, чтобы освободить изначальный Узор и передать миру великий дар. В Поющем в Истоке все очищается, и модель мироздания обретает свою завершенность.

Он улыбнулся.

– В Круге я кое‑что видел. И то, что я видел, заключало в себе опасность. Я понял, что сами понятия добра и зла подобны легкому ветерку, который только слегка шевелит края плотной материи, и что в наивысших своих проявлениях они просто сходят на нет; рябь на воде… которая пройдет и исчезнет… и ее уже нет. Это последнее действие таит в себе столько возможностей. Кто ты, Демон или ангел? И кто я? Тот, кто освободит разрушителя мира, или же… – Он рассмеялся. – Как сказал сам Поющий в Истоке, ключ – предмет, наделенный великой силой: он отнимает свободу и выпускает на волю.

Сновидец поднес крошечную фигурку к маленькой выемке в хрустальной башне. Фигурка невинно мерцала в его руке, как звезда в ночном небе. Сновидец чувствовал, как она наливается силой, готовая обрести свое предназначение.

– Так что же я? – спросил Сновидец. – Чем кончается эта История?

Он заглянул ей в глаза…

– Вот сейчас мы начнем…

~~~

Девид де Ангелис участвовал в самых провокационных и креативных проектах последних лет. В период продолжительного сотрудничества с Дэвидом Боуи он разработал огромное количество художественного и коммерческого материала. Они придумывали многогранных персонажей, ситуации и способы взаимодействия, экспериментальные методы современного стиля повествования. Им принадлежит получившие немало наград проекты «Outside» и «Earthling». Эти эксперименты получили международное признание и считаются первыми работами, в которых представлены абсолютно новые методы работы с изображением, повествованием, видео‑ и музыкальным рядом. Девид получил несколько международных наград за свои работы и читал лекции по интерактивной медиа, креативному сочинительству и рассказу, креативности и раскадровке в Европе, Америке и Японии. Девид работает над второй книгой серии «Исток».