Стюарт Хоум - Красный Лондон

"РЕВОЛЮЦИЯ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ, БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!"

Стюарт Хоум

Красный Лондон

Глава первая

МЭЛОДИ ТРАШ ТИХОНЬКО ПЕРЕМИНАЛАСЬ С НОГИ НА НОГУ, пытаясь согреться. Она только что оклемалась от свалившей на несколько дней простуды. Мэлоди на три недели опаздывала с платой за снимаемую на Руперт-стрит комнатку, и на хозяин дал проститутке время до завтрашнего полудня. За утро Траш уже успела снять двоих, но была нужна еще сотня фунтов, можно паковаться на ночь.

Ищешь девочку? — спросила Траш проходящего тинэйджера.

— Ага, — хмыкнул парень. — Ей три года, и она одета в красное пальто.

Бог ты мой, как смешно. Траш этот прикол слышала миллион раз. Неудивительно, что большинство уличных девок могут, чтобы избежать мужской компании во внерабочее время.

— Ищешь девочку? — окликнула она стриженого обормота.

— Может быть, — ответил человек, — и может быть, что ты ищешь перемен.

Мэлоди подозрительно оглядела незнакомца. Либо ему нужна девочка, либо нет. Ей от него нужен полтинник наличными.

— У меня за углом есть где, — рискнула Траш. — Сотня за час плюс море рекламы.

— Последнее, что мне нужно, так это реклама, — фыркнула Мэлоди, — кому охота, чтоб на хвост сели мусора?

— Все совсем не так, — настойчиво продолжи—Я собираюсь издавать новый журнал. Эротический ежемесячник, специализирующийся на фотографиях уличных проституток. И подробные очерки авторов, трахавших представленные Каждый мужик, прочитавший номер, становится твоим потенциальным клиентом. Сшибешь кучу бабок!

Траш задумалась о деньгах. Намек на долговременное сотрудничество для проститутки ничего не значил. Ей бы поскорее улицы и пойти домой. Дело обещало магическую сумму, с которой можно это сделать. Но прежде, чем на что-либо соглашаться, желала точно знать, в какие именно похабные позы поставит ее этот извращенец в обмен на свои бабки.

Парень гнал дальше насчет своих планов. Мэлоди не понравилось, что он особенно напирал на почасовую оплату. Стратегия состояла в неопределенности насчет того, что именно получит от нее клиент, пока он не выложит наличность. В лучшем полтинник им предоставлялся десятиминутный сеанс, а если индивид страдал от повсеместной мужской болезни «перевозбуждение» — тогда еще быстрее. Но даже в удачный вечер Траш оставалась довольна, если ей удавалось проворачивать процедуры в час.

— Что именно ты от меня хочешь? — настойчивей повторила Траш. — Не возражаю быть выебанной до полусмерти, собираешься делать снимки в духе жесткого порно, готовь кучу бабок.

— Я же тебе уже объяснил, — сказал человек с заметной ноткой раздражения в голосе, — работа просто шикарная. расположена прямо над мастерской на Бервик-стрит. То есть, как только мы там окажемся, потребуется всего несколько минут на фото.

— Прежде чем я куда-либо пойду, я хочу увидеть лаве, — отрезала проститутка.

Человек достал пачку банкнот из бумажника и вытянул оттуда два полтинника.

— Меня зовут Мэлоди Траш, — сообщила девушка, пряча в карман добычу.

— А меня Феллацио Джонс, — отвечал парень.

— ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС, — ТОРЖЕСТВЕННО ИЗРЕК БРАТ КОЛИН, — почти на три месяца задерживает квартплату. У двух членов его сообщества также имеется долговая история, но сейчас они оба подали заявку на жилищную субсидию, потому решение пойти им навстречу.

— Давайте выселять всю компанию, — предложил брат Мэттью, — у нашего кооператива самый низкий уровень задолженностей всем Лондоне. Джонс с приятелями позорят наши в остальном безупречные показатели.

Предложение встретили одобрительным гулом. Хотя диктаторские методы, практикующиеся в жилищном «Восьмиконечная звезда», подчас грубо нарушали его собственный устав, большинство членов опасалось выступать против рода жестких мер. Кооператив контролировался секретным комитетом монахов Тевтонского Ордена Буддийской «Восьмиконечная звезда» получала субсидии из общественных фондов, поскольку была зарегистрирована как благотворительная организация для обеспечения жильем нуждающихся обитателей Восточного Лондона. В реальности же она занималась младших членов ТОБМа, осевших в британской столице.

— Хорошо, — заливисто произнес брат Колин, — как председатель, предлагаю выселить из дома № 199 по Гроув-роуд Джонса, Адольфа Крамера и Вэйна Керра.

У брата Колина имелись личные причины выкинуть Керра из кооператива. За последний год монах нередко трахался Вэйна. После молитвы, открывшей заседание, брат Сидни передал новость, что недавно Керр узнал об этих секс-сессиях избить брата Колина до состояния кровавой каши.

— Я — за, — одобрил брат Мэттью.

Но не успело голосование начаться, как внимание комитета отвлекла странная суматоха в коридоре.

— Ты, урод! Урод вонючий! Пиздун ебаный! — орал влетевший Вэйн Керр.

Керр впрыгнул на стол, занимавший большую часть кабинета, и побежал, раскидывая лежащие бумаги. По противоположного края он метил с ноги пробить брату Колину в зубы. Его противник резко наклонился, а Керр упал на спину. сообразительных братьев сгребли послушника, и больше он не бузил. Брат Колин положил ладонь Вэйну на лоб и пропел Через пять секунд каждый присутствующий монах ТОБМа добавил свой голос к этой погребальной песне.

— Только не Дрожащая Ладонь! Не убивай меня! — взмолился Керр.

— Расслабься, — мягко прошептал брат Колин, пока остальные монахи продолжали петь, — у нас Буддистский орден, а фу. Никто не собирается тебя убивать. Просто мы хотим дать тебе почувствовать силу любви.

— Но отец Дэвид учил нас, что любовь есть иллюзия, — запротестовал Вэйн.

— Да, дитя мое, — отвечал брат Колин, — но прежде, чем ты постигнешь чудо истины, ты должен побороть снедающие ненависть и ревность. Если ты хочешь выбрать праведный путь к просветлению, тебе надо пройти бесчисленные ступени Ревность есть недостойное чувство, вскоре ты поблагодаришь меня, что я заставил тебя изжить в себе собственническое Кандиде.

После этих речей брат Колин убрал руку со лба Керра и положил ее на промежность послушника. БК расстегнул молнию, ладонь вокруг затвердевающего символа мужественности Вэйна. Он трудился над плотью с привычной легкостью двуствольного. перед Христом и убей любовь», — вывел брат Колин, а пальцы его творили эротические чудеса с вэйновской палочкой любви. знаешь, что отец Дэвид и многие другие члены нашего ордена обращаются ко мне по инициалам. БК, что значит Будда спустил перед Христом, а теперь ты кончишь передо мной.

— Будда в твоем члене! — выкрикнул брат Мэттью.

— Любовь, любовь, любовь, — пели остальные члены комитета.

Брат Колин нагнулся к промежности Керра и взял в рот набухший и потный кусок мяса.

— О, Господи! — простонал Вэйн, чувствуя, как в паху вскипает генетическая жидкость.

— Не Господи, а Будда! — прошипел брат Сидни, хлопая Керра по губам.

— Будда! — грохнул Вэйн.

— Прими Будду! Прими Будду! — в унисон пели монахи.

Но Керр их не слушал. Коды ДНК спадались и распадались в мускульной структуре. Вэйн странствовал сквозь время он вспомнил все свои воплощения в этом и других мирах. Веками он стремился постичь истину. Он касался рук людей, чей ныне с ветрами, что дуют над забытыми землями, затерявшимися в туманном сумраке Зари Времен, людей, умерших задолго первых записей человеческой истории. Вэйн жил в городах, на развалинах которых строились новые города, а сегодня превратились в руины; видел расцвет могущества и величия царей, чьи имена, глубоко высеченные в камне, теперь лишь памяти; стоял на крышах дворцов и храмов, где сегодня только ровные пески пустыни; пел вместе с подогретым винными неистовые песни, где сейчас воет одинокий шакал да сова в глуши мигает глазами на луну.

Брат Колин поддал жару, заставив Керра беззвучно бормотать обрывки слов во славу боли и наслаждения. Благостные прошлого покинули сознание Вэйна, растворились в пустоте непознаваемого. ДНК хлынула БК в рот. Керр застонал от спада внутреннего давления, которое крутило его с самого начала сексуального раунда. Вэйн вообразил, как ему в черепе дыру, вставили соломинку и высосали мозг по чертовым кусочкам. Тут напряженные мускулы Керра обмякли, палочка любви из глотки БК.

БК поцеловал Керра. Потом монах ТОБМа перевернул Вэйна на живот и втер в жопу смазку.

— Там тесно! — прокричал брат Колин, проникнув указательным пальцем в кольцо темных наслаждений. — Девственная земля!

— Азия! Азия! — выли монахи.

— Будда родился в Азии, — провозгласил БК, — точнее, на индийском субконтиненте Азии. Отец Дэвид рассказывал нам, тоже является частью Азии. Босфор, так называемая граница между Европой и Азией, на самом деле уже, чем пролив, Швецию от Дании. Никакой границы нет!

— Азия! Азия! — вторили монахи.

— Темный континент европейских страхов, — визжал брат Колин. — Первая восточная империя, представлявшая собой Европы, контролировалась турками, а сегодня Турция входит в состав Европы.

— Резво бегут воды милой Темзы, — шептали монахи.

— Азия! Азия! — запел БК.

— Азия! Азия! — отозвались монахи.

Одной рукой брат Колин обхватил Керра за талию, а свободной направил свой любовный мускул в жопу послушника. нагнулся вперед и член его скользнул вдоль круга темных наслаждений Керра. Со второй попытки он вошел в terra incognita. Вэйн исследовал одно из прошлых своих воплощений, когда он, сумасшедший араб по имени Абдул Альхазред, автор «Некрономикона», терпел от соплеменников всяческие издевательства.

— Господи! — охнул Вэйн, когда БК дернулся.

— Будда! — поправил брат Сидни.

— Будда! — бездумно повторил Керр. Он достиг первой стадии просветления, где слова теряли всякий смысл полусознательного ума.

Брат Колин не блуждал в прошлом. Всемогущая ДНК его перенесла в ближайшее будущее. Отец Дэвид умер, оставив главой Тевтонского Ордена Буддийской Молодежи. В этом почетном звании он способен повелевать всякой ему желанной таком раскладе он сумел утолить все свои физические нужды.

— Мир есть огонь! — ревели монахи, пока брат Сидни выстреливал жидкой генетикой Керру в прямую кишку.

— Выеби меня! Выеби! — крикнул Вэйн, корчась в спазмах на крепком дубовом столе.

— Вот грязный ублюдок! — парировал БК.

Брат Колин вонзил любовный мускул поглубже в сфинктер Керра, стараясь достичь самых потаенных глубин наслаждения.

Хотя он только что выпустил заряд жидкой генетики, его инструмент, можно сказать, распухал во все стороны. Он опасался, ебательная штуковина увеличится еще немного, она просто-напросто лопнет. БК яростно заработал, стараясь унять понимал, что облегчит его состояние лишь массивный залп ДНК.

— Север, Запад, Юг, Восток, Буддизм прошел испытание, — подвывали монахи.

Вэйн ощутил пронзающие его худощавое тело волны наслаждения. Скоро от мира остались лишь осколки чистого Колин исчез, равно как и мысль о том, что он задействован в сексуальном акте. Они сделались вечно переходящими друг и энергией.

Ствол брата Колина взорвался вторым оргазмом. Генетическая разрядка утолила зудящее возбуждение, распиравшее мышечные ткани монаха расслабились. БК перелез через туловище Керра и вставил свою любовную палку послушнику в рот.

— Попробуй на вкус говно, измаравшее мне мужское достоинство, — выдохнул брат Колин. — Будда учит, что это хорошо!

С ошеломляющей скоростью брат Сидни занял освобожденное БК место у измятых булочек. Он смазал член и проник наслаждений.

— Господи! — буркнул Вэйн, подавившись прибором БК.

— Будда! — поправил брат Сидни.

Керр находился слишком далеко, чтобы осмыслять употребление значения слова, а брата Сидни больше волновало собственной силы, чем результаты проповеди.

— Азия! Азия! — пели монахи.

Брат Мэттью остался невысокого мнения о сексуальных талантах Сидни. Пара толчков и он спустил. Мэттью подумал, посоветовать собрату монаху пройти курс упражнений. Сидни громко задыхался, словно он пробежал марафон, а не дал ему минутных трепыханий.

Символ мужественности брата Колина снова затвердевал от того, как Керр глотал пульсирующий орган. Будда, вот это БК взглянул на брата Мэттью, оседлавшего истрепанные половинки жопы, с которых ретировался Сидни. Керр был на седьмом нравилось, как Мэттью отбивал примитивный ритм болот. Вэйн спрашивал себя, почему раньше он никогда не экспериментировал «голубым» и групповым сексом. Твоя глотка забита набухшим хуем, а в жопе раздаются удары, и выводятся такие трели, бледнеет пение птиц!

Керр засек сбои в ритме, отбиваемом его сексуальным партнером, но не осознал до конца, что на позиции Мэттью сменил на его место пришел Люк, а потом Джон. Лишь бы хуи сверлили его. Понадобился почти час на то, чтобы все братья Тевтонского на его место пришел Люк, а потом Джон. Лишь бы хуи сверлили его. Понадобился почти час на то, чтобы все братья Тевтонского Буддийской Молодежи отметились в вэйновых глубинах. Керр, лишившись чувств, развалился на дубовом столе, а монахи заседание.

— Мне пора идти, — объявил брат Люк, — через пять минут я должен начать вести урок медитации. Давайте просто собрание, а все нерешенные вопросы разберем в следующем месяце.

— Хорошо, — согласился БК.

— А как же насчет выселений? — спросил брат Мэттью.

— Мы пересмотрим ситуацию через месяц, — ответил брат Колин, — после того, как я проверю, привнесла ли моя терапевтическая техника улучшение в духовное состояние Вэйна. Поскольку на сегодняшнем заседании мы так много времени уделили на практическими методами, мне кажется, мы должны дать ему и его товарищам второй шанс.

— А долги? — воскликнул брат Мэттью.

— Феллацио Джонс обещался принести наличные. Заседание объявляю закрытым! — резко сказал БК.

Члены комитета послушно потопали из помещения и закрыли за собой дверь. Керр все еще валялся на столе. Брат Колин нему, вынул член и нассал Вэйну на лицо.

— Оооохххх, — застонал пациент, — выеби меня еще, это так прекрасно. Еби меня сколько я смогу вытерпеть. Оооохххх, тебя, брат Колин. С тобой гораздо лучше, чем с Кандидой. Бери ее себе, только еби меня до потери пульса.

— Отныне, — БК произносил слова с осторожностью, — я стану твоим духовным наставником. Секс лишь помешает отношениям. Твоя любовь ко мне должна подняться над физиологией, она должна стать шагом на пути к просветлению.

— Позволь мне отсосать у тебя, — взмолился Керр.

— Нет! — отрезал БК. — Отныне нас связывают лишь духовные взаимоотношения.

ТИМОТИ ФОРТУ ПОВЕЗЛО родиться в зажиточной семье. С помощью папиных денег он заработал в Сити собственное состояние. сорокапятилетнего Форта было все, о чем может мечтать истинный «голубой» тори — богатство, статус, влияние. Очень удобно собственную жизнь, Тимми верил, что существующий мир прекрасен, и делал все возможное для сохранения его в неизменном этой цель он поддерживал массу общественных организаций, мог похвастаться членством в Британском Южноафриканском Комитете Движения за Свободную Великобританию, Индустриальной Лиге, Ассоциации Свободы, Клубе Понедельника, Международной Ассоциации Предпринимателей, Британском Антикоммунистическом Совете, «НАТО за мир», «Тори в действии», «Цели Соединенного Королевства в Западной Европе».

Подобно некоторым своим приятелям по ультраконсервативному движению, Тимми имел склонность к молоденьким мальчикам жопкам, в частности. Особенно он питал слабость к тринадцатилетним. Сегодня вечером ему не удалось найти никого молоденького.

— Наслаждаешься в ванной? — спросил Адольф Крамер, заглядывая в дверь.

— Да, — ответил Тимми.

— Вода горячая? — поинтересовался впорхнувший в ванную Адольф. — У тебя был тяжелый день, и теперь я считаю, следует отдохнуть, чтобы потом мы классно потрахались.

— Горячая, насколько я способен вынести.

— Да она едва теплая! — воскликнул Адольф, пробуя воду рукой.

Форт для виду посопротивлялся, когда Крамер повернул кран, и все помещение наполнилось паром, несмотря на работающий полную мощность вытяжной вентилятор.

— Так-то лучше, — прошептал Адольф, стягивая футболку.

Крамер присел на край ванны и пробежался пальцами по груди Форта. Он позволил ладони погрузиться в воду и пипиську Тимми. Адольф почувствовал отвердевающий от его прикосновений орган. Крамер сомкнул пальцы вокруг набухшей принялся ее ритмично обрабатывать. Первый раз в жизни Адольф трогал член другого мужика!

В движениях Крамера пропала плавность. Он трудился над принадлежащим Тимми дурачком в несколько сбивчивом менее ему удалось набрать скорость, достаточную для получения образца ядовитой генетики Форта. Оргазм показался потрясшим его изнутри. Конституция Тимми не смогла вынести эффекта сексуального напряжения в очень горячей воде. мгновенно от сердечного приступа.

Адольф понимал, что действовать надо быстро. Он впервые совершил убийство и не знал точно, как скоро начнется окоченение. Адольф выдернул из ванны затычку и, пока вода сливалась, отправился на поиски острого ножа. Должным вооруженный, он изуродовал тело Форта. Анархист завершил ритуал отсечением у Тимми гениталий и засовыванием их Затем Адольф обмакнул палец в кровь, хлеставшую из груди Форта, и написал на стене ванной следующее:

МАРКС               ХРИСТОС                   САТАНА

Логика                 Долг                              Похоть

Дисциплина        Беспристрастность      Страсть

Борьба                 Мистицизм                   Насилие

Адольф решил, что власти поймут о заимствовании данного перечня из запрещенного революционного трактата К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». От одного упоминания об этой книге многие буржуазные спины покрывал пот.

Добрую часть жизни Крамера в его личности доминировали архетипы Маркса и Христа. Хотя Адольф нередко представлял сосущим член, в его фантазиях отсутствовал ягодичный серфинг. Познакомившись с трактатом Каллана, Крамер принял разбудить в себе сатанинское начало, спавшее в нем долгие годы. Жесткое хладнокровное убийство являлось первым пробуждения в себе первобытных инстинктов.

Адольф окунул ладонь в кровавую дыру, вырезанную им в туловище Форта. Там, откуда он вырвал сердце, осталось месиво с внешнего или, если говорить в гегельянских терминах, одностороннего ракурса большинство людей представляются твердыми — но стоит защитному покрытию, которым является кожа, повредиться, как становится очевидным, что человек большей части из грязной слякоти. Капающей с пальцев кровью Крамер написал на зеркале в ванной следующее:

ЭТО КЛАССОВАЯ ВОЙНА! ВСЕ БОГАТЫЕ СВИНЬИ УМРУТ.

Потом он включил холодную воду и отмыл руки от запекшейся крови. Насчет отпечатков пальцев Адольф особо не полиции за ним ничего не числилось, то есть вероятность быть вычисленным по оставленным уликам ничтожно низка.

Адольф сошел вниз и налил себе стакан скотча. В его распоряжении оставалась масса времени для отдыха. Форт долго сегодня у его горничной выходной. Мысли Адольфа потекли свободно, он имел намерение победить в себе национал-воспитание, в духе которого он рос. Папаша его был мелким военным преступником, получившим от союзных войск новое личности в обмен на огрызки разведданных о планах Фрэнсиса Паркера Йоки насчет организации фашистского движения личности в обмен на огрызки разведданных о планах Фрэнсиса Паркера Йоки насчет организации фашистского движения русских.

Папаша Крамера считал Йоки американским выскочкой и смеялся, когда этот мудак околел в тюрьме. Перл, мать Адольфа, двадцать лет моложе его отца. Они познакомились на антииммигрантском съезде. Перл очутилась в положении после средних лет нацист сочли случайной связью. Встретившись с целью обсудить сложившуюся ситуацию, они решили воспитать из своего ребенка главу будущего рейха.

Крамер испортил их план, заделавшись сталинистом. Но в коммунистической партии он не задержался. Вскоре Адольф обнаружил, что

в компартии царит та же диктатура, что и среди национал-социалистов. После этого он вступил в лейбористскую партию, несколько лет предавался бездеятельности, в итоге сошелся с новоявленной буддисткой Джейн Ролинз. Адольф примерил буддизм, что проповедовала Джейн, но понял, что это не для него. Но до того, как Крамер окончательно счел, что тратить бессмысленно, они с Джейн вступили в жилищное сообщество «Восьмиконечной звезды». Адольф прожил в «Восьмиконечной» больше года, как вдруг Джейн дала ему от ворот поворот. Она попросила кооператив переселить его на том основании, что являются любовниками и им тяжело делить общую комнату. Комитет Монахов рассмотрел дело, пришел к выводу, что Крамер духовном развитии, и отправил его в худший дом, имевшийся в их распоряжении.

В те времена Вэйн Керр был единственным обитателем дома №199 на Гроув-роуд. Вскоре «Восьмиконечная звезда Крамера и Керра перед необходимостью расширить общину. Кооператив полагал, что на Гроув-роуд хватит места и на пятерых. концов, Адольф привел Феллацио Джонса, с которым повстречался на митинге Молодых Анархистов. Поскольку все члены «Восьмиконечная звезда» предлагала этот дом, от него отказывались, Комитет Монахов счел возможным сделать полноправным членом кооператива. Хотя они заключили, что Джонс в духовном плане имбецил, но это не мешало им драть полной за предоставленную крышу над головой. В «Восьмиконечной звезде» каждый кооперативщик платил установленную ренту, потому перенаселение вело к увеличению доходов сообщества.

День принятия Джонса в «Восьмиконечную звезду» явился судьбоносным. Постепенно он склонил Крамера к анархизму, и одалживая книги. Однажды Феллацио принес домой ксерокопию книги «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей отказался читать пользующийся дурной славой трактат, но жизнь двух других членов общины произведение изменило сразу по одной главе работы в сутки, Крамер и Джонс избежали подвохов, на которых попались предыдущие читатели трактата. по сенсационным газетным публикациям того периода, попытка одолеть текст за один раз оказалась фатальной для многих получивших бесплатные копии первого издания. Одержимые идеями произведения, они мчались убивать богатого следствие, многие активисты были арестованы, словно обычные преступники. Всплеск убийств побудил правительство запретить на практике же помешать ее нелегальному распространению было невозможно.

Первое прочтение текста Крамер и Джонс завершили за шесть месяцев до убийства Форта. Лето сменилось спелой урожайной за ней наступили на удивление суровые зимние морозы, а два анархиста не сидели сложа руки. Для начала они создали отряд гражданской милиции, тайно тренировавшийся на заброшенном пустыре, спрятанном за стратфордовской промышленной Каждый боец бригады скинхедов, как они окрестили свою личную армию, готовил свою тело и моральный дух для будущей войны. Между собой они договорились, что Джонсу следует неукоснительно культивировать архетип Христа, Крамер вписывается в Подразделение Сатаны.

Адольф осушил стакан, поднялся, разнес HI-FI, видеомагнитофон и телевизор. Порезал бесчисленные картины, уничтожил бесценных древностей и решил, что ему пора сваливать. Ему захотелось выпить пинту пива в более близкой ему по духу пабе Строук-Ньюингтона.

Глава вторая

ВЭЙН ЗАСЕК ДЕВИЦУ, СИДЕВШУЮ НА ПРОТИВОПОЛОЖНОМ от него конце Бургер-бара, и решил, что она ему нравится. понимал, что Кандида навсегда исчезла из его жизни. Брат Колин настаивал на исключительно духовном общении. Гей-офисе «Восьмиконечной звезды» никогда больше не повторится. Оставались конечно же сестра Сьюзи и Дженет Тек. буддисточками Керр с большей или меньшей регулярностью встречался в течение года. Если оценить вещи объективно, что не любит ни одну из них. Просто они замещали Кандиду в ее отсутствие. Оценив расклад со всех углов, Керр пришел необходимости обзавестись новой птичкой.

— Могу я сесть к тебе? — крикнул Керр телке, на которую таращился.

— Разумеется, — последовал ответ.

— Меня зовут Вэйн, — сообщил он, переставляя чашку кофе на ее столик.

— Арадия, — кивнула она.

— Необычное у тебя имя, — закинул удочку Керр.

— Мне кажется, родители назвали меня так с целью компенсировать фамилию, — отвечала Арадия, — Смит.

— Гляжу, ты запал на нашу юную гостью, — произнес грек, подавая Вэйну заказанную еду.

— Да, — признал Керр, — она такая милая.

— Милая, — повторил грек, отворачиваясь и направляясь в дальнюю часть помещения.

— Ты часто здесь бываешь? — спросил Керр, откусывая от вегетарианского сандвича.

— Нет, — покачала головой Арадия, — случайно проходила мимо. Я живу на другом берегу, на Льюишэм-уэй.

— А мой дом чуть пониже отсюда, — предложил Керр, — как ты насчет взять несколько банок пива и двинуть туда?

— С удовольствием, — согласилась Арадия.

Керру пришлось занять у Смит деньги на выпивку. После этого он, оставив последние сомнения, потащил девушку и банки домой. Дом №199 на Гроув-роуд напомнил Арадии мусорную кучу. Штукатурка настолько облетела со стен, что, если бы было мебели, она бы заключила, что Рейчел Уайтред потрошит здание, перед тем как превратить его в «произведение искусства».

— Это что, сквот? — спросила Арадия, бабахаясь на кушетку.

— Жилищный кооператив, — гордо ответствовал Вэйн, открывая банку Stella.

— И сколько ты платишь? 20 пенсов в неделю? — усмехнулась Арадия.

— Сорок пять фунтов.

— За целый дом?

— С каждого. Нас тут трое.

— Бог ты мой, должно быть, это самый дорогущий кооператив в Лондоне. Сорок пять в неделю! Сущая обдираловка за такую хату.

— Без разницы, — последовала беззаботная реплика Вэйна, — за все платит Благотворительная жилищная служба.

— Этот дом, наверно, проклят! — с отвращением произнесла Арадия.

— Так и есть, — заверил ее Керр, допивая со дна остатки пива и открывая новую банку, — проклят с тех пор, как сюда во время воздушного налета в 1942 году. Однако стоит до сих пор, потому что у совета руки никак не дойдут дать ордер ремонт денег больше не тратят.

— Елки-палки, я снимаю угол в гораздо лучшем районе, плачу четыре с половиной фунта в неделю за целый дом. Места мной живут две подруги. Твой кооператив на тебе только так наживается.

— Да, денег они гребут прилично.

— И тебя не волнует, что тебя грабят?

— Ни капельки. Мы буддисты, на эти деньги существует наш орден.

— Но нелегальные доходы? Ведь если кооператив зарегистрирован как благотворительная организация, предполагается, он с этого не имеет.

— Ну, обойти правила несложно, — заявил Вэйн, — кооператив нанимает членов нашего ордена на разную халтурку. получают на порядок выше установленных ставок, а потом, по уставу, отдают девяносто процентов своего заработка Тевтонскому Буддистской Молодежи.

— Много про вас слышала, — удивленно присвистнула Арадия, — в газетах писали, что вы буддистский аналог Церкви Муны.

— Только не говори, что ты веришь всему, что пишут в газетах! — возмутился Керр.

— Проехали, — кивнула Арадия.

— Кстати! — воскликнул Вэйн. — У меня тут фантастическая кровать, я сам смастерил! Хочешь заценить?

Предметом мебели кровать Керра можно было назвать с большой натяжкой. Ее сделали из нескольких досок разной прежде чем заделаться плотником-любителем, Вэйн поленился зашкурить, а потом сколотил под совершенно немыслимыми сооружение отличалось устойчивостью, на первый взгляд казалось, что попробуй на нее возлечь, как она рухнет в ту же минуту.

— Ты что делаешь? — спросил Керр у раздевающейся Арадии.

— Раздеваюсь. Зачем попусту таращиться на кровать. Ее надо опробовать.

Вэйн не заставил дважды себя звать. В считанные секунды он освободился от футболки и кожаных джинсов. Полюбовался фигуркой прыгающей на койку Арадии, стащил носки и пристроился сзади нее. В том, что произошло потом, не было ничего Да и зачем. Оба читали в движениях друг друга не требующее отлагательства желание. Арадия взяла в ладонь набухший мужественности Вэйна и направила в свою тайную ложбину.

— Из тебя только так хлещет, — усмехнулся Керр.

— Иди ко мне, солнышко! — простонала Арадия, — сунь мне свой большой и толстый член!

— Ты сука грязная! — сквозь зубы прошипел Вэйн. Он понимал класс ритуального обмена оскорблениями. Посылка и ответ.

— Шалунишка, — хихикнула Арадия и посадила зад на керрову промежность.

Речи смолкли. Вэйн принялся отбивать в топях незамысловатый ритм. Скачка разгоралась по мере того, как сжимались мышцы тела, результирующее напряжение разбегалось на положительный и отрицательный полюса полнозаряженного аккумулятора. Партнеров одновременно вскинуло на приливе сексуальной энергии, оба жаждали немедленного удовлетворения. для неженок. Быстро и по делу.

Как и подразумевало волшебное имя Арадии, она была достаточно чувственна, чтобы ощутить брызнувший в нее любовный Вэйна. Он кончил в нахлынувшей волне оргазма. На ней они взлетели до настолько высокой точки, что спуститься оттуда женщине одновременно не суждено.

АДОЛЬФ КРАМЕР ЗАКАЗАЛ ПИНТУ Tavern и устроился в темном углу «Руки дубильщика». Удобно расположенный на Ньюингтон-хайстрит паб любили наиболее яркие анархистские элементы из Хэкни. Если хиппово-панко-сквоттерский контингент столь знатные заведения, то члены Федерации Классовой Справедливости и разномастные синдикалисты, бакунинцы и импоссибилисты стекались именно сюда.

Адольф подавил смешок, услышав беседу лидеров Классовой Справедливости. Они обсуждали, следует ли обязать каждого организации ежемесячно распространять установленное количество экземпляров партийной газеты. Итак, скинхед-бригада готовит революцию, а КС до сих пор блуждает в политических дебрях, и издание газеты для них важнее начала социальной прессе регулярно появлялись заметки, выставлявшие Классовую Справедливость угрозой обществу. Крамера тошнило Если Классовая Справедливость добьется успеха, вместо традиционно социально опасного движения от анархизма останутся высокопарные речи да экзерсисы в области саморекламы.

В другой стороне заведения два ситуациониста рассуждали об эстетике подрывной деятельности. Крамер начал разговор по губам, но вскоре, разгневавшись, оставил это занятие. Эти мудозвоны не догоняют, что создание революционной есть последняя надежда маргинала. Святая простота не в курсе, что, в то время как леттристский и ситуационистский применяют метод политического хэппенинга с целью мобилизовать сторонников ультралевого движения по всей Имперских Лоялистов пользуется скандалом для распространения реакционной пропаганды. Крамер не находил особой леттристом, который нарядился священником и объявил на пасхальной службе в Нотр-Даме: «Бог умер», и Остином Бруксом Имперских Лоялистов, проникающим на встречи международных структур под видом архиепископа Кипра, чтобы выступить попами с декларацией, что ООН готовит «антибританский заговор».

Мысленно обозвав ситусов безнадежными, Адольф обругал себя за трату времени на подслушивание идиотского трепа секты кретинов.

Но, поразмыслив, заключил, что К. Л. Каллан не ошибался, подчеркивая важность сотрудничества даже с наименее союзниками. На раннем этапе революционного подъема поддержка со стороны бесчисленных небольших, но хорошо группировок может сыграть решающую роль в достижении пролетарских целей. Но что касается различных левацких фракций, допустят к участию в массовом восстании, однако не позволят распространять собственные теории. Без проверенных данных о партиях — потенциальных союзников или противников, воинствующим нигилистам не удастся установить в революционных массах дисциплину.

Пока Крамер вслушивался в разговор группы синдикалистов, в паб зашел брат Колин вместе с Ноэлем Уайтлоком — лидером социалистической ячейки. Он заказал напитки и поставил их на столик, находившийся в пределах слышимости Адольфа.

— Итак, вы точно сумеете обеспечить нам эти голоса, если мы предоставим вам жилищную субсидию? — спросил Уайтлок.

— Разумеется, — заверил его брат Колин, — наше движение сосредоточено в Хэкни и Тауэр-Хемлетс. Мы обеспечим вам голосов. Может, это на первый взгляд и немного, но большинство наших последователей живут как раз в одном из ваших округов, потому они существенно повлияют на ситуацию. В наших рядах царит строгая дисциплина. Гарантирую, что проголосуют так, как мы им скажем.

— Ну, думаю, с голосами вашей организации да еще нескольких группировок, кому мы обещаем субсидии, я думаю, выиграем, — заявил политик.

Адольф окинул взглядом бар. Только что зашел Феллацио Джонс и заказывал напитки. Крамер давно знал, какими «Восьмиконечная звезда» и местные власти устраивают дела жилищного сообщества. Слушать беседу дальше ему нужды двинул туда, где стоял его товарищ.

— Вот так встреча! — пропел Крамер. — Не ждал тут тебя увидеть!

— Адольф! — проревел, оборачиваясь, Феллацио. — Что будешь пить?

— Пинту Tavern.

— Это Мэлоди, — сообщил Джонс, тыкая в какую-то девчонку. — Мэлоди, это Адольф. Я тебе о нем рассказывал. Товарищ, мы изучали произведение Каллана.

— Очень приятно познакомиться, — обрадовалась Мэлоди, взяла Крамера за руку и оживленно потрясла ее.

— Две пинты Tavern и одну порцию «100 волынщиков» с тоником, — прогрохотал Феллацио перепуганной барменше.

— Я хочу организовать Коллектив Проституток Сохо, на нигилистских принципах, — объяснила Мэлоди Крамеру. — нанимает меня сниматься в своем порножурнале, мы обсуждаем его стратегию. Я была заинтригована тем, что он нигилист. заполучить копию книги Каллана. Феллацио обещал дать мне почитать свою ксерокопию, если я схожу с ним пропустить вот мы здесь!

— Спорим, ты удивилась, узнав, что издание журнала «Пёзды» является частью радикально-революционной тактики? Адольф в ухо Мэлоди.

Паб стремительно заполнялся. Различные анархисты, горстка троцкистов и даже один пожилой сталинист, словно обезумев, за Tenners. Впрочем, оставалось еще время на пару кружек. Воздух потемнел от сигаретного дыма, Мэлоди приходилось услышали среди гама подогретой алкоголем болтовни.

— Да, — ответила она, — нетрудно предугадать реакцию среднего класса. Ханжи, называющие себя феминистками, станут проституток на улице. Нам понадобится организованная бригада из рабочего класса для защиты.

— Мы пойдем еще дальше, — рявкнул Феллацио, — мы нападем на антисексистскую программу. Теперь, когда демонстрации Центральном районе Лондона запрещены, необходим повод для протеста, который соберет в Сохо тысячные толпы. Такого провоцирования женщин среднего класса на явно незаконные действия себя уже оправдывали.

— Ага, — хохотнул Адольф, — когда ханжи начнут совершать диверсии и бить окна, мы развернем армию радикалов пролетариев пизды и уничтожим эту срань.

— Гляди, что за козлодой! — зарычал Феллацио, указывая на Ноэля Уайтлока.

— Давай его сделаем, — предложил Адольф.

Скинхеды двинулись, раздвигая толпу уродов, отделявшую их от цели. Феллацио вместо кастета зажал в кулаке столбик возросла сокрушительность удара. В сортире Уайтлок и пара сторонников Классовой Справедливости выстроились мочеприемников. Феллацио промаршировал социалисту за спину и направил кулачище ублюдку в затылок. Раздался смачный хруст.

— Вот тебе, реформистская жопа! — взвыл Джонс, когда физиономия Уайтлока расплющилась о стильно подобранную белого и цветастого кафеля.

Социал-предательский нос оставил след кровавых подтеков, пока его владелец сползал по стенке. Уайтлок погрузился и его голова осела на дно писсуара. Адольф с Феллацио выпустили приборы и обмочили серый щегольской костюм ревизиониста.

— Отличная работа! — одновременно воскликнули два члена Классовой Справедливости. — Ублюдку досталось по заслугам!

Феллацио воздержался от комментариев насчет того, что будь эти двое верны исповедуемой ими идеологии, они разобрались Уайтлоком самостоятельно, не дожидаясь, пока воинствующие нигилисты настругают мудака ломтями. Но вместо предпочел дать одному из анархистов у себя отсосать. Парнишка обработал ладонью основание инструмента Феллацио и предпочел дать одному из анархистов у себя отсосать. Парнишка обработал ладонью основание инструмента Феллацио и нигилиста оргазм. Джонс высвободился из анархических уст и забрызгал любовным соком лицо малого. Мальчик слизал проглотил жидкую генетику, словно сладчайший из нектаров.

— Пошли отсюда, — сказал Феллацио, застегивая ширинку.

Крамер и Джонс направились к выходу, а юнцы принялись утюжить Уайтлока фирменными дубинками Классовой Справедливости.

Сторонники Федерации КС не ахти как проявляли себя в деле, зато умело наживались за счет революционных актов, тысячами невоспетых героев рабочего класса.

Адольф, Феллацио и Мэлоди пробежались по Строук-Ньюингтон-хайвей, потом заскочили в проезжающий автобус. сопровождалась увлекательной и оживленной беседой.

— Подъезжаем, — рявкнул Адольф и нажал кнопку звонка, давая водителю понять, что он хочет сойти на следующей остановке.

Феллацио и Мэлоди последовали за ним сквозь зашипевшие при открытии двери, когда автобус прибыл на место. Пересекли резво взбежали по невысоким ступенькам и, спустя несколько секунд, Мэлоди очутилась внутри дома № 199 по Гроув-стрит. коридоре на стенах проглядывалась минимум дюжина слоев обоев. Будто некий сбрендивший последователь нового реализма помещение, превратив его в дегенеративное прибежище упадочнической эстетики.

— Адольф только начал обдирать стены, — объяснил Феллацио, — но вскоре выяснилось, что местами обои являются перегородкой между нами и внешним миром, и тогда он предпочел оставить все, как есть.

— Удивительно, насколько ленивы бывают люди, — вмешался Крамер, — гляди, каждый новый жилец просто наклеивал что было до него. За сто лет, пожалуй, никто не сподобился ободрать стены перед ремонтом.

— Не дом, а помойка! — воскликнула Мэлоди, присаживаясь за кухонный стол.

— Я знаю, — не стал спорить Адольф, — и эта одна из причин, почему я полон решимости устроить революцию. Едва бригада захватит власть в Восточном Лондоне, я реквизирую себе хороший дом с двойными рамами и центральным отоплением.

— Вот нытик, — промычал Феллацио, указывая на друга пальцем, — а ведь отхватил самую лучшую чертову комнату. Он Залески — с той разницей, что мы проходим сквозь разрушенную бомбой террасу вместо прогнившего особнячка, когда шикарную комнату нашего героя.

— Я много трудился над переделкой этой комнаты, — запротестовал Адольф.

— Ну да, — фыркнул Джонс, — и твоими трудами она захламлена больше остальных.

— У входа кто-то есть? — спросил Крамер.

— Я ничего не слышал, — уверенно проговорил Джонс.

Адольф вышел из кухни и вернулся с предвыборным номером республиканской газеты. Она предупреждала избирателей социалистов по созданию комитета борьбы за равноправие, комитета этнических меньшинств и комитета борьбы за права Адольфа не хватало времени разбираться с проблемами социалистов, его невероятно разгневало то расистское дерьмо, республиканская газета Spotlight; навязывала его родине. Немало слухов ходило о том, что некоторые из этих уебков Национальном Фронте, пока организованное фашистское движение не распалось после выборов 79 года.

— Нам подкинули агитку, — кричал Крамер, сотрясая воздух номером Spotlight, — сейчас догоню того, кто сунул нам это сопли вышибу.

— Козлы нацистские! Мы обязаны… — пообещал Феллацио, но Адольф исчез раньше, чем он закончил фразу.

Выбежавшего на улицу Крамера остановил один из остолопов, купивших дорогущую квартиру в отремонтированном дорогу.

— Видите ли, — начал яппи, — когда я приобретал квартиру, агент по недвижимости пообещал мне, что дома на вашей ближайшее время снесут и на их месте разобьют парк. К настоящему моменту я прожил на Гроув-роуд уже два года, прискорбию, этого не произошло. Вы получали повестку о выселении? Вам известно время сноса вашего дома?

Адольф съездил кулаком яппи в зубы. Порадовался звуку треснувшей кости, а ублюдок отшатнулся назад, харкая кровавыми отплевываясь обломками зубов.

— Ты, пизда с ушами! — взвизгнул Крамер. — Еще один вопрос, и тебя мама родная не узнает!

Адольф крутанулся на пятках и продефилировал обратно в дом №199. Феллацио как раз вскипятил чайник и нес его Джонсом в накренившуюся под немыслимым углом дверь зашла Мэлоди. Комната Крамера оказалась просторной, консервативно отделанной. Белые, оттенка яичной скорлупы, стены украшали репродукции абстрактных картин. Старомодный, несомненно, дорогой ковер устилал пол. Музыкальный центр пятнадцатилетней давности, чуть более старшего возраста сотни записей теснились на фабричном стеллаже. Дубовый книжный шкаф заполняли популярные романчики, подпольно комиксы и труды по политическим теориям. В качестве уступки интеллигентским вкусам Адольф ввел в коллекцию «Медовый смертью» Бриджит Пенни и «Тень сомнения» Линн Тилман.

— Клево, — выдохнула Мэлоди, усевшись на кровать. Крамер и Джонс разместились на полу. Адольф пересказал случай Феллацио согласился, что им следует взорвать весь дом с буржуйскими квартирами.

— А вы не можете пару дней повременить? — полюбопытствовала Мэлоди. — Как-никак, я пришла сюда за Калланом, а уже поздно.

Ребята признали ее правоту, и в следующие мгновения Феллацио извлек из шкафа Адольфа замусоленную ксерокопию Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». Пока они втроем читали первую главу, выяснилось, что в соседней комнате ебутся Вэйн с Арадией, и почему-то подобный расклад очень способствовал созданию обстановки. Керр являл наглядный пример каждому — мужчине/женщине — необходимо развивать в себе совокупность трех типажей, определяемых К. Л. фундаментальные основы человеческой природы. По природе своей Вэйн тяготеет к архетипу Сатаны, однако Тевтонский Буддийской Молодежи старается изжить в нем данный аспект его личности, заменяя его христосо-подобными атрибутами. ТОБМа не имеют ни малейшего представления, каким образом и почему стихии Сатаны и Христа надо интегрировать марксистских принципов. Как следствие этого непонимания, из невротического девяностофунтового слабака буддисты в изуродованный, мазохистски настроенный и невероятно задерганный клубок заблуждений.

— Пора дрыхнуть, — зевнул Джонс, — Мэлоди, ты можешь ложиться либо со мной, либо с Адольфом, либо на полу. Как трахаюсь с мужчинами, но тем не менее мне нелегко удержаться и не облапать соседа по койке. Адольф гетеросексуал, умением противиться плотским соблазнам. На твой выбор.

— Ну, на полу я не лягу, — оборвала его Мэлоди, — и на сегодня я вполне натрахалась, так что посплю с Адольфом.

АРАДИЯ СМИТ ЗАВАРИВАЛА ЧАЙ, когда в кухню вполз Адольф. Крамер был незнаком с девушкой, но подумал, что видимости, та самая пташка, мешавшая ему спать. Когда Керр проникал в ее самые сокровенные глубины, она издавала способные разбудить даже мертвого. Адольфа изумляла сила ее крика, равно как и выносливость: ведь протрахавшись добрую она сохранила свежесть ромашки.

— Я Адольф, — буркнул Крамер.

— Арадия, — отвечала нимфа, — зови меня Ари.

— Арадия, — отвечала нимфа, — зови меня Ари.

Арадия осмотрела Крамера и осталась довольна увиденным. Керр неплохо проявил себя между простынями, правда, пару часов ей пришлось пустить в ход все женские ухищрения своего арсенала, лишь бы он не обмяк. Так или иначе, разобраться, хочет ли увидеть Вэйна снова. Оценив Адольфа с головы до пят, Смит страшно загорелась побывать на обязательно с целью перепихнуться с Керром. Решила довериться интуиции. При необходимости начнет водить Вэйна столько, сколько нужно, чтобы узнать его приятеля получше.

— Какие планы на утро? — спросила, наливая чай, Арадия.

— Кое-какие дела в городе, — ответил Адольф, — скучные, но страшно важные.

— Обидно, — вздохнула Арадия, — я бы прогулялась по Ист-Энду. Я тут не очень-то ориентируюсь. Надеялась, что устроит мне экскурсию.

— Только не жди, пока Вэйн проснется! — засмеялся Крамер. — Обычно он валяется в кровати до полудня.

— Догадываюсь. И чтобы не заблудиться, до метро пройдусь с тобой. Мне в общем-то есть, чем заняться.

— Мне очень скоро выходить, — сообщил ей Вэйн, — нельзя опаздывать.

— Ладно.

Адольф осушил чашку чая, и Арадия отыскала пальто. Как только Крамер облачился в летную куртку, Ари взяла его под образом обнявшись, они потопали к станции метро «Майл-Энд». «Симпатичная цыпочка», — подумал Адольф, когда они вместе вагон поезда да, идущий в центр. Они опустились на сиденья, и Арадия прижалась ногой к крамерскому бедру. Адольфу сходить на Бэнк-стейшн. Разводку и первый петтинг он любил гораздо больше, нежели непосредственно еблю.

Городская Закусочная Компания состояла из одного человека. Джон Бреди открыл предприятие три месяца назад, и Вскоре он позволит себе нанять работников, на которых переложит всю работу, а сам, рассевшись в кресле, станет наблюдать, на дрожжах, растут его прибыли. Гениальная догадка, что так часто осеняют великих, озарила его, когда он мотался по сандвичей. Потребитель согласен дорого заплатить за здоровую пищу, доставленную ему прямо в офис. Такая удобная пройдохам возможность работать и во время обеда, от чего компания получит максимум дохода.

Адольф толкнул щеколду и, крадучись, проник на территорию Городской Закусочной Компании. В крохотной приемной как кто-то весело рубит салат. Бреди стоял к Адольфу спиной, когда тот прокрался в кухню. Адольф поднял над головой свистом рассек воздух и с тошнотворным звуком врезался в череп закусочника. Крамер невольно вздрогнул от отдачи удара. секунды, как Бреди осел на пол бесформенной кучей, его скрутило, словно психа-паралитика, из черепушки хлынул фонтан решил, что остановка стрелок в часовом механизме этой жизни — одно из самых мерзких зрелищ, виденных им за весь его богатый опыт.

На письменном столе Крамер разложил дюжину рыбок фугу. Дьявольски хохоча, измельчил дары моря и добавил ломтики в готовые закуски. Сотни японцев ежегодно умирают, случайно отравившись сильнодействующим ядом данного продукта. Адольф адски жаждал, чтобы число погибших от яда рыбы фугу среди лондонцев догнало и перегнало показатели в Юго-Восточной Азии. В отличие от японских поваров, обязанных получить государственную лицензию, готовить это блюдо, Адольф даже не думал удалять отраву из сотен кусочков, которые он доставит ничего не подозревающим заказчикам.

Разделавшись с фугу, Адольф небрежно раскидал ломтики поганок и ядовитые части паслена в искусно приготовленные Бреди порции.

Затем Адольф справился по книге заказов. Согласно составленному Бреди реестру распределил для каждой фирмы количество салатов и сандвичей. Потратил почти час, но в конце концов почувствовал, что работа близится к завершению. лишь разнести семьдесят три свертка по адресам. Ах да, и не забыть забрать заказы на завтра. Если он этого не сделает, неладное. Козлы типа Бреди ни за что не примут на работу помощника, не убедившись, блин, сперва, что он не допустит ошибки.

Перемещаясь по городу, Крамер остановился купить три выпуска общенациональных газет. Пробежался по ним на предмет Форта, однако ничего не нашел. Расстроился, хотя понимал, что гондона могли и не обнаружить, пока готовился номер. себя мыслью, что в вечерних газетах что-нибудь да появится. В 11.37 Крамер отнес последний сверток и по пути к «Бэнк-приобрел утренний выпуск Chronicle.

Поезд центральной линии вез Адольфа домой. Он прочел газету и его чуть не хватил удар, когда он увидел, что убийству уделили всего пять строк. Передовицу и значительную долю основного материала составляли специально организованные итогам которых главный редактор ликующе объявлял доказанным, что в предстоящих выборах местных органов власти тори. Крамер с негодованием выкинул газетенку, и вскоре его размышлениями завладела взбесившая давеча листовка. Идея, осеняет великих, не замедлила озарить и его. Сварганить поддельный выпуск республиканского издания. Несложно обставить это покажется нечестным способом социалистической агитации. Если Адольфу повезет, правые просто изойдутся говном.

Замыслы мелькали в голове Крамера один за другим, пока он добирался до Гроув-роуд от Майл-Энда. Он выхватил вчерашний Spotlight. из помойного ведра, отрезал логотип, приклеил его в верхнем правом углу чистого листа А4. Заправил бумагу в электрическую печатную машинку и забарабанил по клавишам. Закончив работу, перечитал свой маленький шедевр:

SPOTLIGHT борется за ваши права!

Замучили соседи? Республиканцы не оставят в беде!

При социалистах многие чиновники думали, что им удастся утаить свои делишки. Теперь, когда у власти республиканцы, разберутся с отдельными личностями, не желающими пользоваться правом покупать законодательную власть и нарушать соглашения. Познакомьтесь с программой республиканцев, против которой выступают всякие воинствующие социалисты:

1 Держатели собак в своих квартирах будут преследоваться по всей строгости закона, а их животные будут изъяты и уничтожены.

2 Любители громкой музыки будут выселены, а их квартиры проданы интеллигентным семьям, что оздоровит атмосферу жилого дома.

3 Матери-одиночки будут отправлены на специальные баржи, которые затем пришвартуются вдоль берегов Темзы. программы __________по удалению падших женщин, чтобы они не загрязняли город миазмами своей безнравственности.

4 С жильцов, развешивающих на балконах оскорбительную для хорошего вкуса одежду, в особенности кричащих цветов вещи с изображением этнических орнаментов, будет взыскиваться штраф.

ВОЕННЫЕ МОНУМЕНТЫ: республиканский совет обязуется снести часть городских монументов, пытающихся увековечить ненужных войнах из-за международной плутократии. Две мировые войны явили собой бессмысленную резню, в которой против наших братьев из Северной Европы. Нас втянула в бойню всемирная банковская система, поживившаяся безосновательных конфликтах. Взамен военных памятников республиканцы планируют провести ряд мероприятий, способствующий укреплению наших тевтонских связей. Лидеры немецких патриотов уже получили приглашения на организованную встречу, которая состоится в нынешнем году. Ее тема — «Нет братоубийственным войнам!»

ВЕРФЬ КЭНЭРИп: оскольку в программу республиканцев входит сохранение традиционных ценностей, совет обратился администрации Лондонского портового района с просьбой переименовать верфь Кэнэри в верфь имени Освальда Мосли[1].

Мы находим, что необходимо добиться официального признания заслуг этого несправедливо опороченного патриота перед отечеством. Выбор республиканской программы есть разумный выбор. Вы знаете, во что превратили социалисты ваш район: город замусорен, тысячи фунтов уходят в карман каким-то непонятным группировкам, которые и палец о палец

район: город замусорен, тысячи фунтов уходят в карман каким-то непонятным группировкам, которые и палец о палец принести пользу своему округу, и еще большие суммы потрачены на их политическую пропаганду.

Итак, 24 марта голосуйте за республиканцев!

Оставшись доволен творением, Адольф отправился на автобусе в Центр анархического сообщества в Хэкни, там ксероксе триста листовок. Через два часа он пристроил последнюю агитку и с удовольствием предвкушал неизбежную бурю.

Глава третья

НЕБО ЗАТЯНУЛО ТУЧАМИ, ПОЛИЛ ДОЖДЬ, и Мэлоди упала духом. Она только-только добралась до Дилли и еще не одного клиента. Часть двухсот фунтов, полученных за позирование для журнала «Пёзды», ушла на оплату угла на Руперт-уплыло в Фэнтэзи-центре. Траш улыбнулась мысли о том, что она пополнила свою коллекцию романов Джорджа Гриффина всего Лионеля Фанторпа. Теперь у нее были абсолютно все произведения последнего, начиная от сборника «Футуристические рассказы» 1952 года, где он впервые опубликовался, серии романов и рассказов, изданных «Бэджер-Букс», и заканчивая свой счет «Черным львом» плюс несколько раритетов, появившихся после его заката. Помимо британских изданий у Мэлоди американские, переиздания «Файв-стар» и даже справочники по пересчету на метрическую систему, сварганенные великим после того, как его уникальные фэнтэзи и фантастические произведения перестали пользоваться популярностью.

Мэлоди старалась не замечать бьющего в лицо дождя. Она уже расплатилась за квартиру на Руперт-стрит, куда водила которую шутливо называла фабрикой секса. Но ей еще требовалось отдать долги за ее основное жилье в Клэпхэме. Поразмыслив тему, Траш убедила себя остаться под дождем, но не смогла принять тот беззаботный вид, что так безотказно действовал Пытаясь изобразить на лице улыбку, Мэлоди мысленно прокрутила все события последних двадцати четырех часов. Феллацио еще тот ебанат. После фотосессии она попросила у него полтинник сверх заработанного. Он великодушно, дальше некуда, надбавку и заржал, когда она начала раздеваться.

— Я же писака, — смеялся он, — мне не нужен от тебя десятиминутный сеанс, чтобы сварганить очерк. Мне нравится твой сделаю тебя дыркой месяца.

Мэлоди похихикала над этим случаем, но радостное воспоминание никак не меняло того факта, что она торчит под двадцать пять минут и промокла до нитки. От холода стучали зубы, и Траш было трудно не замечать пронизывающий до ветер. Нередко, окоченев от парада на Дилли, Мэлоди начинала пересматривать свое мнение, когда стоит свернуть лавочку с холода. Траш уже собралась валить на Олд-Комптон-стрит и погреться в тепле за чашечкой кофе, как в нескольких притормозило такси.

— Залезай, солнышко, — мягко проговорил мужчина, распахивая дверь салона.

— Минуточку, — отвечала, подойдя ближе, Мэлоди, — сначала кое-что обговорим.

— Я при деньгах, — воскликнул тип.

В его дыхании Мэлоди почувствовала запах алкоголя.

— Пятьдесят, — сообщила она, — я живу тут, за углом.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной в отель, — пробормотал мужик.

Мэлоди взвесила предложение. Чувак бухой. Может проявить насилие. Лучше, конечно, отвести его на Руперт-стрит, ренты идет охраннику, обеспечивающему безопасность девяти девушек, работающих возле дома.

— Если в отель, то двести, — решила Мэлоди.

— Хорошо, запрыгивай, — нетерпеливо свистнул мужик.

Садясь в машину, Мэлоди спросила себя, куда делся ее здравый смысл. Траш с удивлением обнаружила, что такси подъехало «Метрополиан» у Парк-Лейн. Красноливрейный швейцар распахнул дверь машины, проводил Мэлоди с чуваком в обшитый панелями лифт.

— Добрый вечер, сэр, — произнес привратник самым что ни на есть подобострастным тоном, — как у вас дела?

— Напился, — рявкнул бизнесмен, — и не лезь ко мне с дурацкими вопросами! Меня тошнит от чертовых любезностей!

— Очень хорошо, сэр, — отвечал лакей.

Втроем они молча пересекли коридор, потом свернули за угол, и лакей впустил Мэлоди и ее клиента в двухместную Козлодой снял пиджак и кинул его на стул.

— Подожди здесь, — гавкнул делец и скрылся в ванной.

— Меня зовут Джек Паттерсон, — сообщил лакей Мэлоди, — а человек, который привез тебя сюда, — сэр Бэзил «Каледониан Агрегейтс», шотландской транснациональной компании. Ее ежегодный оборот исчисляется несколькими фунтов.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила Мэлоди.

— Сэр Бэзил крайне эксцентричен в своей половой жизни, — прожужжал Джек. — Мне он платит за то, что я инструктирую потом наблюдаю за должным выполнением директив.

— Похоже, он натуральный извращенец, — присвистнула Мэлоди, — пускай готовит тонну бабок.

— Мы обсудим оплату услуг после того, как закончим с твоими обязанностями, — огрызнулся Паттерсон, — сэр Бэзил инфантилизмом, копрофилией и мазохизмом, любит, чтобы его связали и унизили. Я постучу в дверь, сэр Бэзил подползет сидишь. Попытается пососать сиськи, а ты наклонишь его голову к своей пизде и заставишь вылизать.

— Вроде несложно! — засмеялась Мэлоди.

— Но это еще не все, — торжественно продолжал Джек, — как только сэр Бэзил наестся пиздятины, начнется экспромт. инструкции, но не могу сказать, какие именно, пока не увижу, как развиваются события.

— Значит так, — резко ответила Мэлоди, — если ты не можешь сказать мне точно, что будет, твоему хозяину придется раскошелиться.

— Это нелепо! — запротестовал Паттерсон. — Ты получишь пятьсот фунтов.

— Восемьсот, — твердо заявила Мэлоди.

— Шестьсот, — уступил ей Джек.

— Семьсот семьдесят пять.

— Семьсот пятьдесят.

— О'кей, — возликовала Мэлоди, — семьсот пятьдесят. Заметано.

Паттерсон прошелся по комнате и вынул портмоне из кармана пиджака Рейда. Достал пачку банкнот и швырнул на стол бумажек. Мэлоди собрала их, пересчитала, прежде чем убирать в кошелек.

— Так, теперь раздевайся и садись на кровать, — велел слуга.

Мэлоди разделась, и Паттерсон стукнул в дверь ванной. Это был сигнал, которого ждал сэр Бэзил. Он погасил свет и чуть приоткрытой двери. Убедившись, что хозяину хорошо все видно, лакей плюхнулся на стул.

— Значит, так, — сказал Джек, расстегивая ширинку, — ты должна намокнуть. Сэр Бэзил любит, чтобы женщины истекали когда он их вылизывает.

Мэлоди потерла клитор средним пальцем правой руки. В следующую минуту палец шуровал в самой пизде. Паттерсон издавал громкие гортанные звуки, обрабатывая себя. Тем временем внимание Рейда переключалось со сцены в спальне на собственные мизинцы, он сосал с животной яростью.

— Издай звуки, — проинструктировал лакей, — сэр Бэзил смотрит, и за свои деньги он ждет вполне приличного спектакля.

Мэлоди застонала, будто скрученная спазмами оргазма. Притворство было ее второй натурой, каждый день она проделывала своих клиентов. Траш с отвращением увидела, как Паттерсон разрядился залпом, притворилась, что она тоже на вершине шлепнулась обратно на матрас.

— Сядь, — проинструктировал лакей, — возьми Библию с ночного столика и читай вслух.

Едва Мэлоди раскрыла «Книгу Откровения», как из ванной выполз обернутый в гигантскую пеленку сэр Бэзил. У кровати из рук Мэлоди, скользнул языком по левому соску девушки. Мэлоди вцепилась извращенцу в волосы и резко пихнула вниз.

— Очень хорошо, очень хорошо! — крикнул Паттерсон сбоку. — А ведь я тебе об этом не говорил.

Не обращая внимания на похвалу, Мэлоди ткнула Рейда физиономией в пизду. Несколько мгновений довольный сэр Бэзил ее тайной ложбине, обалдевший от сладкого на вкус любовного сока, что струился ему в рот. Мэлоди понюхала воздух и спросила обосрался ли Рейд, поскольку в комнате завоняло чем-то мерзким.

— Маленький гаденыш обкакался! — взвыл Паттерсон, вскочил и вытащил из-под стула несколько веревок. — Возьми и кровати мордой вниз.

Рейд ничуть не сопротивлялся, когда Мэлоди прикрутила его к кровати за руки и ноги. В процессе она размышляла, что он слопал. Давненько она не нюхала такого говна.

— Надень, — велел Паттерсон и протянул Мэлоди пару резиновых перчаток, — разверни простыню сэра Бэзила и размажь физиономии ублюдка.

Несмотря на перчатки, Мэлоди почувствовала сильный рвотный спазм, когда вынимала какашку из испачканной подносила руку к пасти обсоса. Траш попадались извращенцы, но этот, как говорится, заткнул всех за пояс.

— Молодец, — профырчал лакей, — а теперь отшлепай его по заднице.

Мэлоди проделала задание с мрачным чувством удовлетворения. Выпорола ягодицы Рейда до крови. По окончании поздравил ее с великолепно исполненной работой.

— Ты настоящий профессионал, — проворковал он, — если хочешь, могу достать тебе много заказов по специальности. предпринимателей, готовых выложить море бабок за услуги типа твоих сегодняшних.

Они ушли, оставив Рейда привязанным к постели. В лифте Паттерсон объяснил, что отправит в номер горничную бутербродов. Сэр Бэзил тащится, когда его находят связанным и бьют примерные девочки, и у него достаточно денег, своим прихотям без опасности. Ни один мусор не поверит девушке из рабочего класса, если она пожалуется на воротилу бизнеса.

ФЕЛЛАЦИО ДЖОНСА РАСПИРАЛО ОТ ГОРДОСТИ, когда он рявкал, приказывая. Через месяцы учений скинхед-бригада готова потягаться с любым взводом регулярной армии, который выставит против нее правительство. Под предводительством из набранных солдат получился единый организм, каждый человек — словно деталь хорошо смазанного механизма. Они семьдесят две конечности, непобедимая гроза буржуазного общества.

С самого начала скинхед-бригада делилась на три боевые группы. Назывались они «Маркс», «Христос» и «Сатана», однако подразделениями происходил взаимообмен архетипами. Подобным образом функции боевого и идеологического руководства от одного бойца к другому, а не принадлежали одному человеку. Имя бойца бригады состояло из первой буквы его подразделения номера от одного до шести. Так Феллацио был М1, Адольф — Х1, Клеопатра Вонг — С1.

Каждое подразделение состояло из бойцов обоих полов, у всех был разный характер и боевой опыт. Феллацио сожалел, всего пять женщин. Правда, четверо из них в подразделении Маркса, оттого их малочисленность вроде бы и не столь серьезна. них больше птичек Христова типажа, стало бы невозможно рационально распределить бойцов по группам.

— Вольно! — крикнул Феллацио.

Джонс выполнил свою временную руководящую задачу, теперь очередь командовать перешла к Клеопатре Вонг. В бригаде роль специалиста по вооружению и самообороне. Папа ее был мастером высшего класса по боевым искусствам, с первых обучилась у него нескольким сотням видов рукопашного боя. Клео собрала наиболее эффективные движения из многочисленных известных ей стилей и преподавала их бойцам. В бригаде ходили слухи, что Клео в совершенстве владеет Железным Кулаком и Дрожащей Ладонью — но попроси ее продемонстрировать свои умения, она бы лишь рассмеялась. Вонг учила, что овладение нейтрализации противника есть гораздо более продуктивная задача, чем развитие в себе сверхчеловеческих способностей.

— В кунг-фу, — сурово объявила Клео, — ебать на всякие там духовные ценности. В бою побеждает хороший боец.

— Мы победим, победим, победим! — пропела в ответ бригада.

— Х1, — гаркнула Клео, — нападай на меня.

Адольф подскакал к боевой инструкторше и без особого энтузиазма попробовал нанести удар ногой ей в челюсть. Клео подбросила Крамера на несколько футов в воздух, прежде чем он попытался ударить второй раз.

— Ты убог, — был приговор Вонг. — Вставай. Еще раз.

Адольф еле поднялся. На сей раз он решил плюнуть Клео в глаза и со всей силы врезать ей по почкам. Ни плевок, ни кулак цель. Где только что стояла Вонг, была пустота. Клео встала позади Крамера, откуда удобно было дать ему по заднице. Адольф и упал, совершенно не понимая, как это вдруг штаны свалились с его ног. Вонг чертовски быстро бегает, он даже не заметил, успела расстегнуть молнию!

Прислушавшись к аплодисментам и гулу насмешек бойцов в адрес несчастного, Клео позволила себе улыбнуться. Она недель на отработку необходимых приемов. Подобно всему своему семейству, Вонг профессионально владела боевыми неплохо зарабатывала на их демонстрации в спортивном центре. Клео знала, что в уличной драке трюк со спусканием штанов но всякий раз на шоу кунг-фу люди ждали от нее этот бесполезный трюк.

— М1, — крикнула кунгфуистка, — нападай на меня.

Всю жизнь Феллацио применял только одну технику уличного боя. Клео подумала, сумеет ли она когда-нибудь убедить сокрушить врага без траты стольких сил. Джонс целил сбить Клео с ног, а потом треснуть ее головой о первый попавшийся предмет. Бедняжка Феллацио, ему не хватало элемента неожиданности, ведь Вонг не раз наблюдала его в действии. метившую в нее руку М1, крутанулась и перебросила Феллацио через плечо. Не отпуская руки Джонса, Клео наступила ботинком горло.

— Тебе повезло, что у нас всего-навсего тренировка, — сплюнула Вонг, — будь это реальная драка, ты был бы уже трупом.

Адольф осклабился. По крайней мере, в скинхед-бригаде цыпочка опустила не только его. Каждый раз Клео начинала вытирания полов своими учениками. Подобная практика гарантировала, что бойцы признают ее главенство в вопросах самообороны.

— М2, М3, М4! Нападайте на меня! — рявкнула Клео.

Солдаты классовой войны окружили преподавательницу. В следующее мгновение один сидел на жопе, даже не заметив, Солдаты классовой войны окружили преподавательницу. В следующее мгновение один сидел на жопе, даже не заметив, захватом Клео отправила его в это положение. Второй устремился к Вонг, та поймала его за руку, нажала на болевую пришлось покинуть поле боя. Третья девчонка действовала аккуратнее. Держалась на расстоянии, все время высматривая чтобы, если получится, выиграть преимущество.

— Значит так, — громыхнула Клео, — я дам тебе передышку и буду держать одну руку за спиной.

Одной левой Вонг отбила шквал ударов. Наконец, Клео надоело обороняться, она вцепилась девушке в горло и приподняла землей.

— Боюсь, ты проиграла, — сказала Вонг голосом, показывающим, что к этому бойцу она питает уважения больше, чем к предыдущим.

— Х2, Х3, Х4! — на сей раз Клео не уточняла приказ.

За несколько секунд Вонг посадила их на задницу и вызвала трех бойцов собственного подразделения. Одного подбросила двух других пригвоздила к земле. Затем Клео вызвала шесть оставшихся студентов и разобралась с ними быстрее, чем вы «Воин храма Шаолинь».

— Так, — гавкнула Вонг, — сегодня мы поучим болевые точки на теле и лучшие способы ударов по ним. Разбейтесь на пары. с М3 ты драться не будешь. Ты самый слабый в группе, так что потренируешься со мной.

Хотя Адольф знал, что его тело в надежных руках, но он сомневался, выдержит __________ли его самолюбие очередную вздрючку? целую голову выше Вонг, оба они тощи как спички, однако в весовой категории у него явное преимущество. Однако, когда боя, Клео своим умением выставила его жалким неумехой.

ВЭЙН КЕРР ВПИЛСЯ РТОМ в губы сестры Сьюзи и увидел, как трепещут, открываясь, ее веки. Они прозанимались любовью день, потом заснули в постели Вэйна. Керр провел рукой по переспелому телу Сьюзи. Ей было тридцать пять, но выглядела она за сорок.

— Я люблю тебя, — соврал Вэйн, его взгляд скользнул по пуховому одеялу туда, где скрывалась щель промеж ног этой птички.

— Который час? — захотела узнать Сьюзи.

— Какая разница? — мурлыкнул Керр.

— В девять я веду в центре занятия.

Вэйн повторно впился в рот Сьюзи, на сей раз стремясь положить конец разговору. Поглаживая языком десны подруги, сосок большим и указательным пальцами правой руки. Почувствовал, как сосок отвердевает под его прикосновениями. поползла по телу Сьюзи и устроилась между ее толстых ляжек.

— Ты вся мокрая! — в притворном удивлении взвизгнул Керр.

— Возблагодарим Будду! — ответила Сьюзи, одновременно стараясь сфокусировать близорукий взгляд на лице Вэйна.

— Кстати, о Будде, — прошептал Вэйн, копаясь пальцем в подругиной пизде, — ты не замолвишь обо мне словечко отцу страшно хочу стать членом ордена.

— Не уверена, что сумею тебе помочь. Отец Дэвид в грош не ставит бабские речи.

— Ты попытайся, — выдохнул Вэйн, пока сестра Сьюзи направляла его член в свою дырищу.

— Сделаю все возможное, — обещала она.

Едва они принялись вдвоем отбивать незамысловатый ритм болот, как в парадную дверь громко постучали. Вэйн проигнорировал шум, сосредоточившись на достижении самых глубин секрета Сьюзи. Только через минуту до Керра дошло, что посетитель ритм песни «Raw Power». Это значило лишь одно: кому-то из его подруг приперло перепихнуться. Вэйн говорил им пользоваться сигналом всякий раз, как захочется секса. Лишь на такой перестук Вэйн подходил к двери, остальные его гости в массе выколачивать долги.

— Не останавливайся! — скрипнула Сьюзи, когда Керр встал с койки.

— Наверно, Арадия, — шепнул Вэйн, — моя новая курочка. Не смей, сука, лезть в наши с ней отношения. Оденься и по-из дома.

— Лично прослежу, чтоб тебя никогда не взяли в орден, — всхлипнула Сьюзи.

— Ну, ради меня, милая, — взмолился Керр, — а завтра вечером я устрою тебе отличную еблю. И даже сейчас разрешаю самостоятельно. С условием, что через пятнадцать минут ты исчезнешь.

— Сукин сын.

— Лучше не спорь, — крикнул Вэйн, — а то я тебя никогда больше не выебу.

— Сволочь, — зарыдала Сьюзи, а Керр накинул халат и вышел из комнаты.

— Иду, иду — раздирался Вэйн, топая по лестнице, — не обязательно так барабанить в дверь. Она на соплях висит.

— Приветик! — обрушилась на Керра Арадия. — Ты был так хорош прошлой ночью, что я вернулась за добавкой. Надеюсь, будешь на меня сердиться, если я скажу, что ты был страшно горяч, и я решила взять с собой подружку Крисси. Я буду эстафету всякий раз, как захочу передохнуть.

— Ты предлагаешь мне групповуху втроем? — переспросил, не веря своим ушам, Керр.

— Именно, — выплюнула Крисси, — теперь вынимай член на экспертизу. Если верить Арадии, ты столь горяч и для существует ничего невозможного.

— Хмм, — бестолково пробурчал Адольф, — со мной тут уже лежит одна, как вы насчет групповухи вчетвером?

— Чем больше народу, тем прикольнее, — развеселилась Крисси, — обслуживай хоть целый гарем. Я не против, пока обделять меня своими шалостями.

— Сьюзи, лапочка, — позвал Керр, поднимаясь вместе с девушками в спальню, — все хорошо, оставайся, мы сейчас групповушку.

Сьюзи застегивала пальто из бобрика, когда в комнату ввалились Крисси, Арадия и Вэйн. Она отвесила Вэйну пощечину.

— Больше с тобой не разговариваю, — жалобно пискнула она.

— Вот дурная баба, — фыркнула Крисси вслед убегающей прочь по ступенькам сестре Сьюзи.

— Ну, и черт с ней, — философски вздохнул Керр, — думаю, с вами двумя мы отлично повеселимся сегодня вечером.

— Адольф здесь? — спросила Арадия.

— Не-а, — тявкнул Вэйн, — ушел с Феллацио. Сказал, у них много дел.

Арадия попыталась увидеть в сложившейся ситуации смешную сторону. Она заявилась к Вэйну в надежде закрутить с привела Крисси с собой, чтобы эта дикая девица сделала отвлекающий маневр, а она смылась бы с Крамером. Адольф же а она застукала Вэйна в постели с неизвестной пиздой. Арадии насрать на то, что Керр интересуется бабцом не первой беспокоило, что вдруг Крамер не вернется домой вечером.

Крисси пришпилила Вэйна к матрасу. Забросила колени ему на плечи, юбка задрана до талии. Она приказала Керру вылизать ее.

— Меня зовут, — прошипела Крисси, — Кристина Мёрфи, но не смей так ко мне обращаться. Отныне, адресуясь ко мне, предложение оканчивается словом «госпожа».

— И почему женщин называют слабым полом? — рассмеялась Арадия.

— И почему женщин называют слабым полом? — рассмеялась Арадия.

В ответ у Вэйна в горле что-то булькнуло. Мочалка Крисси у него во рту мешала ему выразить что-либо, кроме примитивнейшего чувств.

— Эй, ты! — позвала Мёрфи подругу. — Лезь сюда и потрудись пиздой над хуем нашего раба.

Общение с Тевтонским Орденом Буддийской Молодежи склонило Керра в сторону мазохизма, поэтому он пришел обращения Крисси. В еще больший восторг он пришел, когда Арадия перекинула через его промежность ногу и направила мускул себе в дыру. Она оседлала его штык с такой безудержной дикостью, что он забыл обо всем на свете. Не мог начинаются ощущения в его паху и заканчиваются ощущения во рту. Он даже сомневался, достигают ли волны наслаждения Генетическая информация соединялась и распадалась в каждом дюйме его тела.

Однажды Вэйн слышал разговор отца Дэвида о Пути Левой Руки. Эта дорога к просветлению доступна лишь горстке обладающих чистой душой и стальной волей. Керр знал, что принадлежит к этой благородной элите, а его вступлению мелочность завистливых братьев. Но с помощью Крисси и Арадии он сумеет духовно превзойти даже опытного отца Дэвида. что как только он достигнет просветления, так сразу двинет в Британский Центр Буддизма и преподаст каждому монаху, на его пути, один __________или два урока внутреннего самосовершенствования. Он заставит их ужасно пожалеть об отклонении членстве в ордене.

— Он уже кончил? — спросила Крисси.

— По-моему, нет, — простонала Арадия.

— Чудно, — выдохнула Мёрфи, — меняемся местами.

— Это зачем? — заинтересовалась Смит.

— Меняемся. Сейчас поймешь.

Арадия неохотно встала с Вэйна. Она знала, что в вопросах секса во избежание неприятностей с Мёрфи лучше не спорить. Арадия села на лицо Вэйна, думая, сможет ли Керр отличить на вкус ее сок от чудесной субстанции, еще недавно струившейся ему в глотку из пизды ее подружки. Смит не понимала, что он настолько погружен в буддистские фантазии, что даже не заметил, как она оказалась на месте Мёрфи.

Крисси достала из сумки черную коробочку и прыгнула обратно в кровать. Она прицепила два зажима «крокодил» к складкам вэйновых яйцах. Закончив с этим, Мёрфи занялась ритмичной обработкой мяса Керра. Крисси смотрела на сокращения мускулов Вэйна по пути к оргазму. Когда мышечное содрогание предупредило Мёрфи о близости Керра к спусканию, она убрала руку с хуя Вэйна переключателем на загадочной коробке. Электрический разряд пронзил символ мужественности Керра. Вэйн почувствовал, окаменел и увеличился. Он забыл о своих буддистских фантазиях, когда любовный сок Арадии попал не в то горло, перешел в кашель. Керр не знал, взорвется его член или сгорит. Ему почудилось, что в его инструмент загнали раскаленную Это было чувство, что из его рычага хлынула, пачкая простыни, жидкая генетика.

Крисси снова щелкнула шоковой машинкой, ток, бегущий по вэйновской елде, исчез. Она сняла зажимы с мошонки хитроумное приспособление, к которому они крепились, обратно в сумку. Арадия стонала в экстазе. Крисси отвесила объявив, что на сегодня орального секса с нее хватит. Затем Мёрфи длинной веревкой прикрутила Керра за руки и ноги к кровати.

— Накрась мерзавца губной помадой, — приказала Крисси поправлявшей юбку Арадии, — пойду найду мужика, кто задницей нашего раба.

— Вы, двое, — окликнула она парней, которые повстречались ей, когда она вышла из дома, — идите сюда трахаться.

— Идем, — громыхнул Адольф.

— А почему бы и нет? — поддержал его Феллацио.

Скинхеды проследовали за Крисси в свой собственный дом и поднялись в спальню Вэйна.

— Привет, Адольф, — с улыбкой приветствовала его Арадия, — обалденно рада тебя видеть. Кто это с тобой?

— Это Феллацио, — отвечал Крамер, — он живет здесь. А какого хрена Вэйн связан и в помаде?

— Он гнусный извращенец, — объяснила Крисси, — ему хочется, чтобы один из вас выеб его в жопу. — Это не ко мне! — Адольф. Хотя Крамер часто мечтал о гомосексуальном сексе, но никому об этом не говорил.

— Мы зависим от тебя, Феллацио, — крикнула Мёрфи.

— Думаю, что предпочел бы это, если он у меня пососет, — рявкнул Джонс, карабкаясь в койку.

Феллацио распахнул ширинку и вынул свою плоть. Крисси следила, как отвердевает хер, входя в рот Керра. Она задрала пробежалась пальцем по клитору. Мёрфи определенно нравилось наблюдать, как двуствольный извращенец снует туда-Вэйна своим любовным мускулом. Палец Крисси прошел в дырку, а лицо Феллацио исказила маска наслаждения. Мёрфи блаженства, когда Джонс выстрелил жидкой генетикой.

Глава четвертая

ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС ПЕРЕЧИТАЛ свеженабранный текст, потом резко отпихнул клавиатуру Он потянул руки и помассировал затылок. С тех пор как он отправил в печать оригинал-макет первого номера журнала «Пёзды», минуло два часа. Джонс редактировать всю творческую работу, дабы произвести впечатление на фирму, с которой они заключили контракт на чертового издания, поскольку им ничего не заплатят, если они не выполнят работу за три дня. Сделав заголовок, большинство идут в ближайший кабак бухать, но Феллацио, движимый нигилистическими целями, вернулся в контору и занялся работой, принципе могла бы и пару дней подождать. Но даже суперредактору надо иногда расслабиться, и Джонс счел возможным десятиминутный перерыв, прежде чем он перечитает свой очерк для будущего выпуска «Садо-мазо ежемесячника».

— Устали? — спросил Джо Статтон. В издательстве «Язва порока» Статтон трудился мальчиком на побегушках уже полтора года.

— Да, Джо, задолбался, — вздохнул Феллацио, — сдать «Пёзды» вовремя — просто ебаный кошмар. Если эти чертовы наврали мне про свой грипп, я их поубиваю. Сегодня почти невозможно найти надежных сотрудников. Наши пацаны забюллетенили, потеряли целую неделю, я весь издергался. Представляешь, звонили агенты по продажам и заявили, что не будут с нами получат в четверг первый номер? Если вдобавок и в типографии подведут, я точно кого-нибудь убью.

— Вам, босс, надо выпить, — посоветовал Джо. Мальчик продефилировал в кухню и вернулся с бутылкой «100 волынщиковДжонс налил себе изрядную порцию и разом опрокинул ее.

— Дерьмо, — выругался Феллацио. — Виски — не то. Мне нужно разрядиться физически. Если не сброшу часть напряжения, которого у меня везде зудит, то заработаю рак.

— Я приведу из студии кого-нибудь из моделей, — шепотом предложил Статтон, — после массажа вы почувствуете себя лучше.

— На фиг баб, — сплюнул Джонс, — найди мне придурка, желающего взять в рот восемь дюймов божественной сущности.

— Я люблю сосать хуй, босс.

— Что ж ты раньше молчал? — вопросил Феллацио, расстегивая ширинку. — Потрудись над моим прибором!

— Можно, я вас сначала поцелую? — взмолился Джо.

— Нет, просто возьми у меня в рот.

Статтон весь вздрогнул от наслаждения, взяв отвердевший в его ладони хуй Феллацио. Он мечтал о боссе с первого знакомства. Джо трахался с телками вот уже лет семь-восемь, но отношения с ними его не удовлетворяли. Спать с блядями законы социума. Кореша имели гнусную привычку пиздить всякого, кого сочтут уклонистом. Только повстречав Феллацио, что он «голубой». Ему стоило величайших страданий скрывать свои чувства, но все-таки он как-то умудрялся не выпускать время работы. Потом он возвращался домой и в одиночестве дрочил.

Джо коснулся губами кончика члена Феллацио, а рукой обрабатывал основание. Он лизнул залупу и вдавил язык в уретру. открыть эту хуйню.

— В рот, — простонал Феллацио, — возьми в рот.

— Я боюсь проглотить, — хныкнул Джо, — малафья, наверно, невкусная.

— Вкусная, детка, — взвизгнул Джонс, — делай, что тебе говорят. Вот так, возьми, возьми, блядь, в рот целиком. Ох, малыш, кончу. Не ссы, ты ничего не почувствуешь, проглотив сперму. Я просунул хер за твои вкусовые луковицы, не беспокойся, невкусного ты не почувствуешь. Джо! Джо! Детка! Детка!

В двух разделенных, но ныне связанных воедино сосудах соединялись и распадались коды ДНК. Джонс не осознавал его тело судорожно содрогнулось, и он брызнул своим генетическим богатством в самые недра глотки Джо. Они вдвоем вершины, откуда двое мужчин никогда не возвращаются вместе.

— О, детка! — простонал Джо, когда Феллацио извлек наружу любовный мускул. — Это так прекрасно.

— Я ж тебе говорил, — оборвал его Джонс, — когда мужчина научится как следует брать в рот, он поймет, что ничто сравнится с оральным сексом.

— Вы трахнете меня в жопу? — взмолился Джо.

— Нет, парень, — отрезал Феллацио, застегивая молнию, — надо работать дальше.

— Да, босс, — послушался Статтон.

Феллацио отвернулся к экрану компьютера и сосредоточил все внимание на следующем тексте:

«…погладил мне сосок. Мои сиськи требовали внимания. Я представила, как толпа подростков сосет их и тискает.

Я отвернулась от окна, заметив, что на меня через дорогу таращится какой-то бродяга. Филипп елозил пальцем у одновременно сжимая мой правый сосок большим и указательным пальцами левой руки. Я примостила свою задницу промежность, чувствуя, как под плотной тканью джинсов набухает его символ мужественности. Я нагнулась, прижалась ртом расстегнула молнию и в следующую секунду его гигантская елда очутилась в моей ладони.

Он алчно жаждал секса и не позволил мне до конца раздеть его. Прижал меня к полу (джинсы сползли к его лодыжкам) проник в меня. Филипп поддал жару, и совсем скоро мы завопили от наслаждения. Мне понравилось, как его здоровенный незамысловатый ритм нашей скачки. Я чувствовала, как внутри меня собирается сок, ведрами хлещет между ног и стекает на ковер.

— Ты прекрасный ублюдок! — простонала я.

— Грязная сука! — прогрохотал Филипп.

Он сотрясался во мне. В неистовстве мы потеряли контроль над нашими телами, на волне похоти нас несло к нашей судьбе. Подобно извергающемуся гейзеру, любовный сок Филиппа излился в мою пизду. Несколько благословенных мгновений уверена, что он затопит все у меня внутри.

Я оттолкнула Филиппа и перевернула его на спину. Едва он оказался в нужной мне позиции, я сунула ему в лицо пизду. удивился моей нетерпеливости и растерялся. Я приказала ему вылизать меня. Он лакал из моей дыры, а сок страсти бежал струился по щекам. После своего недавнего выстрела, Филипп обмяк, но стоило ему несколько раз провести языком святых, как я увидела, что символ его мужественности твердеет и набухает. Я взялась рукой за основание филиппова члена Заметила на кончике хуя каплю его мужской сущности, наклонилась и слизнула это любовное подношение. Его сперма сладчайшим из нектаров. После первой капли мне захотелось еще.

Я взяла филиппов штырь в рот и резко провела зубами по нежной плоти. Услышав его вздох, я прижала пизду к его губам, вылизывал меня дальше. Он поперхнулся моим соком, и тело его подо мной содрогнулось. Понимая, что близка забеспокоилась, как бы ненароком не нанести вреда этой прекрасной елде, поэтому я вытащила изо рта и принялась обрабатывать Ощутив, как внутри меня хлынул второй оргазм, я резко дернула голову назад. В ту же секунду Филипп выстрелил еще ДНК. Жидкая генетика брызнула мне в глотку, перепачкала все лицо. Я проглотила малафью, попавшую мне в рот, и облизала губы.

— Оооо, милый, — застонала я, — ты побывал у меня в пизде и во рту. Теперь я хочу, чтобы ты побывал у меня в жопе.

— Оооо, милый, — застонала я, — ты побывал у меня в пизде и во рту. Теперь я хочу, чтобы ты побывал у меня в жопе. милый! Мне страшно этого хочется!

— Вот ненасытная! — хихикнул Филипп. — Дай мне отдохнуть несколько минут для восстановления.

— Не останавливайся, детка, — запротестовала я, — на худой конец, потискай мои сиськи.

— У меня есть кое-что получше, — ликующе вскричал Филипп, — специальная игрушка для сисек. С ней я устрою твоим качку. Ты готова?

— Сделай это, детка, — простонала я.

Филипп вышел из комнаты и вернулся с приспособлением похожим на вантус. Оно состояло из шляпки, которую он закрепил на соске правой груди, и резинового кольца, опоясавшего сиську. Одной рукой он держал игрушку, другой нажимал Образовавшимся вакуумом мой сосок глубоко затянуло в секцию, наподобие трубы. С каждым движением ручки сосок несколько долей дюйма. Потом вакуум выжимал грудь до обычной формы.

Я легла на спину, и Филипп насосил, сколько я могла выдержать. Когда я велела ему остановиться, он переключился Мне было божественно хорошо от его манипуляций с ручкой прибора. Мысль о том, что под его руками моя дойка вполне словно переспевшая дыня, усиливала переполнявшее меня наслаждение. Через несколько минут филипповых манипуляций левой сиськой я чуть не кончила. Он прервался, лишь заметив, что из пизды у меня течет сок, и на персидском ковре появились пятна.

Тогда Филипп объяснил, что интимную игрушку можно применять и на мужиках. Мой неутомимый партнер поместил адский на свой член и спустя совсем немного времени в блаженстве взревел. После того как Филипп спустил, я слизала каплю малафьи хуя, и мы заснули на полу. Не знаю, сколько мы спали, но уже стемнело, когда Филипп разбудил меня, потыкивая в спину жезлом.

— Неймется? — спросила я, поворачиваясь и хватая член рукой.

— Ты готова к новым забавам? — поинтересовался Филипп.

— Конечно, — отвечала я, — всегда и на все.

Филипп поднял меня с пола и повел в обшитый деревянными панелями подвал. Одна из стен и потолок были зеркальными. устилали персидские ковры, похожие на тот, что я обделала в гостиной. Посреди комнаты стояло сооружение, напоминающее Верхние брусья и ножки у неё были обиты войлоком и обтянуты черной кожей. В голове и ногах — кольца. К одной паре ножек кожаные стремена. На потолке висела сложная комбинация веревок и блоков. У другой стены, рядом с огромным сундуком кости, громоздилась куча инструментов. В углу у двери подставку для зонтов заполняли всевозможные трости, хлысты, лошадиные кнуты, пучок березовых розог.

— Что скажешь, — садистски ухмыльнулся Филипп, — на мое предложение подвесить тебя за лодыжки и запястья подвешенной в воздухе?

— Согласна, — прозвучал мой ответ.

Явно, что у Филиппа не все в порядке с головой, раз он увлекается всякими извращенными позами и приспособлениями. мне безумно хотелось поебаться снова, я была согласна на все, что поможет ему сделать это. Филипп застегнул кожаные на запястьях и лодыжках, пропустил веревки в стальные кольца, болтавшиеся на концах. Он приказал мне закинуть ноги удовольствием возясь с различными веревками и блоками. Наконец, все было готово, и он подтянул меня так, что пизда уровне его паха. В Филиппе добрых шесть футов роста. Чтобы достать моих ушей, ему пришлось сгорбиться.

— Теперь ты моя, лапочка, — произнес он театральным шепотом.

И, оставив меня висеть в воздухе с поднятыми вверх руками и ногами, он промаршировал к подставке для зонтиков и выбрал лошадиный кнут. Веревка…»

Феллацио тихонько напевал, читая текст. Он положил немало трудов на свое первое прозаическое произведение, и оно удачно, что сделало бы честь лучшим бульварным писателям.

В процессе вычитки Феллацио с горестью вспомнил, что большинство профессионалов давно изгнано из издательского Литературный рынок заполонили халтурщики. Эти ублюдки с премиями Букера поганят английский язык своими представлениями хорошем тоне. В семидесятые люди типа Джеймса Моффата в поздний период творчества выдавали рукописи, которые было править. Сегодня писатель валяет дурака и ждет, что всю работу сделает редактор. Средней паршивости авторы по черновиком, а потом шлют его издателю. Тот нанимает оксфордских выпускников, а те превратят любую рукопись, редакцию, в стенограмму мышиного писка, который слышишь на званых обедах в Хэмпстеде, где на полном серьезе обсуждают скучную литературу.

РУКА ВЭЙНА КЕРРА СКОЛЬЗНУЛА под жопу Дженет Тек. Он повернул тело девушки и устроился поудобней сам. Он хотел матки. Он сделал выпад, и все восемь дюймов его любовного мускула исчезли в дыре Дженет. Вэйн решительно настроился самые глубины девичьей тайны.

Дженет раскинула руки, и Вэйн неверно принял жест за проявление экстаза — он никогда не понимал, что секс есть ролевая один из партнеров обязательно доминирует, а второй подчиняется. Дженет только что признала Вэйна главным, хотя для буддистов по большому счету это ничего не значило.

Вэйн поддал жару, и генетический код миллионов лет давности завладел его мозгом. Керр перестал быть изолированным он превратился в зомби, игрушку неизвестных космических сил. В терминах западной мистики Вэйн стал Адамом, а его партнерша Тук-тук-тук, стучали яйца Керра по жопе представительницы противоположного пола. Он отбивал ебучую чечетку со ударов в минуту. Дженет вся текла от удовольствия, сок плескался между ее ногами, и на грязных простынях Вэйна появлялись пятна.

Тек стиснула яйца Керра. Мошонка намокла от ее любовного сока, сделалась страшно липкой. Но все-таки Дженет ядрами о щель. Вэйн взвизгнул от пронзившей его тело волны боли и наслаждения. Дергая Керра за яички, Тек заставила неутомимого партнера нарастить темп занятий любовью до 125 ударов в минуту. Вэйн почувствовал, как в паху вскипает жидкая генетика.

Он выстрелил любовным соком, и одновременный оргазм сотряс соединенные тела.

Керр скатился с подстилки и растянулся на кровати. Он тяжело дышал. Вспомнив сеанс с Крисси и Арадией, понял, что как сумел трахнуть Дженет спустя всего восемнадцать часов. Крисси для него была чересчур дикий ребенок, не приручению. Но ему казалось, что, если с Арадией все сложится нормально, он будет счастлив до конца дней своих.

— Я слышала, сестра Сьюзи здорово на тебя злится, — сказала Дженет, положив ладонь на внутреннюю часть бедра Вэйна.

— Эта сука, — фыркнул Керр, — перебесится. С ней так всегда.

— Она сказала мне, что больше с тобой не разговаривает.

— Когда-нибудь заговорит, — засмеялся Вэйн, — так уже не один раз было. Она всегда возвращается ко мне через несколько поскольку только я способен удовлетворить ее жуткие сексуальные аппетиты.

Разговор прервался ритмичным постукиванием в дверь. Керр узнал мотив и выскользнул из кровати. Застучали настойчивее, Разговор прервался ритмичным постукиванием в дверь. Керр узнал мотив и выскользнул из кровати. Застучали настойчивее, помчался по лестнице в надежде встретить Арадию, которой не терпится его обнять.

— Крисси, что ты тут делаешь? — спросил Керр, стараясь не замечать недовольную гримасу девушки.

— Я пришла к Феллацио, — ответила Мёрфи.

— Какого черта он тебе понадобился? — удивился Вэйн.

— Мне нравится этот ублюдок, — прошептала Крисси, — тебе лучше не говорить ему. Пообещай мне это, иначе я тебя сделаю.

— Ладно, — согласился Керр, — но, боюсь, Феллацио нет дома, он на работе.

— Я все равно зайду, — заявила Мёрфи, оттолкнула Вэйна и стала подниматься по лестнице, — сейчас седьмой час, скоро вернется.

— Я…я…я боюсь, он часто работает допоздна, — промямлил Керр.

Крисси не удивилась, обнаружив в койке Вэйна голую Дженет Тек. Керр прошел за ней в комнату и, не веря своим глазам, Мёрфи скидывает «Левайсы», ложится к Дженет и прижимает к себе буддисточку.

— Вылижи меня, куколка, — прошептала нежнейшим голосом Мёрфи.

Дженет никогда раньше не думала о любви с другой бабой, пока Крисси не подсказала ей эту мысль. Как ни странно, безумно захотелось попробовать пиздятины. Она провела языком по клитору Мёрфи, лизнула сильнее, когда девушка соком. Крисси стонала от удовольствия, а Дженет решила, что женщины на вкус гораздо приятнее сладковатой мужской которой она привыкла за десять лет гетеросексуальной ебли.

Вэйн весь взъерошился от негодования. Мало того, что Мёрфи устроила ему накануне изрядную взбучку, она еще и уводит подруг. Керр не знал, стоит ли ему треснуть Крисси по носу или подрочить. К счастью, он недолго мучился с этой дилеммой, его внимание привлек шум на улице. Вэйн побежал в комнату Адольфа и увидел, что военизированная группа забросала бутылками с бензином.

Керр не знал, что бойцы на улице — это подразделение Сатаны из скинхед-бригады. Вэйн даже был не в курсе, что Адольф являются членами этой экстремистской организации. Но его сердце радостно забилось при виде языков пламени, из окон буржуйских жилищ. Богатый ублюдок упал и катался по земле в жалкой попытке не сгореть заживо.

— Глазам своим не верю, — вскричал он.

Клеопатра Вонг проинструктировала бойцов расходиться сразу же после успешного выполнения задания. Подразделение снова в безопасном отдалении от боевой зоны. Отряд исчезнет бесследно, оставив лишь смерть и хаос как признаки существования. Скинхед-бригада начала свой геройский путь с несложных акций. Для первого раза они взорвали фонарный Хэкни-Маршес, теперь набросились на мишени посолидней. Изначально Адольф и Феллацио желали сделать квартиры поскольку у них имелся зуб против буржуазных соседей. Из соображений безопасности Клео настояла, что рейд будет подразделением.

Группа молодых людей, сбежавшихся на угол Роумэн-роуд, радостно закричала, когда пламя перекинулось на соседнюю Какая-то богачка сидела на мостовой и оплакивала свою погибшую в огне собственность. Никто не жалел ее. Ее шмотки чем основная масса присутствующих зарабатывала за год. Молодняк забросал камнями пожарную машину, первую прибывшую а через несколько минут отогнала «скорую помощь», пытавшуюся пробиться сквозь огонь. Но, к сожалению, прикатили испортили людям праздник, оцепив улицу. Вспыхнуло несколько потасовок, но вскоре молодежь покинула поле битвы, поняв, них выставлены превосходящие силы.

Вэйну повезло: из комнаты Адольфа открывался отличный вид на пожар. Он уничтожил квартиры яппи, однако теперь справились с огнем, и копы решили не заморачиваться с эвакуацией западной стороны улицы. До Керра продолжали доноситься Крисси в комнате. Девушка была ненасытна, а Дженет наслаждалась новым для нее опытом — лизанием пизды.

АДОЛЬФ КРАМЕР НАСВИСТЫВАЛ ИНТЕРНАЦИОНАЛ, возясь с проводками взрывного устройства. Он вышел из лифта, закрылись и замкнули схему. Адольф вбежал по пролету от подвала до первого этажа, пулей вылетел на улицу. Вышеописанным он разобрался уже с дюжиной буржуйских домов. По дороге к станции метро Адольф увидел, как в одном из домов, куда чуть пораньше, копошится рой полицейских. Крамер улыбнулся, заметив граффити, нанесенное им на восточную стену дома:

ПРАВДА ПОРАБОЩАЕТ, ЛОЖЬ ОСВОБОЖДАЕТ.

Это была цитата из трактата К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». Правящие страной ублюдки скоро насрут в штаны. Адольф с чувством глубокого морального удовлетворения представил, как обделываются от взрыва лифтов в их роскошных домах. Крамеру стало жаль, что он не увидит выражение на ублюдочных физиономиях, немыслимое станет реальностью. Хотя вряд ли кто-нибудь погибнет от его шалостей, паника среди высших классов неминуема. больше обалдеют эти задроты, обнаружив, что Адольф всыпал в коммунальный водяной бак лошадиную дозу ЛСД.

Адольфа затошнило от картины, увиденной им, когда поезд из южной части города прибыл к платформе метро. В вагона развалился какой-то скин. Помимо летной куртки и высоких ботинок Dr.Marten, стриженный под расческу клоун джинсы «Левайс» с трехдюймовыми порезами снизу! Адольф промаршировал к юнцу.

— Слышь, ты, пиздюк, — рявкнул Крамер, — что это у тебя пониже «Левайсов»?

— Ботинки мои, хуесос, — ответил парень.

— В жопу твои ботинки, — огрызнулся Адольф, — меня бесят эти идиотские порезы. У порядочного скина они в четыре Пиздаболы вроде тебя испортили нам всю репутацию.

— Хорош пиздеть, — хихикнул пацан, — у тебя даже нормальных ботинок нету.

— У меня, — неторопливо проговорил Адольф и врезал подростку по зубам, — берцы. Это важнейший элемент скиновского уже двадцать пять лет. А ты выставляешь себя мелким невежественным козлом.

Крамер почувствовал, как ярость вскипает в нем, словно желчь в желудке. Он глубоко презирал кретинов, вообразивших после всего-навсего побривки наголо и покупки пары ботинок. Пора разъяснить этим уродам, что скинхед — это не просто мода, это образ жизни!

Адольф вломил кулаком туда, где у подростка росли зубы. Порадовался звуку треснувшей кости, а ублюдок отшатнулся кровавыми сгустками и отплевываясь обломками зубов. Пассажиры подземки с ужасом смотрели, как Крамер приподнял сиденья, швырнул вдоль вагона и наступил ему на еблище. Но стоило Адольфу обернуться, чтобы встретиться с их осуждающими он обнаружил, что тринадцать пар глаз рассеянно глядят в пол. Охранник посчитал за лучшее пустить вещи на самотек.

К явному облегчению остальных пассажиров, Адольф сошел на Бонд-стрит. Оттуда всего две остановки до Сент-Джонс, садился на поезд, и они располагались в престижной части города. Но если там, откуда уехал Адольф, находились в основном кварталы, то теперь он двигался в самое сердце Вест-Энда. На углу Гановер-сквера пристроился игорный дом «Фатсоуз». членом, надо было входить в справочник «Кто есть кто». Соответствуя классовым корням, Адольф находил трудным милый администрацией, чтобы получить должность уборщика в туалете. В конце концов, для его целей ему не столь важно получить клуб. Нужна просто возможность замолвить словечко виконту Дереку Липтон-Дэвису.

клуб. Нужна просто возможность замолвить словечко виконту Дереку Липтон-Дэвису.

В свои двадцать шесть Липтон-Дэвис ни разу не занимался честным трудом. Свое огромное состояние он унаследовал Время, свободное от идиотских обязанностей на посту почетного секретаря одной ультраконсервативной группировки «Планета золотого миллиарда», виконт проводил за игорным столом. Городские владения Липтон-Дэвиса раскинулись совсем от казино «Фатсоуз», и обычно, если не шел дождь, он ходил в клуб пешком. Адольф засек ублюдка, едва он появился на площади.

— Ух ты, блин, — сплюнул Крамер, — слыхал, ты игрок.

— Точнее, очень богатый игрок, — поправил Липтон-Дэвис, — я нередко спускаю в клубе столько, сколько тебе, чурбану, снилось.

— Говна на лопате! — вскричал Адольф. — Буржуй вроде тебя ни хуя не сечет в азартных играх. Любой наученный улицей преподал бы тебе урок насчет того, кто такая Госпожа Удача.

— Не свисти, — ответил Дерек с явным высокомерием в голосе.

— Кто свистит? — возмутился Крамер. — Какова была твоя самая большая ставка?

— Отстань, — заныл виконт, — что за глупости? Мне пора в клуб.

— Да ладно тебе. Сколько? — нажимал Адольф.

— Черт побери! Больше, чем ты получал, вкалывая или совершая мелкие преступления! — воскликнул Липтон-Дэвис.

— Ну же? — не отставал Крамер.

— Три миллиона, — похвастался виконт и надулся от гордости.

— Ерунда, — рассмеялся Адольф.

— Ерунда? — взъярился Липтон-Дэвис. — Почему ерунда? Это ж целое состояние!

— Ерунда, — продолжал Адольф, — я и мои приятели регулярно ставим на кон нечто более ценное.

— И что же? — спросил виконт, в нем проснулось любопытство.

— Собственную жизнь, — легко произнес Крамер, словно всякому уважающему себя скинхеду подобает испытывать нечеловеческое безразличие.

Липтон-Дэвис в ужасе отпрянул от Адольфа. Должно быть, этот чертов выскочка блефует. Виконт дорожил репутацией парня. Его самолюбие сильно пострадает, отвергни он вызов этого паршивца. Но все-таки Липтон-Дэвис счел ставку чрезмерно Пытаясь вернуть уверенность, виконт убеждал себя, что редко проигрывает.

— Итак, ты готов на то, что мы двигаем к тебе и там поставим на кон свои жизни? — спросил Адольф.

— Разумеется, — отвечал виконт.

— Пошли, — предложил Крамер.

— И часто ты так? — поинтересовался Липтон-Дэвис, когда они покинули площадь.

— Всегда, — беззаботно заверил его Адольф.

— Ты, наверно, большой везунчик! — присвистнул виконт.

— В Ист-Энде, — холодно произнес Крамер, — меня кличут Дьяволом.

Горло Липтон-Дэвиса сжалось. Насколько он понял, скинхед счел разговор исчерпанным. Адольф видел, что достиг психологического

преимущества, и тем самым более-менее уверил себя, что выиграет. Следующие несколько минут молчания показались вечностью, а потом он вдруг неловко затряс ключами. Войдя в роскошные апартаменты ублюдка, Крамера уколола зависть. располагался в самом центре Вест-Энда, то, наверно, стоил несколько миллионов.

— Выпить? — нервно предложил Липтон-Дэвис.

— Виски, — легко кивнул Адольф.

— Не разбавлять?

— Ага.

Трясущимися руками виконт налил две щедрые порции. Крамер подхватил стакан, опасаясь, как бы Липтон-Дэвис, пролил половину. Его подозрения оправдались. Поднося свой бокал к губам, виконт опрокинул половину скотча на пиджак.

— Что это за дерьмо? — спросил Адольф, глотая солодовый напиток.

— Самое дорогое виски, которое есть в свободной продаже, — пролепетал Липтон-Дэвис.

— А «100 волынщиков» в этом доме есть? — с надеждой поинтересовался Крамер.

— Боюсь, нет, — заизвинялся виконт, — злейшему врагу не пожелаю этой дряни.

Адольф заставил себя залить внутрь буржуйское пойло. Наполнив второй стакан и раздавив его одним махом, он решил, столь уж и мерзко. Но все-таки остался верен марке «100 волынщиков».

— Приступим к вечернему развлечению! — нетерпеливо воскликнул Крамер.

— Во что сыграем? — осторожно отреагировал Липтон-Дэвис.

— Не ссы, — сплюнул Адольф, — будем просто тянуть карту. Выигрывает туз.

— А-а-а что за интерес? — промямлил виконт.

— Мы ж играем по-крупному! — объявил Крамер. — Не хуй. Все или ничего. Решает Госпожа Удача.

Адольф достал из кармана и перетасовал колоду карт. С виконтского лба струился пот. Мир поплыл перед его глазами, проследил за действиями Крамера. Если б аристократ был начеку, он бы заметил, что скинхед мухлюет. Адольф снял. По Дэвиса потекла слеза при виде того, что его соперник вытянул туза. Виконт взял колоду, перемешал.

— Нет! — возопил выродок правящих классов, глядя на тройку червей.

— Не быкуй! — приказал Крамер, бросая нож в буржуазного ублюдка, которого он обставил как последнего лоха в споре.

Мелькнула ладонь виконта. Пальцы обхватили клинок быстрее, чем он успел осознать свои действия. В следующую звякнул на полу, а Липтон-Дэвис отдернул кровоточащую лапу.

— Не быкуй, — безжалостно продолжал Адольф, — а я тебе башку на хер оторву.

Когда Крамер набросился на виконта, богатого ублюдка сразил сердечный приступ. Тело глухо упало на стул. Адольф яремную вену и смочил палец в бьющем из раны фонтане крови. Потом накарябал послание над бывшим хозяином дома:

ГНЕВ ОПЬЯНЕННОГО КЛАССОВОЙ ВОЙНОЙ ПРОЛЕТАРИАТА ДОСТИГНЕТ НОВЫХ ВЫСОТ.

ДА НАЧНЕТСЯ БОРЬБА…

Это была цитата из трактата К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

Глава пятая

ОБЫЧНО БРАТ КОЛИН ПОЛЬЗОВАЛСЯ ЛЮБЫМ поводом свалить из мегаполиса в Ист-Гринстед, где отец Дэвид устроил квартиру ТОБМа. Данная встреча обещала быть особенно приятной, поскольку одному из учеников Б С давали звание Движения.

Как правило, отчеты брата Колина о положении дел в «Восьмиконечной звезде» являлись чистой формальностью. Колину сообщили, что он несет личную ответственность, если у кооператива опять возникнут проблемы. Отец Дэвид напомнил жилищное сообщество — это самое ценное для ордена.

Очень беспокоила брата Колина политическая обстановка в Ист-Энде. Он думал, что с социалистами из Хэкни все анархисты, отмудохавшие Ноэля Уайтлока, погубили его планы. Теперь лидера лондонского района врачи на всю жизнь аппаратам, и БК больше не мог выбивать субсидии в обмен на голоса за социалистических кандидатов на предстоящих выборах.

Положение в Тауэр-Хемлетс было еще отчаянней. Там грызлись республиканцы с социалистами. И те, и другие пророчили победу, они настолько шли рядом в гонке, что даже самый заумный эксперт сомневался, кто из соперников выиграет выборы. мнимого «Республиканского вестника» в нескольких сотнях домов подлило масла в огонь. Случай грозился общенациональный скандал. Республиканцы обвиняли социалистов в выпуске газетенки, а социалисты заявляли, что происков, придуманных республиканским отделом грязных трюков. Если кому-то удастся повесить вину на одного из противников, нарушитель будет снят с выборов и крупно оштрафован. Брат Колин конечно же добудет голоса, но, если он поставил не «Восьмиконечная звезда» увязнет по уши в говне.

— Сегодня мы собрались, — голос гуру вторгся в мысли БК и вернул его к реальности, — для инициации Тома Дейли члены нашего ордена. Том, ты готов принять ответственность, ложащуюся на плечи Последователя?

— Готов, — ответил Дейли.

— Прекрасно, — прошептал отец Дэвид, — выпей вот этот лимонад, куда я примешал священного ЛСД. Сделай большой передай сосуд. Мы послушаем музыку, расслабимся, а когда кислота торкнет, я дам тебе познать таинства мужской любви.

— Клёво, — сказал Том.

Пять лет назад Дейли осознал, что он педик. Началось это, когда он тусовался с фашистами. У него появилась девушка, содомию, и во время секса с ней Том нередко воображал, что ебет в задницу Яна Стюарта, Кева Тернера, Джо Пирса и Джона После их разрыва у Дейли появилась привычка дрочить под The Last Resort, Scullhead, The 4 Skins и Screwdriver. Искать новую подругу не заморочился. Он втрескался в младшего брата видного нациста, и за попытку изнасиловать пацана в туалете паба его фашистского движения.

Брат Колин зажег свечи и опустил шторы. Щелкнула кнопка проигрывателя, из невидимых колонок зазвучала мелодия Собравшиеся монахи выстроились вдоль разбросанных подушек. Дейли не любил классическую музыку, однако оценил способом гуру помогает всем расслабиться. Воистину, в день, когда он случайно забрел в Британский Буддистский Центр Роуд, ему страшно повезло. После того, как его вытурили из «Британского господства», Том вспомнил, что один из товарищей ему, что все буддисты — сборище пидоров. Он зашел проверить, и когда ему сообщили, что, поднявшись до Последователя, появится куча анальных контактов, Дейли загорелся.

Отец Дэвид подозвал инициируемого и велел пацану присесть. В следующее мгновение руки гуру сомкнулись вокруг святейшие губы, мокрые и липкие, прижались к губам посвящаемого. Целовались они долго, и Дейли почувствовал, как достоинство затвердевает оттого, что язык свами елозил у его распахнутых губ.

— Скоро меня зацепит? — спросил Том, когда они наконец разомкнули объятия.

— Сколько танцующих ангелов поместится на головке булавки? — услышал он загадочный ответ гуру, который после — Позволь, я поухаживаю за тобой.

Отец Дэвид разул Тома. Стянул с него футболку. По стройным ногам скатились шорты. Том сомневался в реальности Возможно, размышлял парень, он просто смотрит фильм, где раздевают кого-то другого.

Дейли закрыл глаза и обнаружил, что перед его сознанием открываются новые миры. Во вспышках света появились образы, сложились в картину, та обрела объем и сделалась мизансценой, где Том был одним из участников. Начался трип. Дейли находится на фестивале «Ой!». Уже отыграли безумную программу The Business, The Opressed, Close Shave, Combat 84 и The Gonald. Вечер стремительно двигался к кульминации.

— Сегодня вечером мы собрались по особому поводу, — объявил ведущий, — послушать мистера Миллуэлла Роя сопровождении лучших музыкантов «Ой!». Только он научит всех до единого бритоголовых пинаться, махаться и меситься. неистовые, политически некорректные песни. К нам в Каннинг-таун он приехал аж из Хэкни. Легенда клуба «Клаб-Роу», бывший The Last Resort и The 4 Skins, звезда рок-н-ролла, неповторимый Миллуэлл Рой Пирс.

Едва группа выбила первые такты Skinheads in Sta-press, Пирс выскочил на сцену. Зрители одновременно взвыли: «Рой! Рой! Вцепившийся в микрофон Пирс выплевывал слова с такой яростью, словно перед ним открылась преисподняя. После песни лет» он исполнил «Право хранить молчание». Потом группа сыграла попурри из композиций «Свобода», «Восставшие», «Насилие сознании», «Толпа боевых ребят» и «Красный, белый, синий». В воображении Дейли Пери повиновался ему словно зомби. потолка стекал пот, пинта пива в руках Тома потяжелела так, будто она была из золота. Дейли протискивался к правой сквозь толпу злобных детишек. Сексуально по-давленные юнцы выебывались друг на друга, кто-то облил кого-то пивом Ben Sherman, из-за чего вспыхнула драка. Жесткие «В строю», «Новая война», «Рок-н-ролл» и «Покажи сиськи» достойно завершили программу.

— Рой! Рой! Рой! — от воя чуть стены не рухнули.

Дети криками требовали продолжения, а Том отправился в раздевалку. С Роя лились ручьи пота. Дейли протянул руку пальцами промежности великого человека. Пирс снял очки и близоруко уставился на Тома. Дейли подумал, что его кумир красив. Между двумя мужчинами установилось молчаливое понимание.

— Мне надо идти и петь на бис, — произнес Рой, надевая очки обратно, — подожди меня здесь. Я допою, и мы потрахаемся.

Том прислушался к заигравшему «Английскую Розу» ансамблю. Музыка была прекрасна, однако Дейли почувствовал, что что-то не так.

По телу шастали чужие руки, пальцы с глазами на конце ощупывали каждый дюйм кожи. Том понял, что чувствуют женщины, них пялятся озабоченные мужики. Случай с Миллуэллом Роем Пирсом был эпизодом в пропитанном кислотой воображении реальностью оказалось происходящее с буддистами!

Том открыл глаза, и все в комнате поплыло. По стенам, полу и потолку медленно колыхалась рябь. Лапавшие его буддистские даже не начали раздеваться. Да, на каждом лице светилась улыбка, но глаза на кончиках указательных пальцев горели осуждением, и Дейли ощутил себя опутанным паутиной собственных извращенных желаний. Тома затошнило, захотелось сверх-Я сообщило ему, что он пуст изнутри, а в таком случае рвота невозможна изначально.

Четверо монахов сцапали Дейли и растянули его на спине. Отец Дэвид подобрал шафранового цвета рясу и присел над Свами с детства имел проблемы со стулом, и нередко данная часть посвящения вызывала у него трудности. Но все-таки приобщать последователей к любви Будды гораздо увлекательнее, чем торчать, запершись у себя в комнате.

— Не надо срать мне на лицо! — взмолился Том. — У меня очень чувствительная кожа, и следы на всю жизнь останутся.

— Он нервничает, — заметил брат Сидни, — учитель, может, стоит с ним немного помягче?

— Ни в коем случае! — рявкнул отец Дэвид. — Пусть научится встречать лицом к лицу самое страшное. Только так просветлению.

Свами закряхтел и заохал. Он чувствовал, как экскременты скапливаются в прямой кишке, но пока не мог выдавить длинную говна. Он напрягся, собрал, сколько сумел, энергии и направил ее на упрямую какашку. Перед глазами свами замелькали, Голова закружилась, ноги не держали. Гуру не какал целых три дня. Он подсчитал, что за это время всякой гниющей желудке накопилось на четыре-пять фунтов.

Отец Дэвид чуть привстал снова. В этой покачивающейся позе он напоминал ненормального борца сумо. Едва свами понял, он сдвинул жопу к физиономии Дейли. На сей раз охи, кряхтенье и спазматические сокращения мышечной ткани привели который хотел отец Дэвид. Ему показалось, что ему в жопу засунули руку и пытаются вытянуть кишки наружу. Вылезла какашка. Она шлепнулась Тому на лоб, отправив его в полузабытье. Отец Дэвид сел на корточки рядом с парнем и осмотрел экземпляр говна. Он был темного цвета, в кровавых потеках и больше, чем любая какашка, когда-либо виденная свами скатологических пристрастий. Гуру взял в руки любовное подношение. Оно было очень твердым.

— Благодарение Будде! — взвыл отец Дэвид, поднимая срач над головой.

— Да здравствует победа! — дружно отозвались монахи.

— Не Христос и не Сатана! — крикнул гуру.

— Слава Будде, объединившему тевтонскую расу едиными духовными ценностями! — отозвались монахи.

Свами остался весьма доволен собой. Он позволил передавать огромную какашку из рук в руки, чтобы все последователи дотронуться, лизнуть и понюхать. Затем экскремент измерили и взвесили, а показатели этого монстра тщательно церемониальный дневник, который отец Дэвид прозвал Коричневой Книгой.

Том Дейли преодолел бесконечные световые годы пространства во время путешествия, унесшего его за пределы таких понятий, как вечность. Настал и завершился апокалипсис. Сквозь бесконечность, рождающуюся после распада материи, солнечной системы, ставшим огромными пыльными комками. Дейли почти приготовился вступить на дороге времени. приближался к последним страницам некогда прочитанного и давно позабытого романа.

Психоделические странствия, сжигающие Тома, описаны в хорошо известном любителям научной фантастики произведении Хоупа Ходжсона «Дом на границе». Действие начинается в черной дыре с руиной над пропастью в тусклой дымке ирландских Из заброшенного дома Дейли в молчаливом удивлении наблюдал, как шумно испускает последнее дыхание солнце. Его превратило зрелище в жуткую и сверхъестественную песнь смерти.

Том очутился в центре давно умершей вселенной. Позади него в ледяной черноте гиперпространства плыли побелевшие мертвецы. Тикали секунды, и мимо его лица пронеслись сотни тысяч трупов. У Дейли имелись все основания полагать, что последним человеком на земле стал именно он. Тела выглядели безлико, гниение стерло черты на лицах, и только свисающие одежды говорили, что эта падаль когда-то обладала бесценным даром быть потребителем. Тома затошнило при виде тел, деловые или спортивные костюмы, сари, кожу и кружева, несущихся сквозь бесконечную ночь мертвых звезд и беспламенных Смерч смерти мчался к преисподней по ту сторону черной туманности, одного названия которой хватило, чтобы целое ценителей научной фантастики задрожало от ужаса мелкой дрожью.

— Проснись, проснись, — крикнул отец Дэвид, расталкивая Дейли. — Я хочу открыть твой третий глаз! Я хочу проникнуть глубины твоей жопы!

Тома обхватили сильные руки, и он обнаружил, что лежит на животе. Дейли закрыл глаза и сосредоточил ментальную своем говнопроводе. Через долю секунды он смотрел на внешний мир из собственного ануса. Он разглядел пульсирующий любовный мускул свами. Штуковину окружала белая аура, и когда ебательный прибор пробился в задницу Тома, эманация достаточно мощной, чтобы парнишка научился использовать свой третий глаз.

Том повнимательнее присмотрелся к фосфоресцирующей слизи, покрывавшей его прямую кишку и член гуру. После нескольких осмотра он догадался, что, несмотря на мерцание, смазка — не что иное, как обычный интимный крем. Любовный мускул готов в любой момент сбросить кожу. Одноглазая змея из штанов недобро свистнула. Дейли взвизгнул, осознав, что, открыв глаз, он не знает, как закрыть его обратно.

— Он нервничает, учитель, — шепнул брат Колин, — вы бы с ним помягче.

— Ни за что! — прохрипел отец Дэвид. — Я буду ебать этого сукина сына до потери пульса!

— Нет, не надо! — захныкал Том, когда до него дошел смысл свистящих фраз гуру.

— Мастер, — повторил брат Колин, — может, все-таки стоит обращаться с юным Томом понежнее? Как-никак, это его первый трип.

— Инициацией руковожу я! — разъярился свами. — Если Дейли не способен вынести испытание, для нашего движения бесполезен.

Монах замолчал, а комната наполнилась звуками. Из невидимых наушников грохнула музыка, в горле гуру несколько проскрежетало на его пути к оргазму.

Движения хуя, достигающего самого дна жопы, загипнотизировали Тома. Они казались очень медленными. Его убитое сознание отказалось замечать обрыв отбиваемого свами ритма и мышечных сокращений, свидетельствующих о близости высшей точке сексуального наслаждения. Дейли с ужасом наблюдал, как крупная порция ДНК выстрелила из штыка, дырявящего Посвящаемый сомневался, видит ли он малафью или эктоплазму, но догадался, что субстанция серьезно угрожает видениям. Хотя капли жидкой генетики перемещались медленно, Том понял, что они вскоре вопьются в его жопу. ДНК залило зрения Тома. Необрезанная плоть, выбросившая весь этот кошмар, куда-то пропала. В собственном анусе Том рассмотрел потом четыре, три и, наконец, два. Они лопнули, он душераздирающе взвизгнул и отрубился.

Не скоро Дейли вылез из ямы обморока и нашел верный путь до бодрствующего мира. Ему вытирали лицо влажной тряпкой. донесся голос брата Колина, объясняющий, что после отключки в его жопе побывали все присутствующие монахи. На Дэвида, каково ему быть полноправным Последователем, Том лишь жалко улыбнулся.

— Классно, — пробурчал он, — а как долго я лежал без сознания?

— Более четырех часов, — прошептал гуру.

— Спасибо Будде! — выдохнул Том и повалился головой обратно на подушку.

АДОЛЬФ КРАМЕР НЕ СПАЛ с семи утра. Он успел умыться и одеться, но еще не позавтракал. Он засел в кресле с намерением

посвятить два часа занятиям, а только потом позволить себе роскошь поесть. «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей

посвятить два часа занятиям, а только потом позволить себе роскошь поесть. «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей отличное произведение, но все-таки он испытал шок, когда взглянул на будильник и обнаружил, что эта чертовщина увлекла восемь часов! Адольф аккуратно убрал ксерокопированные листы в папку, которую положил на отведенное ей в книжном шкафу место.

Крамер отправился на кухню и там встретил одетого в пижаму и халат Керра. Вэйн только что встал и как раз пытался следы своего полуночного рейда к буфету с едой. Адольф открыл холодильник. Там он обнаружил лишь растительное луковицы, тюбик томатной пасты, одно яйцо и подгнившую брюкву.

— Я погряз в депрессии, — проинформировал Вэйн.

— Я схожу за молоком, — отреагировал Адольф, надеясь избежать подробностей приятельской скорби. Если б ему больше делать, Крамер мог бы написать книгу о керровой борьбе за святость. У Вэйна имелась пренеприятнейшая привычка засорять мозги все новыми и новыми отчетами о своей стремительно деградирующей психике.

— Купи пачку курева, — крикнул Керр вслед выходящему в коридор анархисту, — у меня лаве закончились, но я тебе отдам, получу чек.

Крамер не сомневался, что, купи он Керру пачку «Мальборо», долг ему никто не отдаст. Обналичив чек на социальное пособие, проебывал деньги за считанные часы. Все свои бабки, до последнего пенни, он тянул из сестры Сьюзи и Дженет Тек и спускал бухло и покупку в кафе еды на вынос. Жрачку, купленную Джонсом и Крамером в «Теско», он хавал, но денег на общак ни разу не скинул.

Кладя в соседнем магазинчике на прилавок упаковку молока и сырный сандвич, Адольф наткнулся взглядом на заголовок хронике»:

ТЕРРОРИСТЫ ЗАДУМАЛИ УНИЧТОЖИТЬ ДЕМОКРАТИЮ

Его напечатали буквами в два дюйма высотой. Столь же кричаще читался подзаголовок:

Банда анархистов-убийц грозит твоей жизни

Крамер купил номер и пошел в парк «Виктория». Присел на скамейку на холме над озерцом, откусил сандвича, открыл просмотрел статью:

«Британская общественность становится жертвой нападения анархистов. Мы говорим об убийстве Тимоти Форта и Липтон-Форт был зверски зарезан в своем лондонском доме три дня назад, Липтон-Дэвис умер вчера вечером.

Два этих выдающихся человека погибли от рук бандитов, которые потом кровью жертв написали на стенах и мебели воззвания.

Об этих ужасающих, своего рода ритуальных убийствах работник городской полиции Маркус О'Грейл высказался следующим «На основе оставленных на местах преступления улик мы делаем вывод, что убийцы руководствовались принципами экстремистской литературы, в частности, знаменитым трактатом «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

Мы не отрицаем возможности личного участия в преступлениях Кевина Лльюэллина Каллана. Эти анархисты считают, убивать всякого, живущего выше черты бедности.

Мы советуем гражданам не покидать вечером своих домов и сообщать в полицию в случае появления каких-либо подозрительных личностей. Мы имеем дело с опасными фанатиками, и безоружным гражданам не следует пытаться противостоять преступникам».

Родственники Тимоти Форта предлагают вознаграждение в 50 000 фунтов всем, кто владеет информацией, способной следствию. Дело будут расследовать двадцать детективов Скотленд-Ярда.

Полиция пока не смогла задержать Кевина Лльюэллина Каллана, который скрывается с тех пор, как Королевской прокуратурой принято решение привлечь его к суду за подрывную деятельность. На сегодняшний день конфисковано свыше десяти тысяч книги «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе», но, по некоторым данным, произведение продолжают распространять среди населения.

Каллан не первый, кто разносит среди участников анархистского движения призыв «убивать буржуев». Раньше на таких просто не обращали внимания и к ответственности их редко привлекали. Но, как выяснилось, творение Каллана имеет большое на молодых анархистов, которым кажется, что общество их игнорирует. После волны убийств Королевская прокуратура приступила к соответствующим действиям.

Каллан ушел в подполье после того, как прибывших для его ареста полицейских избили соседи, заметившие, исполнительной власти ворвались в его квартиру на Стамфорд-Хилл-Эстейт в Северном Лондоне, где он сквотничал».

Адольф глотнул молока и перечитал материал. Грудь его раздувалась от гордости, он смаковал каждую подробность. первая крупная засветка в прессе.

КРИСТИНА МЁРФИ ПОДГЛЯДЫВАЛА на голову вылизывающего её пизду парнишки. В висящем рядом зеркале она собственное отражение. Фигура у нее была так себе, рост — какие-то пять футов. Явно маловато для крутой госпожи. Но запросто затаскивала к себе в койку представителей обоих полов. Мёрфи посмотрела на стоящего перед ней на коленях подцепила его в Центре помощи безработным, в оральном сексе он был явно не силен. Крисси подумала, что теряет время, получить удовольствие с этим тормозом, однако, оценив его задницу, решила, что на двадцатку она потянет.

— Хватит! — взвизгнула Мёрфи. — Ты бездарен. Слезай отсюда.

Питер Роджерс послушался. Ему всегда не очень-то везло с телками, и сейчас, когда ему попалась нимфоманка, он настроился все в своих силах, лишь бы ее не упустить.

— Хочешь, я тебя отшлепаю? — спросила Крисси.

— Хочу, — задохнулся Питер. Он не подозревал в себе мазохистских наклонностей, пока не услышал предложение Мёрфи. Но едва она высказалась насчет отхлестать его нежную плоть, член Роджерса встал как по команде.

— Прежде, чем я тебя покараю, — продолжала Крисси,' — тебе надо кое-что для меня сделать.

— Что именно? — проговорил Питер.

— Ты заработаешь мне малость бабла, — заявила Мёрфи.

— Каким образом?

— Неважно. Заработаешь?

— Хорошо, — решил Роджерс.

Крисси выбежала из квартиры, оставив на пять минут Питера в одиночестве. О том, что будет дальше, он догадался, дверь. Он оценил мысль Мёрфи сдавать его жопу напрокат. Раз ему не катило с телками, то кто сказал, что не покатит полом.

Мужику, которого Крисси притащила в спальню, было сильно за пятьдесят. Лысый, в коричневом костюме, на лацканах потеки. Пробежавшись по Роджерсу взглядом, он облизал обветренные губы.

— Пятнадцать, — решил он.

— Да ладно вам, — фыркнула Мёрфи, — товар высшего класса. Туже жопы не сыщешь!

— Пятнадцать, — повторил дядька.

Роджерсу показалось, что он готов выстрелить жидкой генетикой, не успеет старый пидор его и пальцем коснуться. Он Роджерсу показалось, что он готов выстрелить жидкой генетикой, не успеет старый пидор его и пальцем коснуться. Он что его обсуждают, словно кусок мяса.

— Тридцать, — сплюнула Крисси.

— Двадцать, — накинул мужик.

— Деньги вперед, — закончила Крисси.

Дядька вынул из кармана пачку банкнот, отсчитал две десятки, снял брюки, а Мёрфи затолкала деньги в кошелек.

Роджерсу почудилось, как все волосы на его анусе встали дыбом, когда старый хрен смазал ему дыру смазкой. В следующую туда проскользнул любовный мускул незнакомца. Ощущения от толстого члена, проникающего в самые глубины, были наиприятнейшие.

Этому пидору столь тесные жопы не попадались вот уже лет десять. Спустив в порочную задницу Питера, он выругался. Он себя обманутым. Если б он не перевозбудился, получился бы самый крутой за всю его жизнь трах!

Старый извращенец подтянул штаны и по-тихому очистил помещение быстрее, чем Крисси успела ехидно прокомментировать Манера Роджерса корчиться, когда она трогала пальцами его говнопровод, подсказала ей, что он более отзывчив стимуляцию.

— Подожди тут, — велела Крисси, — я найду еще экземпляры. Загляну в магазин гитар и отдел секонд-хенд. Потом я добуду платежеспособных херов. Если получится раздобыть полдюжины желающих проехаться по твоей жопе, нам хватит на нормальную гитару.

Магазин гитар «У Джими» располагался прямо через дорогу напротив дома Крисси. Но чтобы там оказаться, Крисси пришлось три минуты топать по подземному переходу. По проезжей части мелькали машины, и она нырнула в тоннель. В магазине вертел в руках прекрасную полуакустику. Крисси влюбилась в нее с первого взгляда.

— Берешь? — поинтересовалась Мёрфи.

— У меня с собой девяноста фунтов нет, — ответил малый, — но, думаю, старикан мне подкинет. Я вернусь с деньгами к обеду.

— Забудь, — оборвала Крисси и обратилась к Джими, — я хочу оставить задаток — двадцатку — за эту полуакустику. Остаток чуть попозже.

— Я не беру задатков, — фыркнул Джими. — На фиг мне всякие соплежуи. Гитару продам тому, кто первый даст наличные.

— Пока! — выкрикнул подросток, выбегая из магазина. — Пойду трясти батю.

Мёрфи понимала, что ради полуакустики надо действовать быстро. Она выскочила за дверь, которая еще не успела пацаном. В своем доме она знала по меньшей мере дюжину челов, готовых отвалить бабки за славную порцию жопки. помолилась Богу, чтобы хотя бы часть из них была дома и имела наличман. Она не заметила, как в ее направлении несется перемахнула через забор. Какой-то важный городской планировщик по дурости построил его таким высоким, чтобы всякие перебегали проезжую часть. В долю секунды, пятки Мёрфи еще не коснулись земли, в нее врезалась тачка. Крисси подбросило в воздух. На капот «кортины» она приземлилась уже без сознания, со сломанными в шести местах ногами.

Глава шестая

КЛЕОПАТРА ВОНГ СМОТРЕЛА на своих истекающих потом учениц из Коллектива Проституток Сохо, отрабатывающих удары и перехваты, которые она им только что показала. Все двенадцать девушек отличались красотой, а Клео их стройные представлялись образцом совершенства. Женщин с мужиками не сравнить — физически развитая женщина, которую природа вынашивания детей, обладает силой и выносливостью двух крутейших мужиков.

Вонг мысленно раздела проституток. У каждой из них данных и опыта больше чем достаточно, чтобы удовлетворить желания, однако Мэлоди Траш выделялась из всех присутствующих самок. Она обещала как никогда доселе разбудить обдумывала перспективы соблазнения Траш, отчего ее женское естество посылало в мозг волны наслаждения.

— Отлично, — крикнула Клео, — на сегодня хватит. Переодеваемся. КПС1, подойди ко мне, надо поговорить.

Улыбающаяся Мэлоди направилась к Вонг. Хотя Коллектив Проституток Сохо базировался на демократических принципах, гордилась тем, что ей присвоили номер 1. Как и подразумевало название группы, структура коллектива резко отличалась какого-нибудь районного совета. Лидерские функции сводились к минимуму, передавались от одного члена к другому данный прогрессивный подход к организации партизанского отряда не снизит боевую эффективность подразделения. довольно необычно для Траш. Она еще долго не сможет воспринимать обращение к себе по номеру. И наоборот, тяжко называть по номерам своих товарок.

— Товарищ, — нежно шепнула Клео, — я хочу залезть тебе в трусики.

— К тебе поедем или ко мне? — ответила Мэлоди.

— Я живу в Айлингтоне, — кивнула Клео, — а ты?

— Едем к тебе. Сядем в автобус до Энджела. Только душ приму.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась Вонг, хватая Мэлоди за запястье. — Я обожаю запах свежего пота.

Клео жила в уютной квартирке в нескольких минутах пути от метро. Жильем она обзавелась совсем недавно.

— У тебя классно, — хохотнула Мэлоди, расстегнула одежду и бросила ее на пол.

Клео разложила диван, постелила простыни, взбила подушки. Мэлоди рухнула на мягкое ложе, приготовленное обоюдного комфорта.

— Встань, — приказала Клео, — раздень меня.

Мэлоди повиновалась. Инстинктивно. Она продавала сексуальную покорность тысячам клиентам. Прикид Вонг не выглядел стильно — спортивный костюм и кеды. Но Траш дрожала от возбуждения, снимая покровы и обнажая гибкое тело.

Клео притянула Мэлоди к себе, их губы встретились в продолжительном поцелуе. Затем они вместе повалились в кровать, гулял во рту путаны. Клео очутилась сверху, вскоре ее поцелуи сдвинулись на груди Мэлоди. Она взяла губами сосок, левую сиську стиснула большим и указательным пальцами. Траш издала громкий стон блаженства.

Теперь Клео целовала пупок Мэлоди, и ее губы ползли ниже, ближе к тайному центру женской генетики. Она коснулась густыми волосами лобка. Сочная щель девушки раскрылась, Вонг уткнулась туда носом. Немного откинулась назад и набухший клитор. Мэлоди что-то неразборчиво прохрипела. Едва девушка переполнилась соком, Клео прижалась губами неудержимо страстно поцеловала ее. Девушка на вкус была слаще любого деликатеса.

Мэлоди и не подозревала, что оральный секс бывает столь приятен. Клиенты иногда платили за возможность попробовать пиздятины, и обычно ей нравилось, когда мужик пьет из ее дырки. Но всегда найдется урод без понятий, как следует лизать пизду.

Клео резко повернулась в позу 69, ее мочалка уткнулась Мэлоди в лицо. Вонг наклонилась и жадно присосалась к тайному проститутки, а Траш уткнулась мягкими губами в лобковую гриву тренера. Мэлоди понравилось ощущение от капающего Клео. Он был божественен. Несколько лет назад у Траш регулярно происходили контакты с женщинами, поскольку мадам участия в лесбийском шоу. Хотя работа ей доставляла немало удовольствия, но прежде всего она была нацелена на превращение Мэлоди в объект, на который лупятся мужики. Сегодня впервые в жизни она лизала пизду исключительно для собственного удовольствия, мгновение приносило ей радость.

Клео, обсасывая Мэлоди, размышляла о том, что давненько она не лакомилась столь прекрасной пиздятиной. Раньше она встречалась с одной алкоголичкой, выпускницей Оксфорда, якшавшейся с группой безмозглых антисексисток. Подобно тысячам клиентам Суинборн отличалась от многих «сестер» из среднего класса нездоровым морализмом по поводу постельных отношений. понимала, зачем она так долго терпела эту суку.

Моника получила отставку после того, как попалась с тем, что хвасталась этническим происхождением Клео. Вонг сидела «Падшем Ангеле», и туда завалила Суинборн с одной из своих закадычных подруг. Боевая девчонка срала, а Моника с чувихой поправить косметику. Клео услышала все интереснейшие подробности беседы, в которой Суинборн воспевала чистоту народов мира, чьим представителем являлась ее любовница. Вонг легко бы забила на эту расистскую гнусность, если бы та сука идеалом белой женщины. Но до Клео донеслись лишь образцы осторожной политкорректной херни. То, каким образом Моника загладить сексуальные отклонения с помощью красноречия, причем ее комплекс вины настолько бросался в глаза, что ни один уважающий себя бисексуал терпеть бы не стал.

Мэлоди понимала, что у нее во рту первоклассная пизда, и ей необходимо активировать генетический код, спрятанный мозгах. Вонг стонала, словно обезумевшая, елозя языком по горячей щели проститутки. Ей требовалось неимоверное усилие не оторвать губ от сладкого отверстия Мэлоди. Она преисполнилась решимости обрабатывать блядскую пизду до тех пор, не сотрясет одновременный оргазм. В голове Вонг мелькали причудливые образы — взрывающиеся звезды, морские приливы-болота, вулканы и штормы. Эти видения породила глубинная генетическая память, выплеснувшая на поверхность сознания под воздействием кодов ДНК, которые захватили контроль над трепещущей плотью.

Мэлоди застонала, словно обезумевшая. Ей открылось ее прошлое воплощение, когда она была атомом, с грохотом полетевшего гиперпространство через долю секунды после большого взрыва, который породил жизнь во вселенной. Траш была витающими над пустыней, когда тучные поля вокруг Нила высохли и съежились, а от колыбели цивилизации остались бесконечные мили песка. В другую эпоху Мэлоди и Клеопатра проводили ночи в отчаянных спорах, сколько ангелов поместиться на кончике иглы.

Пока этот калейдоскоп картинок прошлого, настоящего и будущего крутился в их мозгах, Траш и Вонг продолжали друг друга. Обрывки будущего, жуткие образы непостижимой неизвестности текли наподобие талого снега по черному руслу который появляется в каждой чувствующей твари с момента ее рождения. Два очень схожих маяка сознания сделались Два потока, бывшие обособленными сознания, слились на веки вечные в бушующие волны бурной руки. Сей союз преодолел границы пола, они пошли дорогой Узкой Колесницы, заключили духовный брак. Их любовь впадала в воды арктического Мэлоди приобщила Клео к тайнам северных народов. Одна за другой волны наслаждения нахлынули на соединившиеся Мэлоди приобщила Клео к тайнам северных народов. Одна за другой волны наслаждения нахлынули на соединившиеся парочка извращенок тонула в наслаждении, рожденном веками прошлых воплощений. Ничто не способно остановить их, откуда две женщины не могут спуститься вместе, а пылающее блаженство. Их любовь подобна любви атома, амёбы, млекопитающего.

МАРИЯ «КАЛЕДОНИАН АГРЕГЕЙТС» ЧЭПМЕН носила свои годы как кусок мебели для воспроизводства. Двадцать лет миллионы гламура знали ее как просто Марию Чэпмен — топлес модель, которая лишилась внимания публики через низкопоклонства. Годы недобро обошлись с Марией, но вот в ее жизни появился сэр Бэзил и сгладил обрушившиеся на нее компания «Каледониан Агрегейтс» оплатила пластическую операцию, необходимую Марии для возвращения успеха.

По контракту Мария обязалась включать в свое имя слова «Каледониан Агрегейтс» всякий раз, снимаясь в кино или Желтая пресса с ума сходила по поводу «феномена Чэпмен», серьезные же издания — наоборот. И зря. Хотя Марии не хватало Монро, играла она деревянно, но зато обладала неповторимым обаянием.

Она поставила знатоков в тупик, когда римейк Чести Моргана «Двойной агент 73» с ее участием принес огромные кассовые Только что вышел ее второй фильм, и очереди желающих его посмотреть нередко тянулись аж до Лейсестер-сквера. выжали все возможное из гигантских сисек Чэпмен, они в некоторой степени гарантировали успех кино среди британских Тухлые отзывы вряд ли бы повлияли на популярность Марии, а застраховав свое богатство на двадцать миллионов фунтов, звезде не стоило беспокоиться насчет доходов.

Роман с сэром Бэзилом не входил в условия контракта Чэпмен с «Каледониан Агрегейтс». Но сама она почувствовала перед ним. Он ведь рисковал своей шеей, когда решился спонсировать ее. Провались она, акционеры потребовали бы блюде. Сперва Чэпмен сочла Рейда порядком эксцентричным в любви, но преодолев природное смущение, решила, что самый горячий. Теперь, заделавшись страстной поклонницей садо-мазо, Чэпмен глубоко сожалела об утраченных возможностях, когда она ограничивала себя традиционными «сунь-вынь».

Феллацио Джонс знал все о причудах Марии, поскольку она давала интервью пяти мужским журналам, принадлежащим порока». Его трех журналистов возили в ее лондонскую квартиру. Первый раз сэр Бэзил Рейд слушал по телефону, как репортером. Глава «Каледониан Агрегейтс» был в городе, когда ее имели другие мужики. Сэра Бэзила привязали к креслу было великолепно видно, как посланный Феллацио жестокий дуэт лучших авторов сексуальных очерков на пару имеют Чэпмен.

Джонс пересказал эти случаи Адольфу Крамеру, и его товарищ засел в винном погребке, куда любила захаживать уговорил пять порций «100 волынщиков», поджидая цель. Крамер робко приблизился к Чэпмен в тот момент, когда она Babycham.

— Из-из-извините за навязчивость, мисс Чэпмен, — запинаясь, обратился к ней Адольф, — но я большой ваш поклонник. попросить вас дать мне автограф?

— Разумеется, — согласилась Мария.

— Напишите тут, — сказал Адольф и достал изрядно замусоленный номер ежемесячника «Большие буфера».

Мария улыбнулась. Это был выпуск почти годичной давности. Спецномер, с ее фотографией на обложке. Ее первая фотосессия по случаю ее возвращения в шоу-бизнес и одновременно реклама только что вышедшего «Двойного Агента измочаленности журнала, фанат дрочил на него с прошлого апреля. Откуда Марии было знать, что Адольф обнаружил матрасом Вэйна Керра.

— Как тебя зовут? — спросила Мария, собираясь подписать обложку.

— А вы не могли бы написать «Адольфу, лучшему ебарю всех времен и народов».

— Полегче, молодой человек, — перебила Мария, — за подобное посвящение ты должен поехать ко мне и показать себя этой надписи!

— Заметано, — не растерялся Крамер, — за такси плачу я.

Чэпмен понравилась крутизна Адольфа. Она прижималась к нему, пока машина везла их по оживленным лондонским могла позволить себе жить в центре, и всего через пять минут они очутились у ее апартаментов.

— Налей себе выпить, — приказала Мария, — я позвоню другу.

Крамер не стал морочиться в поисках стакана и прямо из бутылки хряпнул неразбавленных «100 волынщиков». Янтарная обожгла горло и согрела внутренности. То, что надо, чтобы забурлили любовные соки.

— Мой друг приедет с минуты на минуты, — объявила впорхнувшая в комнату Чэпмен, — он любит смотреть, как Надеюсь, ты не возражаешь.

— Если твой развратник не против групповухи, пусть присоединяется к нам, — великодушно промолвил Адольф.

— Возможно, сэр Бэзил последует твоему приглашению, — хрипло прошептала Мария.

— Иди ко мне, — позвал, похлопывая по дивану, Крамер.

— Я, я, я не могу, — робко возразила Чэпмен, — я должна подготовить спальню. Сэр Бэзил требует, чтоб все было как себе еще выпить. Когда позвонят, открой.

Мария исчезла в будуаре. Адольф глотнул еще «100 волынщиков». Уселся обратно на кушетку и неодобрительным взглядом помещение. Для столь богатой женщины Марии не доставала шика. Размышления Адольфа прервал звонок в дверь.

Представляясь, Рейд несколько раз повторил свое полное имя. Ему было слегка за пятьдесят, его седые, стального оттенка начали редеть.

— Как я рада тебя видеть, Кисточка! — мурлыкнула Чэпмен, адресовав это собачье имя своему приятелю перед поцелуем в щеку.

Адольф смотрел, как Мария привязала сэра Бэзила к стулу. Он не был впечатлен тем, как она вязала узлы. Адольф освободился них в считанные минуты. Но решил, что Рейда они удержат. Он пришел спустить, и на вид не казался способным на активное сопротивление.

— Готово, — сообщила Мария.

— Сейчас я суну пиздюку кляп в рот, — объявил Адольф.

— Мы так раньше не делали, — запротестовала Чэпмен.

— Пускай, — тявкнул Рейд.

— И чем ты заткнешь ему рот? — спросила Мария.

— Сними трусы, — приказал Крамер.

Чэпмен со вздохом выполнила приказ. Она вручила белье Крамеру, а тот поднес его к носу. Черное кружево реально воняло. Бэзила уперся в ширинку, когда Крамер затолкал трусы мудаку в открытую пасть. Адольф убежал в гостиную и через несколько вернулся со своей сумкой. Вытащил полоску ткани, обмотал ею физиономию Рейда и завязал на рифовый узел. Теперь извращенцу что не выплюнуть трусиков и не позвать на помощь. Крамер подозревал, что сэр Бэзил забалдеет от зрелища убийства своей не желал рисковать успехом операции из-за своих способностей определять степень глубины мазохизма Рейда.

Мария обнажилась и пристроилась на полу у ног Адольфа. Чэпмен положила руку на ширинку нигилиста. Она явно вознамерилась Мария обнажилась и пристроилась на полу у ног Адольфа. Чэпмен положила руку на ширинку нигилиста. Она явно вознамерилась него отсосать. Адольф схватил сумку и вынул пистолет.

— Эй, блядь, — прогремел Адольф, засовывая 45-й в рот Марии, — попробуй-ка вот это!

Чэпмен вытаращила глаза. Она лизнула глушитель, который Крамер подсоединил к стволу прежде, чем достать его из знала, игра это или же Адольф действительно собирался застрелить ее. В любом случае она не хотела бы случайно разозлить глянула на сэра Бэзила. Ни малейших сомнений. Этот козел тащится от происходящего.

— Бабуля, — прикрикнул Крамер, — смотри на меня, когда лижешь мой ствол.

Адольф бросил недобрый взгляд на Чэпмен. Улыбнулся в ее расширенные от ужаса глаза. Она окончательно убедилась, играют. Мария решила выполнить все приказания Крамера и жалобно попросила сохранить ей жизнь.

— Ляг на спину! — проскрежетал Адольф.

Мария растянулась на полу, и Крамер приставил оружие к ее лбу. Сэр Бэзил напрягся в сдерживающих его путах. Он высвободить руки и вырвать кляп. Ничего круче ему не доводилось видеть за бесчисленные годы вуайеризма. Старый извращенец подрочить. Грудь Рейда пронзила боль. Бессердечный ублюдок подумал, не вредно ли ему столь сильное сексуальное крайнем случае, он спустит и так. Он желал подстегнуть парня к совершению убийства. Может, даже, за определенную исполнит перед ним акт некрофилии.

Перед Чэпмен все поплыло. Последний оргазм сэра Бэзила был самым лучшим. Как только Крамер нажал на курок своего выстрелил порцией ДНК и в ту же секунду его сердце не выдержало. Возбуждение оказалось чересчур бурным, и он умер, Адольф опустил палец в дыру, которую прострелил в черепе Чэпмен, и ее кровью накарябал на стене следующие слова:

Когда я направляю оружие на отдельного представителя правящего класса, дуло моего пистолета есть палец, указывающий в вечность.

Это была цитата из трактата К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

ВЭЙН КЕРР ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ОТВРАТИТЕЛЬНО ОХУЕВШИМ. Жизнь его кинула. Его страшно угнетал тот факт, что способен получить посвящение в Последователи Тевтонского Ордена Буддийской Молодежи. Только ссоры с сестрой хватало. Последовало многочасовое самокопание, лишь усугубившее депрессию. Керр заключил, что Сьюзи в конце концов испытывает самое недостойное для буддистки чувство — ревность. Он был уверен в ее скором возвращении за новой порцией Тревожила его мысль о возможности, что он напрасно тратит время на эту суку. В постели она не блистала. Вэйн посредственными сексуальными навыками в надежде, что она порекомендует произвести его в Последователи.

Размышления Керра прервал стук в парадную дверь. Кто-то выстукивал мотив «Raw Power» группы Iggy and the Stooges. Вэйн духом. Видимо, Арадии неожиданно вздумалось нанести ему визит, чтобы они вместе поупражнялись в эротической гимнастике. прикинул, что сестра Сьюзи вернется к нему минимум еще через неделю, но может, он недооценил буддистку и она горит извиниться за гадкое поведение.

— Привет! — дружно поприветствовали Кандида Чарльз и брат Колин, когда Вэйн распахнул дверь.

— За каким хреном вы приперлись? — полюбопытствовал Керр. Ему было неприятно лицезреть бывшую подругу любовником.

— Как твой духовный наставник, — поведал брат Колин, — я пришел преподать тебе урок преодоления ревности.

— Мне что-то не хочется, — заскулил Вэйн.

— Хочешь получить звание Последователя, — заявил БК, — тогда впусти нас.

Керр запустил гостей в прихожую и проводил в кухню, где вскипятил для них чай. Оставалось всего два пакетика, пришлось заварить их второй раз, чтобы сделать себе чашку. Кандида прикончила остатки молока и сахара не было. обругал своих собратьев по дому за нерасторопность в пополнении припасов. Адольф нигде не работает, у него уйма времени супермаркет, а если у него денежные трудности, то мог бы стрельнуть у Феллацио.

Троица буддистов обменивалась шуточками, но беседа текла натянуто. Прежде всего, Вэйну не терпелось узнать, какие его гостей на Гроув-роуд. Керр решил, что они принесли ему неприятные известия, и приготовился к худшему.

— Как тебе известно, — напыщенно забубнил брат Колин, — мы с Кандидой живем в общинах, где не дозволяются визиты противоположного пола. Но обычно это не мешает нам получать удовольствие от здоровых сексуальных взаимоотношений. жилищного сообщества «Восьмиконечная звезда», я вправе посетить любой незанятый дом, принадлежащий нашей сожалению, у «Восьмиконечной звезды» они закончились. И потому я вынужден обращаться к другим людям с просьбой одолжить койки.

— Нет! — завопил Вэйн. — Это чересчур! Я не разрешаю вам ебаться в моей комнате!

— Мои подозрения оправдались, — продолжал БК, — ты до сих пор снедаем ревностью. Ты можешь преодолеть это глубоко в тебе чувство, лишь посмотрев ему в лицо. Именно поэтому прошу тебя позволить мне воспользоваться твоей постелью.

— Ни за что! — заорал Керр.

— Коль желаешь стать Последователем Ордена, — мягко заявил брат Колин, — то уступишь. Более того, мы хотим показать занятия любовью. Мне жаль, но я обязан настоять. Это необходимо для твоего духовного развития.

Вэйн только всхлипнул, но сквозь слезы заставил себя пробормотать «хорошо». БК погладил своего протеже по несколько утешительных буддистских сентенций. Малый старается, хотя его внутренний прогресс идет мучительно медленно. повезет, то он достигнет звания Последователя в следующей жизни — правда, брат Колин считал, что срок в пять жизней вероятнее.

Кандида потопала в комнату Вэйна. Они с БК разделись, а Вэйн упал в дряхлое кресло, которое давно стоило выбросить. скользнул рукой между ног карабкающейся в постель Кандиды. Подготовительный этап излишен, она вся текла. Черная опустилась на Керра, наблюдающего, как БК пристраивается к Чарльз.

— О, детка, очень хорошо, — простонала Кандида, когда ебательный прибор проскользнул в ее тайное местечко.

— Спасибо Будде! — прогудел в ответ монах.

Глядя на разобранную постель, Вэйн мог разглядеть только руку Чарльз, обнимающую БК. Керр попробовал убедить бывшей не существует. Абстрагироваться от звуков, которыми Кандида подбадривала молотящего ее брата Колина. Задача Тогда Вэйн попытался вообразить, что его жопу полирует огромный член БК. К несчастью, сконцентрироваться на подобном вышло из-за чертовски громкого шума, издаваемого Чарльз.

Кандида перлась от создавшейся обстановки. Месть получилась сладчайшей, учитывая, что теперь она не понимала, что держать Керра в основных ебарях. С первого дня их отношений он проявлял себя последним ублюдком. Сам Вэйн имел сотни стороне, но разговнился, узнав, что она провела ночь с братом Колином. Разорвав отношения с Вэйном, Кандида стремилась пиздец за все нанесенные ей обиды. Именно она придумала завалиться на Гроув-роуд и заставить Керра созерцать их чувствовала, как ее любовный сок капает на простыни Вэйна. Станет ли Керр лизать эти пятна после ее ухода?

Брат Колин подумал, что девчонка ему досталась горячая. Он полагал, что она каким-то образом влияет на его психику. предложения сексуально унизить Вэйна по стволу БК пробежал мощный гормональный заряд. Только женщина, подобная предложения сексуально унизить Вэйна по стволу БК пробежал мощный гормональный заряд. Только женщина, подобная способна угадать его сокровеннейшие мечты. Брат Колин допускал, что слишком долго не замечал собственных сексуальных желаний.

Вэйн не решался признать, что сцена его в некотором роде возбуждает. Ему не хотелось верить, что он эмоциональный попытался направить свою энергию в русло ярости, чтобы отвлечься от зуда в паху. Вспомнил Арадию. С ней он связывал счастье. Отныне Керр дал обет, что будет убивать ради защиты своей сексуальной собственности. Если б не утешающие девушке, эмоциональное наказание, устроенное ему БК с Кандидой, причинило бы невыносимые муки.

Брат Колин на всех парах мчался к оргазму. Кандида узнала характерные мышечные сокращения. Ей показалось, начался потоп, когда буддистский монах выстрелил порцией ДНК. Волны блаженства омыли содрогающуюся плоть. Одновременно поднялись на вершину, откуда мужчине и женщине не суждено возвращаться вместе.

Глава седьмая

НАПАДЕНИЕ НА ХЭМПСТЕД стало крупнейшей акцией скинхед-бригады. Впервые взвод рискнул развернуть полномасштабное сражение с реакционными силами. Восемнадцать бойцов втиснулись в два угнанных джипа и рванули на Норт-Энд. По мужчины и женщины бригады натянули на лица хоккейные маски. У богемы, наводнившей район, отсутствует чувство выродкам с засранными мозгами лишь бы попиздеть об «искусстве». В одежде предпочитают мягкие линии и естественные сентиментальных гуманистов. Естественно, скинхед-бригада со своими отполированными до блеска ботинками, элегантными куртками и отутюженными «стрелками» покажется буржуям Хита просто божьей карой.

Для атаки на богачей Хэмпстед выбрали не случайно. Как известно, сотни интеллигентов Оксфорда и Кембриджа, культурной индустрии, селятся именно тут. Эти задроты славятся литературными обедами, где они выебываются на соплеменников. человеколюбия скинхед-бригада явилась спасти ублюдков. Nouvelle cuisine застрянет у мудозвонов в глотке, когда бритоголовые обольют их расплавленным свинцом.

Несколько лет назад Классовая Справедливость устроила в Хэмпстеде демонстрацию под названием «Убей буржуя»потерпело фиаско, собравшиеся анархисты огребли от полиции. Скинхед-бригада не собиралась повторять ошибки кучки позеров. На этот раз легавых никто не известил, общественность собраться не позвал. Команда Феллацио нагрянула без она категорически отказывалась признавать букву, дух и даже само существование закона.

Первый джип промчался на красный свет по пересечению Хита и Хай-стрит, за ним второй. Подразделение Сатаны перебежало дорогу к кинотеатру «Обыватель» на углу Холи-Буш-Вэйл. На утреннем сеансе в кино пятьдесят зрителей испытывало прочность занудства фильмом Феллини. Клеопатра Вонг пристрелила билетера и впустила трех бойцов отряда в фойе. Следующими обсоса, которые продавали прохладительные напитки.

— Эй, вы, там! Нельзя ли потише? — рявкнул из зала неизвестный гондон, когда прогремели выстрелы, и горячий свинец плоть, кость и мозг.

Поклонник Феллини негодовал, что кто-то осмелился портить ему удовольствие от просмотра «Казановы». Он находил гениальным и видел его дюжину раз. Если бы Клеопатра это знала, она уделила бы особое внимание, чтобы он встретил мучительную смерть.

Подразделение Сатаны распахнуло двери и закидала буржуазных зрителей осколочными гранатами. Когда здание смерти, бритоголовые воины спешно отступили. Горстку выживших, которые успели смыться через запасной выход, автоматная очередь. Клеопатра велела двум бойцам оставаться в помещении и добивать тех, кто попытается скрыться.

Проскочивший на красный свет джип пригнал на Фицджон-авеню. Феллацио продинамил цель, и выпрыгнувшему Подразделению Христа пришлось спуститься по улице, чтобы попасть на рынок антиквариата. Вид облаченных в маски военную форму нападающих навел ужас на покупательниц, ошивавшихся на базаре. Некоторые перепугались настолько, взгляду были заметны подтеки мочи на их юбках.

Рынок антиквариата в Хэмпстеде располагался в тупике аллеи, там теснились так называемые «лавки с рухлядью». Ружейные сбили шестидесятилетнего торговца, попытавшегося захлопнуть стальные ворота рынка. Он бился в агонии в луже блевотины, пока пущенная ему в голову пуля не положила конец его жалкой жизни.

Другой лавочник пришел в ярость от жестокости скинхед-бригады и выскочил из магазинчика, размахивая самурайским который он до этого рассчитывал получить несколько тысяч фунтов. Клинок свистнул у адольфова плеча и мерзко звякнул стену.

Девушка из Подразделения Христа отняла меч у торговца и одним махом рассекла ублюдка напополам. Впечатляющий держала клинок отменного качества, который выдержал годы испытаний в достойных самурайских руках. Любой воин мечом, способным пройти сквозь человеческое тело, как сквозь масло.

Адольф обливал парафином мебель эпохи Людовика XIV. Прочие бойцы Подразделения Христа занимались тем, что вспарывали кожаную обивку стульев и крушили тиковые столики, словно спички. На сердце у любого пролетария потеплело как уничтожаются поделки для буржуев.

— Отлично, сваливаем! — рявкнул Адольф и поднес спичку к пролитому на содержимое нескольких антикварных лавок парафину.

Лавочник средних лет залился слезами, когда Подразделение Христа исчезло в шести направлениях. Самые худшие обернулись реальностью. Его собственность гибнет в пламени. А за овердрафт и то, что он забыл обновить страховку на имущество, скорее всего, лишит его права выкупать заложенный под второй ипотечный кредит дом в Хайгейт.

Высадив Подразделение Сатаны, второй джип погнал по Хай-стрит. Феллацио выбрал в качестве мишени салон красоты, символ среднего класса. Вместо того, чтобы притормозить рядом, Джонс направил джип прямо в витрину и заодно сбил женщину, напялившую на себя какие-то мерзотные тряпки от Laura Ashley.

Феллацио вместе с тремя бойцами своего подразделения ворвался в магазин, размахивая автоматами. Они выпускали другой, пока все до последнего служащие и покупатели не разделили судьбу вымершей птицы дронт. Два оставшихся солдата Подразделения Маркса расстреливали всех, кто по дурости оказывался в пределах досягаемости их АК-47.

— Расходись! — гаркнул Феллацио, выводя своих подопечных из развалин, оставшихся на месте салона красоты.

Все мародеры в масках рассыпались в разные стороны, оставляя после себя лишь переполох, разрушение и смерть. уликой было граффити, сделанное на стене кем-то из Подразделения Сатаны:

Наше движение породила зависть, ведь гнев укрепляет наш дух. Ненависть заставляет рабочий класс мечтать о революции и дает нам силы, чтобы стрелять, резать, душить, избивать и жечь наших врагов.

Это была цитата из трактата К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». Граффити поясняло, безжалостная жестокость скинхед-бригады основана на антибуржуазной идеологии. Клеопатре, Феллацио и Адольфу не обитатели Хэмпстеда тешились мыслью, что стали случайной жертвой нападения кучки подростков, чью порочную агрессию сразу пресекает полиция.

Атаку спланировали как боевую операцию и по ее завершении мародеры растворились в воздухе. Такова классическая тактика — как только задача успешно выполнена, бойцы разбегаются в разных направлениях. Разные персонажи, из которых скинхед-бригада, полагались на собственную смекалку, пока они не достигли убежища на Бау, где собирался взвод проведенной акции.

БРАТ КОЛИН ДОСТИГ НОВЫХ ГЛУБИН своей депрессии. Такое нередко случалось с членами ТОБМа, буддисты — несчастная компания. БК не радовали будущие нововведения, которыми занимался отец Дэвид. Брат Колин всегда считал само собой что главенство в ТОБМе перейдет к нему, когда отец Дэвид склеит ласты. Недавно выяснилось, что у гуру на этот счет

что главенство в ТОБМе перейдет к нему, когда отец Дэвид склеит ласты. Недавно выяснилось, что у гуру на этот счет Свами готовил на смену себе подобие хунты, полагая, что один человек заменить его не способен. БК возглавит управленческий ТОБМа, но далее столь почетная должность не удовлетворяла его властные аппетиты. Он желал быть в ордене абсолютным Делить влияние поровну с четырьмя другими монахами противоречило представлениям БК о полной самореализации.

Дела жилищного сообщества «Восьмиконечная звезда» шли все хуже и хуже. Брату Колину не удавалось подыскать которые попросили освободить. Политическая ситуация в Тауэр-Хэмлетс — просто чудовищна. Полиция продолжала вести поводу поддельного выпуска «Республиканского обозрения», и по ходу дела выявилось невероятно много скандальных сравнению с уровнем коррупции среди политиков двух основных фракций, Уотергейт выглядел бурей в стакане воды. вспыхнувших паранойи и дурных предчувствий, стало нереально подгребать к какой-либо из партий с предложением голосов субсидии или недвижимость.

Брат Колин забрался в угол класса, где происходил, как изволил в шутку выражаться гуру, урок углубленного созерцания решил оставить учеников в состоянии глубокой медитации еще по крайней мере на час. Тридцать последователей сидели лотоса. БК уставился на следы чистоты на дюжине шей. В ТОБМ стекались толпы стареющих хиппи, так до конца и не освоивших гигиены. За исключением брата Колина, глаза медитирующих были закрыты, ученики концентрировались на собственных ритмах. Частенько БК пинал кого-нибудь из группы, и если у жертвы дергался хоть один мускул, она получала суровый недостаточную сосредоточенность на медитации.

По дороге в Британский Буддистский Центр брат Колин заглянул в газетный ларек. Он купил номер нового порножурнала Мертвый час, когда все его протеже погружены в транс, предоставлял ему идеальную возможность всласть полюбоваться занимавший большую часть издания. Брат Колин открыл журнал на середине и одобрительно ахнул, узрев складную Траш.

Брат Колин подумал, что разворот с вытянувшейся на надувном матрасе путаной — лучшая эротическая фотография виденных. Красные туфли на шпильках и черная бархотка на обнаженной девушке придавали изображению особый предшествующих страницах находились выполненные со вкусом снимки Траш, раздвигающей ноги. БК захотелось лизнуть клитор Мэлоди, его любовный мускул напрягся.

Брат Колин бегло прочел сопровождающий очерк. Мэлоди сравнивали с «роллс-ройсом» в толпе «кортин», а за ее десятиминутный сеанс не жаль и нескольких сот фунтов. БК запомнил, что эта девушка стоит на Пикадилли, и снова открыл центральный отдавая себе отчета, расстегнул ширинку и сжал рукой свою мякоть. Буддист не сам затеял погонять лысого, то глубоко ДНК овладели им, не оставив ему выбора. Ближе к оргазму БК захрюкал от удовольствия. На шум обернулась одна из учениц.

— Брат Колин, — взвыла Линда Примроуз, — что ты делаешь, черт возьми? Идет урок медитации, и мне трудно сконцентрироваться

на познании моей прекрасной внутренней сути, пока ты тут пускаешь слюни над порнографическим журналом.

БК не знал, услышали ли другие ученики ее жалобу. Ему, в общем-то, поебать, лишь бы они голову не поднимали. послушников приучали вести себя на манер трех мудрых мартышек — ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не говорю. из них понимало, что если не возбухать насчет каких-либо аспектов движения, их посвящение в монахи — вопрос только времени.

— Поди сюда, киска, — велел брат Колин.

За те несколько секунд, пока Примроуз вставала и на цыпочках шла по залу, БК выиграл время на обдумывание положения. Монаху не следует извиняться за инцидент. Благодаря своему статусу, он разрешит вопрос сам по себе.

— Что тебя, блядь, смущает? — спросил БК.

— Не надо мешать остальным, — прошептала Линда.

— Прости Будда, малышка! — взвыл брат Колин. — Они, по идее, в состоянии глубокой медитации! Если они сконцентрировались настоящему, им не помешает даже ядерный взрыв на Майл-Энд-Роуд. Лишь священные слова, ниспосланные господом выведут их из транса.

— Понимаю, — всхлипнула Примроуз.

— Я погляжу, — продолжал БК, — ты плохо медитировала. Я же дрочил не ради удовольствия. Это проверка, и ты попалась! ты сконцентрировалась на медитации, ты б даже не заметила, что я вот-вот испытаю оргазм, если б я этого добивался.

— Я сожалею, — извинилась Линда.

— И правильно делаешь, — подтвердил, цокая языком, брат Колин, — и по доброте душевной я помогу тебе концентрироваться. Пососи мне член, но не просто слюняв его, а сосредоточься на поставленной задаче.

Примроуз взяла в рот немытую плоть. БК пристроил на голове Линды номер «Пёзд» и уставился на разворот с Мэлоди несомненно, девка супер. Примроуз сжала губы, отчего по стволу брата Калина пронеслась сладкая волна. Он настолько оргазму, когда вылезла девушка, что совсем скоро он очутился на границе, отделяющую нашу юдоль скорби от мира блаженства.

Линда вообразила отца Дэвида на месте БК. Она слышала, что гуру любит, когда ему отсасывают. Она часто практиковала секс с любовником в надежде получить в один прекрасный день привилегию обслужить свами. Однажды она призналась в чаяниях на Еженедельной Исповеди, устраиваемой женской общиной. Девушки, жившие вместе с Примроуз, долго веселились, поделилась с ними своим абсурдным желанием. Ей растолковали, что отец Дэвид держит женщин за духовных недоносков мужикам. Линда сохранила убеждение, что сумеет заставить гуру оценить женские таланты в плане минета. К тому же она знала, что он регулярно ебет козлов, овец и ослов.

МЭЛОДИ ТРАШ МЫСЛЕННО обратилась с молитвой к Марксу, Христу и Сатане. Хотя дырка и не верила в сверхъестественные сущности, коды ДНК, пусть и не имевшие власти над ее телом, все-таки вынуждали ее ритуальным способом выражать благодарность неожиданные перемены в ее судьбе. Мэлоди, зафанатевшая от Каллана, сочла три основных архетипа достойными благодарственных молитв.

Удовлетворив религиозные запросы и спев победную песнь судьбе, она повернулась на бок и встала с кровати. отвратительный урод с пивным брюхом, уже оделся. Он ушел, пока Траш натягивала трусики. Несколько часов назад в продажу выпуск «Пёзд», и сотни мужиков рыскали по Пикадилли в поисках Мэлоди. Клоуны выстраивались в очередь за Первоначальная ставка за десятиминутный сеанс со стандартного полтинника переросла предложенную Феллацио сотню, превратили Траш в звезду вечера. Судья выложил тысячу, епископ — восемьсот фунтов, а какой-то граф из высшего класса на пятьсот за право полизать Мэлоди клитор.

Траш оправила кожаную мини-юбку, влезла на шпильки и надела свежую майку. В ее профессии за лишние шмотки не Каждая минута, потраченная на раздевание, означает потерю прибыли, возможно, безвозвратно. Теперь, когда удача Мэлоди стремилась срубить по максимуму. Вдруг везение продлится недолго. У Траш никак не получалось привыкнуть черная полоса закончилась. Разворот в «Пёздах» ознаменовал величайшую перемену в ее жизни, в которой ей постоянно не главное, она нашла замечательную любовницу в лице Клеопатры Вонг.

Едва Мэлоди открыла дверь комнаты и шагнула на лестничную площадку, она столкнулась с Джони Абандоном. Джонни Едва Мэлоди открыла дверь комнаты и шагнула на лестничную площадку, она столкнулась с Джони Абандоном. Джони звездой и пользовался дурной славой за то, что проделывал с поклонницами. С первого же взгляда на морду ублюдка Траш рассказы о развратнике ничего не преувеличивают.

— Приветик, киса, — осклабился Джони, — мне тут пришлось дать какому-то уебку стольник, чтоб тебя найти, ну да ладно.

— С тебя штука, — резко сообщила Мэлоди.

— Фигня, — рассмеялся Абандон, проходя вслед за Траш в комнату, — в два раза больше трачу на наркоту для моей девушки в неделю.

Джони разлегся на кровати, наблюдая за раздеванием светлейшей дочери Сохо. Ему не пришлось объяснять пизде, что н-ролльной прессе она читала кучу историй из его половой жизни. Мэлоди опустилась ему на физиономию. Он был тощ, девушкам это нравилось. Траш польстило, что ветеран рок-н-ролла вдохновился ее пиздой. В отличие от большинства Джони — не толстопузый бизнесмен, страдающий кризисом среднего возраста из-за лысеющей башки и вони изо рта. Перед не стоял суровый выбор: или платить за секс, или терпеть. На прогулке по Вэст-Энду ритм-гитариста всякий раз облепляли просьбами позволить им у него отсосать.

Джони тихо простонал, когда проститутка потекла соком. Познав ее вкус, он утвердился во мнении, что она десять раз фунтов. Абандон жадно глотнул стекающего ему в пасть сока. Он считал секс и рок-н-ролл вещами одного плана — примитивные чувства, телесные флюиды, резкие запахи и пот. Годами Джони собирал стадионы, но не любил их. Абандон предпочитал тесноту фанаты протягивают руки и прикасаются к нему. А в сексе Джони ценил профессионализм. Главное разочарование в жизни составлял факт, что общенациональные издания до сих пор не написали о его пристрастии к услугам высококлассных блядей.

Джони не понимал, почему так мало уличных проституток засвечиваются в желтой прессе, а ведь масса журналистов услугам, полагая, что постель — идеальное место для разговоров о богатых и знаменитых клиентах девушек. А потом грязные пишут соответствующий материал. Абандон, считая злокозненных среднестатистических охотников за сенсациями частью он платит за существование при режиме демократии парламентского типа, очень обижался, что редакторы не дают телефонные для эксклюзивного интервью тет-а-тет о половой жизни. Пресса умирает от счастья, если ей удастся побрызгать грязью политика, чьим самым извращенным развлечением являются ласки ротвейлера, пока два-три специально приглашенных его розгами. Джони страстно верил, что такие дегенераты водятся повсеместно.

Мэлоди взвыла от удовольствия, когда губы Абандона прижались к ее щели. Ритм-гитарист чувствовал себя избранным влажных поцелуев. Пока Джони вылизывал пизду проститутки, она нагнулась и расстегнула ему ширинку. Мэлоди взялась набухшего мужского достоинства рок-звезды, коснулась языком головки. После семи хуевых трахов Траш радовалась, попался клиент, знающий толк в оральном сексе.

Мэлоди проехалась зубами по любовному мускулу Джони. Она своими глазами убедилась, что сплетни, распространяемые ролльной прессой, имели под собой реальное основание. Необрезанную плоть Абандона покрывали шрамы. Траш вцепилась Джонни, перестав лизать пизду, завыл от наслаждения. Через минуту ритм-гитарист сделал выстрел. Рот Мэлоди наполнился пополам с кровью.

— О, детка, — стонал Абандон, — ты лучше всех. Я приду к тебе еще не раз. Стану твоим самым преданным клиентом. жаль тысячи фунтов. Мне не делали такой отличный минет с тех пор, как одна американская поклонница чуть не откусила того, как я сексуально надругался над ней гитарой.

Джони что-то буровил, а Мэлоди одевалась. Треп рок-звезды начал утомлять ее. У нее много дел. Надо завоевать весь кучу бабла на лондонских улицах. Сотни мужиков бродили по Пикадилли в надежде спустить недельный заработок на величайшую сенсацию со времен Милли Миллингтон, чья «Приходи поиграть со мной» побила все рекорды по кассовым сборам во Мэлоди почувствовала признательность Абандону, когда он поднялся и вместе с ней покинул комнату. В противоположность он был неплохо воспитан, что вполне успокоило Мэлоди, которой бы не хотелось выпихивать его со своей фабрики секса.

Джони растворился в толпах Сохо. Не успела Траш дойти до конца Руперт-стрит, как с двух сторон на нее наскочили годящийся ей в отцы, и подросток. Оба желали заполучить Мэлоди и тянули ее в разные стороны. С помощью специального которому Клео научила Коллектив Проституток Сохо, Траш высвободилась.

— Я первый ее увидел! — орал сорокалетний дядька.

— Иди на хуй, дедуля! — грубил малый. — В очередь!

Дядька вздумал врезать тинэйджеру по зубам. Пацан отбил удар и догнал зверским с ноги по яйцам. Воздух со свистом хозяина. В долю секунды ублюдок сдулся, как проколотый шарик.

Мэлоди привела юнца в свою комнату и потребовала стольник. В том, что произошло потом, ничего такого утонченного незачем. Траш оголилась, упала на кровать. На нее залез пацан. Потер ей клитор, потек сок, и он запустил любовный мускул ложбину. Поддал жару. Мэлоди уже устала и вяло издала стон наслаждения. Пацан заволновался и через несколько секунд Траш отпихнула мальца, поднялась и начала собираться. На сей раз не густо, зато быстро, охуительно быстро. Меньше трех минут.

Мэлоди заставила чувака встать и вытолкала на лестницу. Парень еще не отрезвел от ебли и, пока Траш не захлопнула не возбухал. Они стояли на площадке. Мэлоди приготовилась идти цеплять новых клиентов.

— Слышь, — предъявил малый, — по-моему, ты свое не отработала.

— Ты кончил! — отрезала Мэлоди.

Мальчик ударил в голову проститутки, но Траш пригнулась, и кулак повстречался со стеной. Молодой урод обезумел. утихомирить ублюдка приемами из кунг-фу, но не успела. По ступенькам мчался вышибала Джон. Он сграбастал подростка трех пролетов. Лишившийся сознания ребенок осел бесформенной кучей на коврике у двери. Увечья, причиненные ему помешали Джону попинать его еще. После этого прощального подарка вышибала выкинул злополучного клиента на улицу.

Глава восьмая

МОНИКА СУИНБОРН ПОЛАГАЛА, что ей повезло, что не удалось достать выпуск журнала «Пёзды» до ежемесячного ассоциации «Женщины Против Насилия и Порнографии». Сестрам не понравился бы блеск в ее глазах во время просмотра вопиющего нарушения всех приличий. Журнал давал ниспосланную небом возможность очистить улицы от людской накипи, собственную задницу по высоким ставкам. Моника ненавидела проституток, поскольку в большинстве своем это девушки класса, возомнившие о себе невесть что. Суинборн закончила школу для богатеньких в Сассексе и, как девушка правильная, свысока на тех, кому не столь подфартило с образованием.

Моника полагала, что она родилась, чтобы править простолюдинами, которыми являются низшие классы. Адольф Гитлер последние портянки в обмен на ее умение манипулировать людьми и ситуациями. ЖПНП — самое подходящее для нее место. руководимой ею организации ставились рядом сексуальное насилие, которое, по идее, возмущает всех, и газетенки, удовольствием онанируют миллионы простых людей, кому не засрали мозги ханжеским элитным образованием.

В процессе кампании за равноправие ассоциация ЖПНП заимела странных союзников. Одним из них стало Общество Нравственности. Джон Рейвен Наттал, возглавлявший самопровозглашенный комитет пронырливых моралистов, сблизился с Моникой, насколько это возможно между двумя социопатами. Наттал приносил пользу своими стойкими пристрастиями воинствующему национализму. То есть приглашал компанию злобных фашистов, если сестрам требовалась дополнительная сила для уничтожения оппонентов. Суинборн нетерпеливо взглянула на часы. Она просила ДР зайти к ней, а он опаздывал на пять минут.

Протикало еще три минуты. Дворецкий впустил Наттала в кабинет Моники.

— Добрый день, — прошипел ДР. В его устах приветствие прозвучало скорбной вестью.

— Присядь и выпей, — прогавкала Суинборн. Дружескому общению она предпочитала отдачу приказаний, и слова скорее угрозу, чем приглашение.

— «100 волынщиков», неразбавленный, — выплюнул фразу Наттал.

Дворецкий поставил стакан и бутылку на столик рядом со стулом ДР. Наттал налил себе приличную порцию и выпил глотком. Слуга принес для госпожи «СТ».

— Ты единственный, кого я знаю, кто пьет подобное говно, — издевательски заметила Моника, — так что можешь повторить, стесняйся. Я заказала бутылку, когда пригласила тебя на наш тет-а-тет. Перед твоим следующим визитом я приготовлю новую.

— Что не так в «100 волынщиках»? — отбрыкнулся ДР. — Мне продают его со скидкой в баре, поскольку я покупаю много бутылок.

— Мне следовало догадаться, — заржала Суинборн, — что даже твои алкогольные предпочтения подвержены влиянию примитивных экономических интересов.

— Не туда заехала, — огрызнулся Наттал, — мои интересы совпадают с интересами белой расы!

— Ну, хватит, — сдалась Моника, — давай не будем ссориться. Я хочу попросить тебя оказать мне любезность. Но для немного эротики.

— Можешь не объяснять, я и так все понял, — хихикнул ДР, — ты устраиваешь очередную акцию типа «Долой непристойностьхочешь попросить моих друзей из Лиги Молодых Арийцев обеспечить силовую поддержку.

— Правильно, — подтвердила Суинборн.

— С делами, значит, разобрались, — изрек Наттал, — теперь секс.

— Семнадцатого числа, — втолковывала Моника ДР по дороге в спальню, — ребята собираются на Руперт-стрит в семь тридцать.

— Семнадцатого, в семь тридцать, — повторил ДР, снимая сапог.

Суинборн и Наттал всегда скрепляли сексом политические пакты. Случка была достаточно механичной. Моника сосала он не вставал. Несколько раз она умоляла его лечь на нее, но Наттал упорно отказывался выполнять отвратительный, по Вялотекущая природа их сексуальных взаимоотношений устраивала обоих социопатов. Она укрепляла их взаимоотчужденность, наслаждаться в должной степени враждебной связью.

Не успев раздеться, Наттал достал из шкафа книгу Э. Дугласа Фосетта «Анархист Хартманн». Всякий раз, пока Суинборн хуй, он прочитывал пассаж из произведения. Если он увлекался повествованием, он мог кончить в рот Монике даже не вставшим Тогда эта сука впадала в печаль, что весьма радовало Наттала. ДР дошел до эпизода, когда рассказчик поднимается анархистов «Атилла», парящем над Вестминстером. Суинборн начала обсасывать член, а ДР отыскал страницу, где он прошлый раз:

«Огромная толпа собралась на какую-то крупномасштабную рабочую демонстрацию, яблоку негде упасть; окна и Машины всех видов, какие есть на свете, подъезжали рядами, вызывая на себя гнев взбудораженной толпы».

Моника понимала психологию момента. Надо поторапливаться. Либо через несколько минут она вызовет у ДР эрекцию, углубится в текст, и с оскорбительным пренебрежением его вялый отросток спустит залп чистой генетики в ее злоебучую мечтала о любовном мускуле, проскальзывающем в ее сочную пизду, жаждала видеть, как Наттал корчится в экстазе, молочного цвета жидкостью. День клонился к закату, когда она заметила, как чуть вздрогнула броня правого идеолога наслаждения. Всё, что Моника услышала за это время, были лишь дурацкие смешки социопата, пока он бегал глазами тухлого романа о грядущей войне:

«Пространство между нами сотрясали крики «Ура!», где-то далеко на набережной гулко громыхали аплодисменты.

Какой-то человек отошел от своей пушки и произнес, указывая на толпу на Вестминстер-Бридж:

— Этот мост десять лет назад взорвали Хартманн и Шварц. И похоже, что этот сброд доволен, не так ли?

Я отвернулся от отвращения. Что за насмешка! Чернь думала, что приветствует человека, совершившего нечто, доселе чествовала бессердечного разрушителя! Грозный капитан, идущие на смерть приветствуют тебя. Но время пришло — башня всего в двадцати ярдах от нас».

ДР редко позволял себе роскошь чтения художественной литературы. Это было индульгенцией. Его фотографическая ему отложить книгу на пару месяцев, а потом вернуться к ней, помня каждое прочитанное слово. Ему очень нравился роман ходу приближения кульминации сюжета, он все с большей легкостью кончал в рот Моники из неэрегированного члена.

«Вдруг зловеще взвыла сирена. Это был сигнал. Четыре огнемета одновременно изрыгнули пламя. Треск еще не утих, флаг взметнулся на хвостовой части. Толпа радостно завопила, как ей и положено, маневр выглядел романтично. На широком полотнище флага горели три страшных слова — они проясняли причину этого кошмара — АНАРХИСТ ХАРТМАНН ВЕРНУЛСЯ».

Наттал почти забыл о сосущей у него Суинборн. Его поразила мысль, что вдруг проза Фосетта повлияла на идеи сумасшедшего Кевина Лльюэллина Каллана. ДР никогда в глаза не видел трактата «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбевсе ужасные истории о том, что книга запутывает яснейшие умы. Творение ЭДФ оказывала такой же эффект на Наттала.

все ужасные истории о том, что книга запутывает яснейшие умы. Творение ЭДФ оказывала такой же эффект на Наттала. книге, ДР поймал себя на том, что ему доставляют радость зловещие описания разрушенного Лондона:

«Не забыть тот ужас. Восторженные крики мгновенно стихли и на смену им пришли рев и проклятия разъяренной зрители на крышах показывали «Атилле» кулак.

— Эй, вы, сброд! — заорал кто-то из команды. — Не надорвитесь!

Лишь слова слетели с губ, как «Атилла» рванул вперед. Да так резко, что мне пришлось схватиться за поручень, чтоб устоять Цель маневра была ясна. Поскольку нас узнали, необходимо набрать высоту и приступить к активным действиям. После великолепных поворотов «Атилла» взлетел над часовой башней и стал кружить над ней».

Моника поняла, что проигрывает сражение. Наттал кончит ей в рот, а хуй у него так и не встанет. Любовный мускул подозрительной чистотой. Суинборн догадывалась правильно: перед уходом из дома он дрочил. Скрытный ублюдок отмыл все части тела, уничтожив следы своих шалостей. Наттал забыл о Монике. Его воображение было занято превратностями грядущей войны:

«Снова сирена. Снова четыре огнемета изрыгнули пламя и на этот раз не бесцельно. И к неутихающему реву прибавился мощи грохот, от которого мутнело сознание. Удары гремели один за другим. В ушах болезненно звенело. А потом — раскололась. Я осмотрелся и в страхе отшатнулся. О, ужас — огромная башня обрушилась на толпу, в лепешку раздавила потенциальных негодяев, превратила в руины многие стоявшие напротив здания. За каждый кусочек пространства шло сражение, орды визжащих перепуганных безумцев падали, сталкивались друг с другом и затаптывали других несчастных. корчащихся тел множились, и все страшнее становилось смятение. Башни и стены Здания Парламента рушились от метко снарядов».

ДР возликовал. Несмотря на вялый член, эмоции Наттала потрясла созданная воображением Фосетта картина уничтожения Парламентов, и залп жидкой генетики вылетел из его безвольного отростка. Суинборн с жалобным стоном откинулась лежала молча, размышляя о том, что пусть она проиграла это сражение, но всеми правдами и неправдами войну она выиграет.

ЛИНДЕ ЛЕЙН БЫЛО ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ЛЕТ, и она стремительно приближалась к вершине карьеры. Она работала замредактора «Сандей-Пост» и планировала занять руководящую должность к тридцати годам. Не так уж плохо для девушки, чей отец конвейере в Ковентри. Линда добилась статуса яппи, вылизывая задницу болтливым боссам. За сто двадцать тысяч в год душу Лейн. За такие деньги Линда была готова не только бесконечно писать передовицы о благополучии рабочего класса, верила в то дерьмо, которое ей приказывали сочинять хозяева.

Линда собрала носом вторую кокаиновую дорожку и постаралась абстрагироваться от того факта, что ее благоверный над видеозаписью, где содомировали молоденьких раздолбаев. Брак с Барри Гэллоном она заключила ради карьерного горячо ненавидела педерастов, которых Гэллон выстебывал в колонке сплетен «Дейли Мираж». И Барри, и Лейн общенациональную прессу из музыкальных изданий. Линда прочно окопалась в штате журнала «Бит» в двадцать три года. на пике истерии по ретро. Она готовила обложки с фотографиями самых популярных групп — Alienation, KU 422, Contradiction Pricks. Гэллон начинал с металлистов, его карьерный взлет начался в журнале «Штопор». Он продвигал неформальное стараниями коллективы типа Freak Child и Peace Frog внесли немалый вклад в возрождение движения хиппи. Барри нравился бизнес, и пользуясь своей журналистской репутацией, он получал жопу каждого подающего надежды спи-душника-металлюги.

Адольф Крамер знал все о Линде Лейн и Барри Гэллоне. Модные журналы вечно печатали фотки этой пары уродов. вниманием пресса баловала Лейн. По легенде, подростком она украсила свою спальню схемой двигателя внутреннего сгорания. В отличие от обычных сверстников, предпочитающих постеры с поп-звездами, Лейн боготворила машины. В школьные годы она выходные каталась автостопом в Лондон и с удовольствием трахалась на заднем сиденье «кортины». В интервью Линда что, по ее мнению, после Рольфа Харриса вторым величайшим художником двадцатого века является Генри Форд.

Гэллона тоже читали миллионы. Но материалы о нем не составляли и половины того, что доставалось его жене. Такое вполне удовлетворяло Лейн. Но поскольку они заняли прочное положение звезд журналистики, то, несомненно, рабочий отомстить им. Пресса сплошь состоит из стопроцентных мерзот, и когда наступит великий день начала пролетарской революции, единого представителей четвертого сословия поставят к стенке. А пока Адольф вознамерился продолжить волну жестоких визитом к Гэллону и Лейн.

В Патни Крамер без труда вычислил богатый дом Линды и Барри с палисадником, выходящим на берег реки. Адольфу обмелевшая по всему Лондону Темза. Он добрался до этой части обнажившегося русла, срезав через Уэндворт-парк. Крамер несколько сот ярдов по прибрежной грязи и забрался в садик Гэллона и Лейн.

Стемнело. Но Линда и Барри еще не задернули шторы. Сквозь зеркальные двери, ведущие в патио Адольф увидел, как собачатся. Крамер подавил смешок. Все на Флит-стрит знают, что гнусная пара никогда не спит вместе, они поженились по расчету. Барри — педик, а Линда, проинвестировав пиздой путь наверх, сделала операцию по восстановлению девственной течение двух лет счастливой супружеской жизни они каждую ночь расходились по разным спальням.

Адольф решительно приблизился к стеклянной двери и пинком распахнул ее. Шум привлек внимание Линды и Барри. они увидели наведенную на них пушку Крамера. Адольф дико захохотал при виде ужаса на их лицах.

— Расслабьтесь, — выдохнул Крамер, — я, голубки, ваш большой поклонник. Никогда не пропускаю ваши материалы. пор меня заинтересовали ваши отношения. Видите ли, никак не получается представить себе, как вы ебетесь. Вот я навестил посмотреть, как вы трахаетесь.

— Что за чушь! — запротестовала Лейн.

— Заткнись! — оборвал ее Адольф. — Еще раз вякнешь, и я тебе мозги вышибу. Раздевайтесь.

Линда и Барри повиновались. Лейн трясло. Перспектива перепихнуться с мужем пугала ее почти так же сильно, как сумасшедшего налетчика. Гэллон понял, что женушка на грани истерики, и вскочил на нее в жалкой попытке вернуть ситуацией. Барри не хотел умирать молодым только потому, что жену воротит исполнять с ним супружеский долг.

Рука Крамера вздрогнула. Он треснул рукояткой пистолета Гэллона по башке. Мерзко хрустнула кость, и Барри рухнул Линда закопошилась, придавленная тяжелым мертвым телом милого. Тогда Адольф направил ствол суке в рот.

— Вы меня изнасилуете? — взвыла яппи.

— Ты что, блядь, шутишь? — развеселился Крамер, спуская курок. — Я антисексист!

Журналистские мозги разлетелись по толстому и дорогому ковру. Адольф с удовольствием подумал, что чистка комнаты кучу бабок. Итак, сука умерла, и Крамер займется ее ублюдочным супругом.

Складным ножом Адольф перерезал Гэллону глотку. Потом занялся ритуальным расчленением тел двух классовых Обмакнув пальцы в кровь, капающую из Гэллона, Крамер накорябал на стене гостиной следующее изречение:

В ПРОТИВОВЕС УСТОЯВШЕМУСЯ МНЕНИЮ КАК СИТУАЦИОНИСТОВ, ТАК И КОНСЕРВАТОРОВ ХОЧЕТСЯ ПОДЧЕРКНУТЬ,

ЧТО КОРНЕМ СЕГОДНЯШНЕГО КРИЗИСА ЯВЛЯЮТСЯ ПРОБЛЕМЫ КОЛИЧЕСТВЕННОГО — А НЕ КАЧЕСТВЕННОГО -

ХАРАКТЕРА.

ХАРАКТЕРА.

Это была цитата из главного трактата самого загадочного из нигилистов К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются общей борьбе».

АРАДИЯ СМИТ ДЕЛАЛА бутерброд, когда в кухню зашел Феллацио Джонс. Арадия часто заявлялась на Гроув-Роуд. Хотя считалась девушкой Вэйна, Феллацио видел, что она не прочь замутить с Адольфом.

— Слыхал про Крисси? — спросила Арадия.

— Нет, — ответил Феллацио.

— Ее сбила машина, — уныло сообщила Смит, — у нее обе ноги сломаны.

— Какой кошмар! — воскликнул Джонс.

— Ее положили в больницу «Брук-Хоспитал» на три месяца минимум. Навестишь ее? — спросила Арадия.

— Конечно, — ответил Феллацио.

— Ты ей очень нравишься, — ввернула Смит, — твой приход будет для нее настоящим праздником.

— Да ладно тебе, — прошелестел Джонс.

Феллацио искал кофе. В итоге он заключил, что кто-то прикончил упаковку. Заглянув в мусорное ведро, он убедился предположения. Оставалась банка растворимого, но Джонс не собирался пить помои. Вместо этого он заварил себе чаю.

— Где Адольф? — спросила Арадия у подогревающего чайник Феллацио.

— Где-то шляется, — Джонс знал, что комрад ревностно делает революцию, но Смит ставить в известность не обязательно, вернется поздно.

— Он вечно где-то шляется! — воскликнула Смит.

— Ведет весьма напряженную общественную жизнь, — вступился за друга Феллацио.

— Адольфу нужна постоянная подруга, — принялась поучать Арадия, — чтобы остепениться.

— Чай будешь? — дипломатично сменил тему Джонс.

— Нет, я себе кофе сделаю, — отреагировала Смит.

— Остался только растворимый, — мрачно буркнул Феллацио.

— Нормально, — заверила Арадия, — я не фанатка кофеина. Люблю Gold Blend.

— Каждому свое, — пробормотал себе под нос Джонс.

Феллацио налил молока в две чашки и поставил их на поднос. В другое время он бы отнес весь пакет наверх, но решил, обидеть Смит. Он перетащил поднос в комнату Адольфа, где они с Мэлоди Траш весь вечер читали работу «Маркс, Христос объединяются в общей борьбе». Адольф занимал лучшую комнату в доме, и в его отсутствие прочие обитатели старались ею. Крамера такой расклад устраивал, поскольку благодаря нему телевизор и музыкальный центр стояли у его кровати.

— Я посмотрела книжки Адольфа, — поделилась Мэлоди, — фигня всякая.

— Я знаю, — ответил, наливая чай, Феллацио, — попса голимая. Ему нравятся Б. С. Джонсон и Ален Роб-Грийе. Я лично могу эту херню.

— А ты что читаешь? — поинтересовалась Траш.

— Если хочется чего-нибудь очень умного — тогда Гегеля. Еще у меня есть полные собрания Ричарда Аллена, Шота Хатсона Смита, — заявил горделиво Джонс.

— Покажешь мне свою библиотеку? — спросила Мэлоди.

— Конечно, — заверил ее Феллацио.

Джонс повел девушку на первый этаж в свою спальню. Отрадой его души был старый стеллаж Новой Английской найденный им на задворках Романроуд-Вулворта. Он набил его под завязку серией «Классика НАБ». Естественно, все творения Аллена о скинхедах соседствовали с Питером Кейвом, Алексом Р. Стюартом, Миком Норманом и романами об Ангелах Ада Тома Райдера.

А еще вся Петра Кристиан и сотни других книжек с заголовками вроде «Подкуп», «Скингерлс», «Хитрый разведчик», порнофотографиях», «Жизнелюбы», «Королевская дорога», «Отказавшийся», «Король подонков», «Шайка девчонок«Дегенераты» и «Рабы Сатаны». С двенадцати лет, еще в школе, Феллацио читал все, выпускаемое НАБ.

Но гораздо больше Траш заинтересовали полки, заставленные классическим фэнтэзи авторов типа Аб Меррит, Кларк Л. Мур, Сакс Ромер, Г. Уорнер Мунн и Уильям Хоуп Ходсон. Мэлоди внимательно осмотрела все содержимое этого шкафа. на австралийское издание романа Пела Торро «За пределами пространства», она чуть не обоссалась. Ведь Торро — один из Лионеля Фанторпа. А она и не в курсе, что его издавали в Австралии. За этим открытием последовало и второе: у нее не полное произведений великого писателя.

— Хочу эту книжку, — запричитала Мэлоди.

— Какую? — спросил Феллацио.

— Австралийского Фанторпа! — Траш стонала, будто в преддверии оргазма.

— Я ее взял из-за потрепанности, — мягко сказал Джонс, — она у меня уже полгода, а я так и не почитал. Не понял, что У него столько, блядь, псевдонимов, что я в них путаюсь. Забирай, если хочешь. Мне больше нравятся его сверхъестественные чем научная фантастика.

— Господи! — исступленно завизжала Мэлоди, оседая на пол и прижимая заветный том к груди.

ДНК обуяло тело девушки. В каждом нервном окончании спадались и распадались генетические коды. В обществе потребления консьюмеризм идут рука об руку так, что организм их не различает. Траш текла от удовольствия. Она заполучила еще одного свою необъятную библиотеку творений великого писателя. Она предавалась коллекционированию фанатически. Одно отчего в ней заплескались волны оргазма.

Феллацио растерялся. Простой подарок так осчастливил его товарища. Он решил, что после всех клиентов, кого Мэлоди рабочую неделю, ей надо чего-нибудь этакого, что принесет по-настоящему сильное удовлетворение.

Его размышления перебил яростный стук в дверь. Джонс подумал, кто это там приперся. Он пересек прихожую и столкнулся озирающимся Джо Статтоном.

— Босс, босс, — раздирался Статтон, — я по тебе соскучился. Я тебя очень люблю. Я несколько часов проплакал оттого, позволил мне пососать у тебя сегодня днем, когда мы были наедине в офисе!

— Уймись! — прикрикнул Феллацио.

— Босс, — стенал Джо, — я хочу пососать тебе хуй!

Джонс пожалел, что связался с парнем. Он втолкнул офисного мальчика в прихожую и захлопнул дверь. Ему не хотелось соседями. В наше время улицы кишат пидорами, которые вызовут полицию, если сочтут, что им представится шанс полюбоваться арест из окна.

— Можно мне у тебя отсосать? — плакал Статтон.

Феллацио расстегнул ширинку и вынул прибор. Джо опустился на колени и лизнул любовный мускул. Джонс вызвал у Феллацио расстегнул ширинку и вынул прибор. Джо опустился на колени и лизнул любовный мускул. Джонс вызвал у сфокусировав ментальную энергию. Он хотел по возможности быстрее избавиться от Статтона. Дать ему отсосать означало решить вопрос без ненужных шума и пыли и без долгосрочных обещаний. Помощник из парня отличный, но, влюбившись в босса, он испоганил малину. Феллацио придется дать малому отставку. Сейчас же главное вытурить его из дома.

Силой воли Джонс кончил, не успел Джо толком заглотить плоть. Феллацио мастерски контролировал себя в сексе — собственному желанию в любой момент или же напротив мог продержаться ночь напролет.

— Босс, — загнусил Статтон, — ты слишком быстро спустил! Это нечестно, давай ты выебешь меня в жопу?

— Нет, — спокойно отказался Джонс, пряча инструмент обратно, — ты получил, что хотел, и теперь тебе пора домой, закроется.

— Можно я останусь на ночь? — взмолился Джо.

— Нельзя, — отрезал Феллацио.

Тут из спальни выглянула раскрасневшаяся Мэлоди. Статтон тут же сделал неправильный вывод и взбесился.

— Да иди ты на хуй! — завизжал Статтон. — Бисексуал! Предатель! С блядями якшаешься! Знать тебя не хочу! Свою засунь себе в задницу! Ты больше меня не увидишь! Зарплату пришли мне по почте! Козел ебаный!

Мальчик, грохнув дверью, испарился.

— Что случилось? — невинно спросила Траш.

— Наш прошлый мальчик на побегушках, — объяснил Джонс, — втрескался в меня по уши. Когда ты вышла из спальни, спятил. Решил, что ты моя любовница.

— Ну и дела! — усмехнулась Мэлоди.

Глава девятая

АРАДИЯ СМИТ ОПУСТИЛАСЬ ДО НОВЫХ ГЛУБИН депрессии. Настроения ТОБМа дурно влияли на нее. Вэйн заебал окончательно. Но Арадия продолжала спать с ублюдком ради повода приходить туда, где она обязательно встретится Прошлым вечером Смит упустила Крамера, потому что он заявился домой очень поздно, и она решила засесть в доме, проснется.

Арадия прошла в кухню и поставила чайник. Ополоснула грязную чашку, залила кипятком пакетик чая. Смит залезла обнаружила отсутствие молока. Хлопнув входной дверью, Арадия потащилась в ближайший магазин на Роман-роуд. Покупая неожиданно заметила кричащий заголовок в «Дейли Мираж»:

К САТАНИНСКИМ УБИЙСТВАМ ПРИЧАСТНЫ ШТУРМОВИКИ-АНАРХИСТЫ

Смит приобрела газету и поспешила на Гроув-роуд. Заварив чаю, она села читать статью.

«Культовые журналисты стали последними жертвами» — гласил подзаголовок.

Фотография Линды Лейн вместе с Барри Галлоном иллюстрировала материал.

«Следствие полагает, что преступная шайка, разрушившая Хэмпстед на прошлой неделе, также причастна к высокопоставленных лиц.

И как предположил официальный представитель лондонской полиции Маркус О'Грейл, излагая данную версию конференции, бандиты нанесли новый удар. Прошлой ночью новыми жертвами головорезов-анархистов стали журналисты Барри Гэллон.

Негодяи напали на несчастных супругов, когда те мирно смотрели по видео Диснея в своем особняке в Патни, стоящем фунтов. Оба были застрелены и ритуально расчленены. На стенах гостиной остались написанные кровью цитаты из запрещенной К. Л. Катана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

Лозунги из этого печально известного произведения нанесла краской на стены зданий группа бандитов в масках, Хэмпстед в дымящиеся руины; их нашли у изуродованных тел Тимоти Форта, виконта Липтон-Дэвиса, сэра Бэзила Рейда «Каледониан Агрегейтс» Чэпмен.

Цитаты из сатанинской работы обнаружены также в Сент-Джон-Вуд после актов вандализма в престижных жилых домах. отрицает возможности связи дела со случаем отравления ланчем в прошлом месяце, унесшем более сотни жизней служащих Сити.

Детективы утверждают, что от представителей социального дна они заполучили список следующих жертв и читать О'Грейл призвал граждан к осторожности, поскольку всем, начиная от пэра до уполномоченного члена районного совета, смертельная опасность.

Далее в номере вы найдете подробный материал об анархистской угрозе и о каждом из их кровавых преступлений. На памяти журналиста «ДМ» Барри Гэллона».

Только Смит собралась почитать и эти статьи, как на лестнице загромыхали шаги Крамера, и он ввалился в кухню. потрясающе, его суровому лицу очень шли мешки под глазами.

— Привет, — промычала Арадия, чувствуя себя косноязычной школьницей.

— Здорово, — каркнул Адольф. Голос его звучал низко, сексуально и невообразимо хрипло.

— Где провел вчерашний вечер? — спросила Арадия.

— С приятелями, — наполняя чайник водой, Адольф. — Тебе чаю сделать?

— Ага, — кивнула Арадия, — мне не хватает танина.

Налив чайник, Крамер заглянул в холодильник. Ничего там не найдя, стал шарить по ящикам и полкам. Ему не повезло. Еды не было.

— Вэйн еще дрыхнет? — полюбопытствовал Адольф, подогревая воду.

— А ты думал! — рассмеялась Смит.

— Вэйн — ленивая скотина, — присвистнул Крамер.

— Я типа не в курсе, — загудела Арадия, — вот бы найти парня, который встает к завтраку.

— Только не ври, что у тебя проблемы с парнями, — вскричал Адольф, окидывая взглядом стройную фигурку Смит. — заявлений, я вообще не смогу верить твоим словам!

— Я не вру, — возразила Арадия, и дотронулась до руки Крамера, — редко встречаются настоящие мужики вроде тебя.

Адольф не верил своей удаче. Ясно, как чертов божий день, что птичка на него запала. Давно, очень давно он не тешил решил насрать, что это баба Вэйна. Пока она не устраивает ему геморроя, он десять раз готов трахнуть ее.

Смит понравилась реакция Крамера на ее появление, но она не собиралась все сразу ему позволять. Любой чувак ошалеет, вокруг него скачут, чтобы удовлетворить его телесные потребности. Арадия решила как-нибудь подпоить Адольфа. Круто его бухого за яйца. Смит порадовалась достигнутому прогрессу, но в настоящий момент сочла за лучшее сменить тему.

— Слышал про Крисси? — спросила она.

— Нет, — ответил Крамер.

— Загремела в лечебницу с переломом обеих ног, — сообщила Арадия.

— Ужас какой, — опечалился Адольф. — Как так вышло?

— Ее тачка переехала, — грустно сказала Смит. — Она в Бруксе, рядом с Вулвичем. Подыхает со скуки. Умрет от радости, навестишь.

— Обязательно. Как-нибудь выберусь к ней, — заверил Крамер, наливая чай.

«Отлично», — мысленно торжествовала Арадия. Она постарается вроде бы случайно пересечься с Адольфом в больнице, мази. Она запросто уговорит его пропустить по кружечке, и через несколько пинт прельстит его койкой. Смит ликовала, нарисовался Вэйн и не испортил ей праздник.

— Я глубоко несчастен, — заныл он.

— И я, — перебил Крамер, — потому что дома еды нет. У меня осталась пара фунтов, но долго на них не протянешь, бабки.

— На следующей неделе, — промямлил Керр.

— Последний раз ты скидывался на еду несколько месяцев назад! — взбесился Адольф. — Меня достали твои извинения! наличные!

— На этой неделе я не собираюсь есть, — ответил Вэйн, — потому что покупаю билет на рок-фестиваль Гонзоид. Восемьдесят за три дня. Еще дешево, учитывая, сколько там можно послушать спид-металл-групп за эти деньги.

— Козел! — рыкнул Адольф и выскочил из дома.

Его поразил идиотизм отмазки Керра. Фестиваль Гонзоид планировали устроить минимум месяца через четыре, билеты,

Его поразил идиотизм отмазки Керра. Фестиваль Гонзоид планировали устроить минимум месяца через четыре, билеты, еще не продавались. Вэйну не нужен был билет прямо сейчас, но Адольф забил на ублюдка. Доставать деньги из этого равно, что выжимать кровь из камня. Несмотря на годичной давности договор делить все расходы поровну, Керр не внес общины и десяти фунтов.

— Чем Адольф недоволен? — лицемерно поинтересовался Вэйн.

— Тем, что ты ждешь, когда он спонсирует тебе дорогое вино, — попыталась растолковать Арадия, но замечание прозвучало деликатно для тупорылого Керра, — и надо признать, ты совсем охуел, у него в отличие от тебя полный голяк. Родители ему раз в месяц двести фунтов, халтуры у него нет. Тебе твои буддисты нормально платят за то, что ты таскаешься придурочными воззваниями. Только за это ты получаешь в два раза больше, чем твое пособие по безработице!

— Ах ты сука! — взвился Вэйн. — Сука неблагодарная! Я отдаю девяносто процентов своей курьерской зарплаты Тевтонскому Буддийской Молодежи. Меня тошнит от твоих заявлений после всего того, что я для тебя сделал!

— Уточни, что именно? — потребовала Смит.

— Я тебя как следует трахаю, — прохныкал Керр в свою защиту и неожиданно добавил: — К тому же нельзя утверждать, не приношу домой. Например, овощи на прошлой неделе.

— Гнилые, — парировала Арадия, — и сам сказал, что на развале их выбросили, а ты подобрал.

— Не суть важно, — настаивал Вэйн, — я сделал взнос.

— И сам отказался жрать эту гниль, — резко произнесла Смит.

— Я принес овощи для Адольфа и Феллацио. Я что, виноват, что они их есть не стали, и овощи испортились? — скулил вообще, черта лысого я должен сбрасывать в общак, когда на те деньги, что мне присылает папа, я ем в кафе. Если я ничего какого я должен что-то приносить? Хватит на меня наезжать!

— Пошел на хуй! — гаркнула Арадия, и Вэйн тут же расплакался.

Смит встала, выскочила из комнаты и выбежала. Она пронеслась мимо Адольфа, даже не заметив его, хотя исключительно она терпела психа Керра. Арадия не снижала шага, пока не дошла до станции метро «Майл-Энд».

Едва Смит ушла, Вэйн прекратил рыдать. Подумал, что Арадия скоро забудет их маленькую размолвку. Керр твердо постели он круче всех, и Смит недолго сможет обходится без его генетических радостей. Пусть только Арадия вернется, коленях вымаливать у него милость.

Вэйн делал себе чашку чая, когда Крамер вернулся в кухню. Адольф вывалил на стол хлеб, масло, банку печеных бобов томатным супом.

— Видишь эти продукты? — сказал Крамер, показывая приобретения, сожравшие его последние финансы, — Это Феллацио. Не смей их трогать. Ты не скидывался на хавчик.

— Мне что, с голоду помереть? — загнусавил Керр.

— Ты ж мне заявил, что не собираешься питаться целую неделю, — напомнил Адольф.

— Я пошутил, — сказал Вэйн и попытался засмеяться.

— Тьфу ты, Господи! — сплюнул Крамер. — Как ты меня заебал!

Адольф купил еду, рассчитывая вкусно и плотно подзакусить, но Керр испортил ему аппетит. Крамер ушел к себе Стоило ему скрыться, как Вэйн набросился на чужую еду.

ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС ШВАРКНУЛ пачкой писем, сортированных на предмет возможной публикации. Почесал яйца. Большую отзывов о первом номере «Пёзд» непристойно печатать даже в журнале жесткого порно. Мир кишит извращенцами. прочитавшего наугад несколько их нездоровых творений, встал член. Он оглядел новую офисную шестерку. Парень прямо секса. Выпирает везде, где положено.

— Горацио, — позвал Джонс, — подойди и отсоси у меня.

Двадцатидвухлетнего Горацио Дуглас Уильямсона распирало от амбиций. Закончив Оксфорд и потом промотавшись восемь месяцев, спустив изрядную долю папашиных деньжищ, он мнил себя властелином мира.

Требование Феллацио не удивило Горацио. От приятелей он слышал, что оказание интимных услуг является основой карьерного в издательском бизнесе. Несмотря на высшее образование, Дуглас Уильямсон с трудом справлялся с интеллектуальной работой в «Зуде».

Времена настали тяжкие. Торговля не оправилась окончательно от экономического спада. Несколько недель Горацио организации в поисках работы. В отчаянной попытке закрепиться в издательском бизнесе, он снизил ставки и обратился выпускающие журналы для мужчин. Готовность к уступкам и сексуальным услугам естественны для подающего надежды юнца, делающего первые шаги по карьерной лестнице, осаждаемой в одном только Лондоне двадцатью тысячами начинающих.

Феллацио улыбнулся, глядя на расстегивающего ему штаны мальчика. Горацио сжал ладонью основание хуя издателя рот. От одной мысли о залпе спермой в морду буржуазного задрота Джонс очутился на грани оргазма. Он принял на работу мальчика только ради того, чтоб его опустить. Из чистого любопытства Феллацио интересовал вопрос, как скоро у паразита школы откажут нервы.

— Возьми хер в рот целиком, — инструктировал Джонс.

Стоило Уильямсону выполнить команду, тут же из любовного жезла Феллацио брызнула жидкая генетика. Спущенка губам мальчика и даже попала в нос! Джонс с удовольствием отметил такой поворот событий. Горацио зашмыгал и зафыркал, пытаясь задышать нормально, но волна спермы ударила в бедные юношеские ноздри слишком мощно. Он хрипел, словно когда курьер-мотоциклист, случайно оказавшийся на месте происшествия заржал, бывший ученик частной школы залился слезами.

— Распишись, блядь, в получении! — окликнул Феллацио удрученного ребенка.

Горацио еле накарябал свою подпись под пунктирной линией.

— Сегодня, — сказал, оборачиваясь к Уильямсону, Феллацио, — ты участвуешь в съемках. Мы делаем постановку с мочеиспусканием,

и нам нужен натурщик.

— Т-т-т-то есть, что мне делать? — заволновался Горацио.

— Второй натурщик ссыт тебе в рот, а ты изображаешь, будто тебе нравится. И все.

— И вы напечатаете снимки в одном из журналов? — спросил Уильямсон.

— Конечно, — ответил Феллацио, — классно получится.

— Я не могу, — всхлипнул Горацио, — не переживу, если родственники или знакомые наткнутся на такие фотографии.

— Либо позируешь, либо уволен! — рявкнул Феллацио.

— Попрошу папу взять меня на стажировку, а потом стану партнером в его бухгалтерской фирме. Хватит журналов, — Уильямсон, поворачиваясь и покидая помещение.

Джонс удручился, что так легко сломал это чадо. Горацио оказался слишком дохлым, даже не дошел до настоящих опустил богатенького мальчика Феллацио с удовольствием, вряд ли его дух классовой борьбы укрепится от столь уничтожения оппозиции.

МЭЛОДИ ТРАШ БОДРО рассекала толпы Сохо. Пусть ее работа подчас тосклива, но благодаря засветке в «Пёздах» она разбогатеет. Занятие проституцией давало ей чувство автономии, невозможное для вкалывающих под надзором хозяина. с Клеопатрой получается лучший роман за всю ее богатую проблемами жизнь.

Погруженную в мысли Мэлоди поймал мужик, в котором она узнала одного из министров. Борис Клервью заработал в бескомпромиссной борьбе с пороками. Лишь несколько его соратников знали, что умение Клервью вещать о зле проституции, всегда с тоскливой монотонностью и абсолютной убежденностью, подогревается регулярными походами к уличным девкам наказания. Его сексуальное отклонение заключалось в неконтролируемом желании быть отшлепанным по жопе молоденькой девушкой.

— Пятьсот, — сообщила политику Мэлоди.

— Вполне, — прокаркал старпер, — я человек богатый.

Мэлоди повела Клервью на фабрику секса на Руперт-стрит. По дороге он нашептывал ей на ухо глупые любезности и именно извращенный акт она должна исполнить за обещаную пятихатку. Насколько Траш поняла, деньги почти халявные. отшлепать, амортизация пизды — нулевая.

— Деньги вперед, — сразу потребовала Мэлоди, когда они пришли к ней.

Клервью достал из бумажника пачку полтинников, отсчитал десять бумажек, которые вручил Траш. Мэлоди запихала в кошелек и присела на деревянный стул. Борис встал перед ней. Траш расстегнула ему молнию на брюках. Подтеки мочи белье члена парламента, оттопыривающееся там, где эрегированный пенис упирался в тонкий материал. Мэлоди стянула с гостя трусы.

— Повернись, — велела она, — осмотрю твою попку.

Клервью повиновался, и Мэлоди раздвинула ему ягодицы. Он скрупулезно проинструктировал ее по поводу порки. Как мазохистов, либидо Бориса было преимущественно анальным — следуя его инструкциям, Мэлоди убедилась, что у него болячки.

— Дурной, непослушный мальчишка, — резко произнесла Траш, — мало того, что описался, еще и болячки снова расчесал! покупать тебе новое белье, а кровь с ткани не отстирывается. Если это снова повторится, пойдешь в школу в грязных трусах. над тобой смеются.

— Мамочка! — заплакал Клервью.

— Тихо! — прикрикнула Мэлоди. — Перегнись через мое колено.

Глядя на распростертого на ее коленях Бориса, Мэлоди представила нож, вонзающийся между лопаток обрюзгшего типа класса. Весь мир горячо поблагодарил бы ее, если она убила бы сейчас политика. Мэлоди поборола настойчивое желание мерзавца народной справедливостью. Нельзя смешивать бизнес и удовольствие. Вместо этого, она вскинула руку и припечатала жопе Клервью. После шести шлепков она велела Борису впредь вести себя прилично. Клервью натянул брюки, метнулся растворился в толпах Сохо.

Вышагивая по Руперт-стрит, она вскоре забыла о политике с его нелепыми наклонностями. Мэлоди обдумывала Клеопатры. Ее девушка достойна хорошего музыкального центра. Здорово, если они обзаведутся классным проигрывателем заниматься любовью под музыку.

Брат Колин спер тысячу фунтов из кассы «Восьмиконечной звезды» и двинулся в сторону Сохо. Добрых два часа он прочесывал народа в надежде откопать девушку с разворота в «Пёздах». Он засек Мэлоди в северной части авеню Шафтсбери. Его чуть когда он кинулся через дорогу к своей цели.

— У меня штука! — заорал БК. — Нормально?

— Нормально, — кивнула Траш.

Мэлоди решила, что этот клиент на сегодня последний. Деньги текут к ней рекой, и перетруждаться сверхурочно не обязательно. проводила брата Колина в салон ебли на Руперт-стрит. Он заказал классический секс. Забрав деньги, Мэлоди разделась кровать.

БК трясся от волнения, пока развязывал пояс. Мысль, что он займется этим с Траш, сотворила с его гормонами нечто Уплаченные деньги брата Колина не волновали. Он чуть-чуть поколдует над бумагами «Восьмиконечной звезды» и спишет видом бухгалтерской ошибки.

Стремясь побыстрее освободиться от семейных трусов, БК разорвал их. Вот он сейчас как поебется! Раздеваясь, брат за поглаживающей клитор Мэлоди. Она мокрая, ждет только его, чтоб он показал ей, как правильно трахаться.

БК вскарабкался на Траш и в следующую секунду запихал хуй прямо в ее горячую сочную щель. В том, что произошло такого утонченного не было. Да и незачем. Брат Колин заплатил за секс, и он, черт возьми, вправе вытворять все, что вздумается. застонала в притворном экстазе, но ей было сложно скрыть, что она нашла БК в постели скучным.

Буддист не успел подыскать нужный ритм. После трех жестких фрикций он пальнул жидкой генетикой и обмяк. разливающимися по всему телу волнами блаженства, он твердо верил, что устроил Мэлоди всем трахам трах. Она же не БК, что, по ее мнению, он сексуальный неудачник. Ведь понятно, что морально ущербный монах сочтет ее врушкой. К испытывала к нему благодарность за то, что он завершил случку в рекордные двадцать семь секунд.

— Спорим, тебе нечасто попадаются половые гиганты моего калибра, — хвастался, одеваясь, брат Колин.

— Нечасто, — согласилась Мэлоди.

Она не собиралась спорить. Чем быстрее она избавится от этого недоноска, тем лучше. Мысленно Траш уже встречалась Ей хотелось поскорее очутиться за несколько миль от извращенцев, кишащих на улицах Сохо.

Глава десятая

ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС легко отыскал палату Крисси. Медсестра пожурила его за приход на несколько минут раньше, пропустила. Мёрфи лежала на спине, откинувшись на подушки. Она явно страдала, но при виде Феллацио просияла.

— Ты как? — выпалил Джонс.

— Да, терпимо, — проговорила Крисси, — скорей бы на свободу. Осталось выдержать четыре месяца!

— Скучаешь? — спросил Феллацио.

— Не то слово, — ответила Мёрфи, — и самое ужасное, с того самого дня никакого секса.

— Я кое-что придумал, — прошептал Феллацио, — попроси у сиделки утку, и пусть задернет занавески. А я к тебе проскользну.

— Мне ж нельзя трахаться! — запричитала Крисси, — а то ноги поврежу.

— Ага, — засмеялся Джонс, — ебаться нельзя, но ты можешь у меня отсосать!

— А ты хочешь? — спросила Крисси.

— Безумно! — прогремел Феллацио.

— Грязный ублюдок, — присвистнула Крисси, но идея ее явно увлекла.

Помимо всего прочего, дерзновенный план являлся актом неповиновения больничному начальству, которое из кожи доказывая Мёрфи её беспомощность. Крисси терпеть не могла этих мудил и успела заявить о себе как о пациентке с плохим Она прекрасно понимала, что значит стать калекой. Охуенно обидно, когда к тебе относятся, как к вещи, — и только то, что инвалидной коляске или у тебя обе ноги сломаны, нисколько не делает тебя бесполым. Можно было бы обвинить Крисси патриархату, но по понятиям прикованной к кровати она стремилась позитивными методами обрести себя как личность.

— Медсестра! — взвыла Мёрфи. — Медсестра! Я сейчас обмочусь. Медсестра! Принесите мне судно!

Насколько Крисси имела возможность убедиться, медперсонал игнорировал подобные просьбы, что лишь упростило отправила Феллацио за уткой, а когда он вернулся, велела задернуть занавески вокруг кровати. Теперь никто в палате их расстегнула Феллацио ширинку и обхватила руками отвердевающий орган. Джонс встал коленями на край кровати, и, повернув Мёрфи смогла принять его плоть губами.

Феллацио застонал. Крисси взялась обрабатывать языком головку хуя. Если он начнет сильно шуметь, сбежится весь возликовала. Поскольку в ее иерархии Джонс значился извращенцем номер один, заглатывая весь его прибор, она помочилась Догадалась она верно — это очень возбудило Феллацио.

Он потерял контроль над собой. Выстреливая жидкой генетикой, он испустил громкий оргазменный стон. В ту же секунду больная, лежавшая через две кровати, обернулась и испустила дух. Сиделка, слышавшая вопль Феллацио, поспешила в палату разобраться.

Сестра проигнорировала жмурика и проникла за занавески, скрывавшие койку Крисси. Будь Джонс до сих пор в боевой ему бы досталось булавкой в пах. Стандартный больничный способ борьбы с сексуально озабоченными пациентами. Лечебница место для эротики. Однако медсестре, увидевшей прячущееся обратно мужское достоинство Феллацио, страшно захотелось ночь.— Ну хватит, — фыркнула сестра, — открываем занавески и прекращаем свои глупости.

Сразу после этого заявилась тетушка Мёрфи. Феллацио раскланялся и пообещал зайти на следующей неделе. Отлично, быстро убраться — если бы он немного задержался, то наступил бы для него и Крисси ужасный момент.

СОРОКАПЯТИЛЕТНИЙ АДРИАН МЕЛЛОР представлял собой типичного преуспевающего экономиста — заплывший поглощенный работой и получающий в час больше, чем другие в неделю. И прежде всего, полный мудила. Много лет заделался «вольным художником» бухучета и, хотя среди узкого круга его клиентуры попадались национализированные оставался рьяным сторонником свободного рынка и партии тори.

Студентом Меллор состоял в рядах Национального Фронта, но экономический фундаментализм организации заставил задолго до того, как рухнула ее репутация истинно правой партии. Оставаясь горячим приверженцем воинствующего Меллор сейчас осознавал, что обычно партии с единственным пунктом программы ведут в политический тупик. Джон Тиндалл кодла больше пользы приносят в роли пугала для сопливых обывателей, политическое лидерство им не светит.

Откровенно говоря, Меллор стыдился своего ультраправого прошлого. В те дни юношеский энтузиазм подвинул его поставить к родине выше личных экономических интересов. Он, хотя и гордился своим расовым происхождением, морщился от том, как, заигрывая с нацизмом, он чуть не докатился до муравьиного социализма. В первой версии «Программы НСДАП» нелепых гитлеровских пунктов имелись и такие:

«…обязательное для всех граждан Германии выполнение работы, умственной или физической; безжалостная конфискация прибылей; национализация промышленных предприятий; участие рабочих и служащих в прибылях крупных коммерческих значительное увеличение пенсионного обеспечения для стариков; безвозмездная конфискация земли для общественных налога на землю и запрещение спекуляцией землей; предоставление образования за счет государства одаренным малообеспеченных семей; создание народной армии».

Конечно, со временем пыл поутих, но социалистический компонент остался присущ нацизму и не кончился вместе берлинском бункере. Теперь, в зрелом возрасте, Меллор не принимал национал-социализма, поскольку в его сознании он с гнилыми умеренно-радикальными бреднями.

Меллор налил себе «100 волынщиков» и развалился в кожаном кресле. Ему было спокойно в собственном особняке Наконец-то все касательно развода улажено, и он превратит этот трехэтажный дом в холостяцкое обиталище. В каждой кухне он повесит огромные зеркала и меховые гардины. Адриан собирался создать дворец секса, где он станет воплощать фантазии. Он давным-давно бросил шляться по борделям, поскольку тамошний убогий дизайн, от которого никуда не деться, его эстетические представления.

Меллор считал весьма большой удачей, что ему удалось сохранить за собой лондонский дом. Его адвокату пришлось изрядно прежде чем жена, наконец, уехала в имение в Шропшире. Хотя изначально он купил жилье в сельской местности из соображений в расчете на резкий подъем цен на акры земли около убогой местной гостиницы, он был достаточно богат, чтобы деньги потраченными на приобретение жизненного опыта.

Потом мысли экономиста обратились к очаровательнейшей девушке, чей шик не уступал мебели в его особняке. Годящийся Меллор решил, что благодаря своим деньжищам затащить дамочку в койку ему несложно, как несложно устроить свальный второразрядной поп-певичкой. Экономист вообразил раскинувшуюся в его постели голую киску, проглотил остатки виски руками пролистал журнальчик на предмет услуг «секс по телефону». Первый номер оказался занят, на втором ответили поспешностью.

— Привет, — пташка говорила низким и сексуальным голосом, — меня зовут Фиона. Я воплощение твоих сокровенных чем ты хочешь поговорить? Но сначала расскажи о себе.

— Меня зовут Дэвид, — соврал Меллор, копошась с брючной молнией, — скажи, пожалуйста, какого цвета твои трусики?

— Знаешь, Дэвид, — зашептала ___________Фиона (согласно ее тактике, она старалась удерживать придурка на линии как можно не надо смотреть на мои трусики, чтобы сказать тебе, какого они цвета, поскольку я подолгу занимаюсь каждое утро Сегодня на мне черные трусики. Ты любишь черное белье, Дэвид?

— Да! — взревел Меллор, гоняя лысака.

— Дэвид, — зажурчал девичий голосок, — мне так приятно слышать, что тебе нравится мое белье, потому что у тебя голос моей мечты. Разговор с тобой возбуждает меня. Я страшно хочу знать, какой ты есть. Ты можешь рассказать о себе?

Меллор знал, что болтовня с телефонными блядями чертовски дорого стоит. Несмотря на богатство, экономист тешил что он до сих пор не позабыл цену деньгам. Он планировал протрепаться две минуты, что не превратит онанизм в мотовство. попросила его рассказать о себе, а время идет, и если беседа потечет по логическому руслу, он не успеет дойти до конца. Дэвид, Фиона — девушка вроде ничего.

— Ладно, — Дэвид выдержал театральную паузу, долгая тишина в трубке подбросила стоимость звонка до цены бульварной — я экономист, причем очень богатый экономист. Мне принадлежит особняк в центре Лондона, езжу я на «роллс-ройсе»есть яхта. А отдыхать я предпочитаю в Вест-Индии.

— Обалдеть! — вскричала Фиона. — Именно такого мужчину я мечтаю встретить! Я теперь я расскажу о себе — мне девятнадцать лет,

рост — пять футов четыре дюйма, объем бюста — тридцать восемь дюймов. Я голубоглазая блондинка, у меня чистая кожа, белые зубы и дивной красоты загар.

Меллор был так увлечен беседой, что не слышал, как в дом забрался Адольф Крамер, не слышал, как адепт пролетарской крался по лестнице на второй этаж, в комнату, где буржуй баловался грязным телефонным разговором. Адольф чуть не уписался когда до него доперло, что экономист увлеченно судачит с какой-то прошмандовкой по телефону говорливых блядей. выражать свое веселье звуками и незаметно подобрался к дивану, на котором развалился жирный выродок правящих классов.

— Ты когда-нибудь одевалась в платье французской горничной? — поинтересовался Меллор.

Эти слова оказались для ублюдка последними, потому что Адольф отнял у него трубку и обернул провод вокруг бухгалтерской Крамер затянул импровизированную удавку. Из пятнисто-розовой физиономия Меллора сделалась темно-красной. Адольф хватку, пока этот мешок говна не обмяк. Затем молодой анархист обратился к девушке на другом конце линии.

— Лейтенант Мурно из Подразделения Христа на проводе, — рявкнул Адольф, — я только что осуществил казнь индивида Адриан Меллор, по делу которого семь месяцев назад Народный Суд вынес смертный приговор. Перед Подразделением задача привести в исполнение еще несколько тысяч приговоров. Наши враги предупреждены!

Крамер не потрудился положить трубку обратно на рычаг, а просто швырнул ее на диван. Он уже приготовился вспороть брюхо, но его отвлекли раздающиеся из телефона визги. Адольф снова взялся за телефон.

— Слушай, — зашипел он, — заглохни, а то сейчас отключусь, и больше ты с этого звонка бабла не получишь!!!

— Подождите, пожалуйста! — завопила Фиона. — Я вас полностью поддерживаю. Я читала про нигилизм в газетах. восхищаюсь.

— Приятно слышать, — вежливо ответил Адольф, — я рад, что ты за нас.

— Я знаю, вы рискуете жизнью и боретесь, чтобы людям вроде меня легче жилось, — продолжала девушка, — но пока победила, пролетариату тяжело. Я мать-одиночка, мне семью надо содержать. Я заработаю на одежду ребятишкам, если вы продать журналистам историю о вашей революционной казни.

— Ну и? — спросил Крамер.

— Можно получить несколько тысяч, — объяснила Фиона, — за эксклюзивное интервью какому-нибудь журнальчику. что издание, решившее раскошелиться, захочет, чтоб я изобразила шок от убийства, которое произошло на другом конце изобразят возмущенной вашими действиями. И прежде чем я начну переговоры с ублюдками, обещайте мне, пожалуйста, демонстрировать на моем примере судьбу коллаборационистов.

Адольф понимал, что баба возможно просто-напросто продает время. Лично он был не против. По его понятиям, чем поднимется вокруг него, тем лучше. К тому же вполне вероятно, что девушкам, трудящимся в сфере секса по телефону, за пользу обществу платят возмутительно мало. Крамер заверил девушку, что ей нечего бояться, если она что-то выжмет прессы, и выступать в поддержку храбрецов, готовящих пролетарский мятеж, ей не обязательно.

Попрощавшись с девушкой, Адольф бросил трубку и складным ножом перерезал Меллору горло. Крамер смочил пальцы кровью экономиста написал на стене следующее послание:

«Смерть сделает нас личностями. С гибелью старого порядка земля станет всеобщим домом. Единственной нашей задачей похоронить недорезанных капиталистов, а вместе с ними вековое угнетение. Уничтожая их случайно, мы превратим обществе в нечто доселе невиданное.

Это была цитата из трактата знаменитого К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

ДЖОН РЕЙВЕН НАТТАЛ плелся по Олд-Комптон-стрит в безнадежной, судя по всему, попытке выцепить девушку с разворота «Пёзд». Безрезультатные поиски Мэлоди Траш тянулись уже часа два, силы Наттала стремительно иссякали, как вдруг к две девочки школьного возраста.

— Простите, — сказала та, которая повыше, — вам девочка не нужна?

ДР заметался. Ему, конечно, хотелось продажной любви, но он медлил с ответом, тревожно озираясь по сторонам. Соратники закрыли бы глаза, попадись он с белой проституткой, но секс с негритянкой означал конец его политической карьере. знакомые ДР националисты допускали в неарийках наличие определенного обаяния, но спать с представительницами иной воспрещалось. ДР пугало собственное желание поэкспериментировать с межрасовым скрещением. Долгие годы он подавлял поваляться с красотками из Вест-Индии. Убедившись в отсутствии в пределах видимости ненужных свидетелей, Наттал возможность реализовать мучившую всю жизнь фантазию.

— Нужна! — выдохнул ДР.

И они двинули по улицам Сохо. По дороге девчонки сообщили об одной загвоздке. У них лучшие в городе расценки, классический секс или сто пятьдесят за групповуху втроем плюс бесплатное лесбийское шоу, но у них нет ни сутенера, комнаты. Девочки потребовали деньги вперед и двести сверх за аренду помещения для разврата. ДР совсем запутался и триста пятьдесят фунтов высокой девочке, которая тут же исчезла в какой-то многоэтажке. Ее подружка пообещала вместе с ним дождаться ее возвращения.

— Шухер! Мусора! — раздался крик из недр здания.

— Сматываемся! — завопила вторая и растворилась в лабиринте переулков.

— Сматываемся! — завопила вторая и растворилась в лабиринте переулков.

Пересравший Наттал ретировался на Олд-Комптон-стрит. Поглощая кофе, ДР размышлял, как здорово, что он смылся Поимка вместе с двумя черномазыми шлюшками означала бы провал его карьеры и подрыв всего националистического движения.

Минут через тридцать Наттал счел, что все нормально, и можно вернуться к тому дому, а там увлеченно предаться расой. ДР с грустью обнаружил отсутствие на улице тех девочек, но прикинул, что они решили лишний раз не светиться. здание, но никого там не застал и тогда он остановил прохожего.

— Извините, — вежливо обратился к нему Наттал, — вы случайно не видели двух негритяночек?

— Ха, ха, ха! — загоготал прохожий. — Забей, приятель! Ты попал на двух величайших кидальщиц, которые только встречались в Сохо

за последние лет десять. Да ты не ссы! Тебе еще повезло, тут и не такие есть, вообще голову оторвут! Ха, ха, ха! Девчонки молодцы, а?

Дружески ткнув ДР пальцем в бок, весельчак пошел своей дорогой. До Наттала дошло, какую блестящую штуку с девочки, понимая, что жертва в полицию не заявит. Тем не менее ДР решил, что отыграется, когда семнадцатого числа в ЖПНП и Лига Молодых Арийцев. Естественно, следом родилась мысль навестить Монику Суинборн и где-то через час Наттал пороге ее жилища.

Суинборн догадалась, что у ДР везде зудит насчет секса, и самое время отомстить патриархальному ублюдку, который из вялого члена. Она отвела его в спальню, они разделись. Наттал подхватил «Анархиста Хартманна» и отыскал страницу, остановился в прошлый визит:

«Но это зрелище, само по себе скорбное, некоторых нисколько не пугало. Мои глаза неотрывно следили за происходящими Я видел обезумевших женщин, затоптанных мужчинами; огромные просветы, пробитые снарядами, которые тут же заполнялись; домов, которые, рушась, давили машины и животных; пламя, вспыхивающее со всех сторон и поглощающее все на перепуганных полицейских, отчаянно и тщетно сражавшихся в самом сердце этого безумия».

Суинборн не стала браться рукой за основание прибора ДР и одновременно посасывать головку. Иглой она проткнула яичек консерватора, потом через соломинку надула кожаный мешочек. Наттал почувствовал, что у него встает, и понял, что он проиграл. Но признавать поражение не спешил и от книги не оторвался:

«Рев оружий не умолкал, каждый выпущенный снаряд достигал цели. Неужели приближался конец света? Я видел почерневшее сажи лицо Бурнетта, когда тот направлял товарищей на расправу. Слышал, как разрываются бомбы Шварца и рушатся горящие нами бушевали гигантские пожары, безудержно дышавшие невыносимым жаром. Опьяненный смертью «Аттила» устремился мишени, сея вокруг себя хаос и опустошение».

Несмотря на прошлые многомесячные страдания, Моника не испытывала больше желания заполучить петушка Наттала в свою горячую и сочную щель. Она одержала верх, когда вызвала у него эрекцию. Он не устоял перед ней. Моника выплюнула соломинку, зажала пальцем отверстие, чтобы мешочек Наттала не сдулся. Затем ее злобные острые зубки принялись за обработку палки ДР.

«Сравнивать ее с волком в стаде беззащитных овечек неверно — овцы хотя б были последние прочитанные Натталом слова. Его внутренняя броня рухнула под напором потока эндорфинов. ДР перестал быть ДР. Он больше не чувствовал определяющих его личность, слился с энтропией воедино.

Очухавшийся Наттал понял, что благодаря Суинборн испытал лучший оргазм за несколько десятилетий своей развратной Консерватор умирал от желания вонзить любовный штырь ей в пизду. Он не сообразил, почему Моника одевается.

— Выеби меня! Пожалуйста! — взмолился ДР.

— Черта с два! — отмахнулась Суинборн. — Ты ж всегда отказывался меня трахать, когда мне невыносимо хотелось отомстила! Теперь твоя очередь, Джон, желать и мучиться!

— Прошу тебя, крошка, пожалуйста! — визжал Наттал. — Я тебе жопу вылижу. Ноги стану целовать.

— Давай, Джон, умоляй, — отмахнулась Моника, — ты просто подтверждаешь мое мнение, что мужики — это ходячие члены. из мяса и костей. А размышлять или чувствовать они не способны. Сплошная физиология и ни капли души.

Глава одиннадцатая

ДЖЕНЕТ ТЕК РАСКИНУЛА РУКИ по подушкам и захрипела от наслаждения. Ей нравилась манера Вэйна Керра колотить восемью дюймами по ее сочащейся пизде. Между ними не происходило ничего такого утонченного. Да и зачем. Они классический во всех смыслах секс. Их презрение к вычурности во всем, касательно генетики, исключало возможность отступления от стандартного «ебать и выть».

Дженет знала о неодобрительном мнении Тевтонского Ордена Буддийской Молодежи насчет дружеских связей, не половых, вне узкого круга посвященных монахов и активистов-послушников. В надежде заслужить посвящение в Последователи Тек давным-давно порвала с воздыхателями-небуддистами.

Дженет раздавала налево и направо, пока не связалась с ТОБМом. В юности она хипповала и давно потеряла счет мужикам. По грубым прикидкам, их было около полутора тысяч. Теперь, ближе к тридцати годам, Тек отказалась получать мира сексуальные радости. Отныне ее цель — духовное просветление.

Будда учил, что вся наша жизнь в земной юдоли скорби есть лишь иллюзия. Но по крайней мере в одном Дженет была уверенна — Вэйн ебется лучше всех в ТОБМе. Большинство знакомых Тек монахов завидовали окружающей Керра славе гиганта, и она полагала, что продвижению ее возлюбленного в рядах последователей отца Дэвида мешают недоброжелатели.

— О, милый, так здорово! — стонала Дженет. — Ты мог бы ебать меня вечно?

— Не волнуйся, — выдохнул Вэйн, — я готов всю ночь.

Чтобы не быть голословным, Керр увеличил скорость, довел ее до 120 ударов в минуту. Визуально Вэйн, выстукивающий незамысловатый ритм, напоминал снятый крупным планом поршень, работающий сверхурочно на каком-то высокоскоростном производстве. Символически его удобнее всего сравнить с экспрессом, нырнувшим в чернильную темноту километрового эмоционально он ощущал себя сродни охваченному пламенем полену.

Дженет воображала себя крылатой рептилией, которая кружит над доисторическими берегами и стремится к новым ней простирались болота, ветер доносил отголоски волн, катящихся к подножью вулкана. Во рту Тек скопился соленый принесенного с моря тропическим бризом. Дженет искренне верила, что постигла смысл понятий времени и вечности.

А Вэйн в генетическом экстазе представлял, что он герой, вернувшийся в Англию после того, как испытал кучу приключений тропиках с компанией головорезов. Он был последним величайшим исследователем, кто укротил племена каннибалов на Амазонки до Новой Гвинеи. Керр с легкостью покорил общественность и журналистов рассказами об охоте на акул, религиях с жертвоприношениями и том, как он спас не одну барышню из лап смерти.

Дженет быстро приближалась к оргазму, увлекая за собой Вэйна. Они перестали существовать как индивиды; слились космическом флюидом. У Керра в паху уже закипал любовный сок, как вдруг в его мысли ворвался настойчивый стук в парадную Кто-то отбивал мотив «Raw Power» групIgпgyы a nd the Stooges, то есть заявилась либо Арадия, либо сестра Сьюзи. Вэйн подумал, что больше пользы от любой из этих телок, нежели от Тек, и вытащил любовный мускул из пизды Дженет, даже не потрудившись, кончила.

— Ты куда? — запричитала Тек. — Давай продолжим. Я еще не кончила.

— Иди на хер! — огрызнулся Керр. — Эгоистка сраная, только о себе, блядь, и думаешь. Тебя все понравилось? Какого выступаешь? Арадия пришла или Сьюзи. Я спущусь открыть.

Невзирая на протесты Дженет, Вэйн выскочил из постели и натянул джинсы. Адольфа дома не было, и, подойдя к удивлением обнаружил, что открыл ее Феллацио. А он и не знал, что Джонс дома. Ублюдок, видимо, решил взять выходной.

— Вчера я ходила на заседание Комитета Монахов, — излагала сестра Сьюзи Феллацио, — принято решение об исключении Адольфа из «Восьмиконечной звезды». К сожалению, процедура займет месяц, но как только уладятся все юридические перестанете стоять на пути духовного развития Вэйна. Ты мерзавец. Ради моего любимого я вынуждена была добиться, выгнали из «Восьмиконечной звезды».

При этих словах Керр возликовал. Ясно, сестра Сьюзи горит желанием возобновить их отношения. Вэйн прекрасно понимал, сохраняет лицо, оправдывая собственное идиотское поведение неким дурным влиянием, которое якобы оказывают на него Адольф. В любом случае такой поворот событий удачен. Теперь все обнаруженные недостатки его характера можно списывать на внешние обстоятельства. Это сильно упростит существование Керра.

Феллацио неожиданно понял, что выступление сестры Сьюзи его совсем не раздражает. Он располагал сведениями, способными навсегда дискредитировать жилищное сообщество «Восьмиконечная звезда». Как-то осенью он отксерокопировал значимые документы и заклеил их в конверт с адресом «в издательство газеты «Восточный Лондон», Полу Пратту личнопорадовался за свою интуицию. Благодаря ей, он выслушал новость, что его собираются вытурить из дома, спокойно и только он отнесет конверт на почту, «Восьмиконечную звезду» прикроют быстрее, чем вы успеете сказать «Зловещий мошенничество в жилищном кооперативе».

СЕБАСТЬЯН ФЕЙМ УХМЫЛЯЛСЯ собственному отражению в зеркале гримерки. Последняя подтяжка вернула его физиономии юношеский вид. Слава богу, у него достаточно денег на операцию, доказывающую способность медицины справится с разрушительным воздействием времени и неумеренности в выпивке! Слова, показавшиеся когда-то Фейму богохульными, сегодня представлялись что ни на есть благочестивыми. Начав карьеру в сложной обстановке, Себастьян обнаружил, что взносы в христианские благотворительные организации не только обеспечивают ему хорошую репутацию, но и изрядно повышают продажи записей.

Обретение Господа мало изменило консервативные взгляды Фейма. С четырнадцати лет он ревностно поддерживал Себастьян чуть не обоссался от счастья, когда впервые получил возможность поставить крестик напротив фамилии консерваторов. Подростком Фейм без устали разносил агитки тори жителям Истборна. Стареющий поп-певец прекрасно песня «Кто не работает, тот не ест» стала его первым хитом. Композицию изъяли из репертуара, когда организатор турне вызывает недовольство либерального контингента, привлеченного ранее его благотворительной деятельностью. Но до точности выражали мнение Себастьяна по поводу всяких типов, которые норовят сесть обществу на шею, едва у них возникают нехватки еды, одежды, жилья или денег.

Фейм находился в прекрасном настроении. Он готовился выступить перед подростками, чьи родители поддерживают «Планета золотого миллиарда». Себастьян очень любил детей, особенно мальчиков двенадцати-тринадцати лет. Ему нравилось их догола, шлепать по попке, щупать их и играть с ними в изысканные игры, подсказанные ему воспитательными фантазиями. разу не нанес детям серьезных увечий из-за своего абсурдного извращения, поэтому чиновники «Планеты золотого удовольствием подгоняли ему двух-трех малолетних отпрысков сторонников движения из рабочего класса, чтобы после него были товарищи для игр. Но сперва Фейм будет сорок пять минут петь под акустическую гитару. Перед столь него были товарищи для игр. Но сперва Фейм будет сорок пять минут петь под акустическую гитару. Перед столь зрителями это само по себе доставит ему большое удовольствие.

Себастьян откинулся на стуле и перелистал журнал для педофилов. В это время лектор из «ПЗМ» вещал на тему экономические интересы являются лучшей опорой общества на разумных началах». Почти все тинэйджеры пропустили Они высидели положенное время, с энтузиазмом поаплодировали в конце потому, что так им велели родители. Наградой появление будет появление «Как Всегда Великолепного» Себастьяна Фейма.

Когда великий человек наконец-то выполз на сцену, девочки дружно взвыли, и трое из них плюхнулось в обморок. визгами убежали бы из зала, если б знали, как развлекается Себастьян после концерта.

— Привет, поп-мальчишки, привет поп-девчонки! — прогудел старый козел. — Мы собрались здесь с общей целью: шуметь и веселиться! Начнем же! Припев все знают? Не ленитесь подпевать!

Сотня отмороженных подростков завопила при первых аккордах нынешнего хита Себастьяна «Остерегайтесь Сатаныхлопали, но ни у кого не хватило отваги вскочить с места и начать отплясывать в проходах. Столь вульгарное поведение зале, украшенном британскими флагами и огромным деревянным крестом, возвышающимся за спиной Фейма.

Хотя на концерте присутствовало всего десять взрослых, атмосфера воплощала традиционную британскую сдержанность, позволил бы веселью перейти границы приличия. Трех девочек вернули в чувство нюхательной солью и предупредили, что возьмут себя в руки, то им надерут попку в присутствии друзей, чтобы им было стыдно.

За безопасность на концерте отвечал полковник запаса. Он же привел двух ребят из Лиги Молодых Арийцев на роль стражей Последние не вполне понимали зачем. Ведь кому понадобиться портить мероприятие, на котором группу детей из высших развлекают творчеством стареющего попсовика? Эти тупорылые уроды не догадывались, что в этот момент в здание Коллектив Проституток Сохо для проведения самоуверенной акции поддержки крупного скандала против реакционных устроят в родных пенатах менее чем через неделю.

Пораженная охрана вскочила, когда у здания притормозил фургон. Оттуда выскочило двенадцать женщин в масках, только шофер. Стражи вздохнули с облегчением. Цыпочки явно вздумали пошутить, их подослал кто-то из их приятелей, Джереми Бидлу. У паршивцев из ЛМА не хватало ума понять, что среди величайших воинов всех времен и народов немало женщин.

— Лица можете не показывать, — засмеялся толстый напарник, — покажите сиськи.

— Покажите сиськи, сиськи, сиськи, сиськи, — запел его приятель. Но быстро замолк!

Ударом по почкам Клео отправила сексиста-недоноска на пол, во рту у него запузырилась кровища. Затем кунгфуистка ублюдку позвоночник, врезав ему по затылку ботинком. Раздался ласкающий слух треск кости, имя фашистского опездола длинному полицейскому списку жертв убийства.

Тут же кулак Мэлоди Траш съездил в зубы второго охранника. Изменив недоноску прикус, она добила его ударом следующее мгновение гондон метал харчи. Если б все дальше пошло естественным путем, то ублюдок изрыгнул бы все маленькими порциями. Но на него обрушился град ножных ударов нескольких членов КПС. Сначала с тошнотворным звуком несколько ребер, потом в голову случайно попал один из пинков, и любитель пива обмяк. Чертовски жаль, что до его мозга доходить волны жестокой боли, сопровождавшие ранние этапы избиения. Но для фашиста ледяное отупение и физическая дороже миллионного выигрыша.

Себастьян вздрогнул и замолк на середине песни, когда КПС клином ворвался в зал. Вякнув пару раз, аудитория стихла, лишь топот ботинок по деревянному полу. Клео и Мэлоди схватили Фейма. Остальные члены КПС отогнали стадо зрителей помещение. Взрослым просто пальнули в головы и оставили лежать на месте.

Себастьяна проволокли по сцене и поставили у деревянного креста. Из висящего на спине рюкзака Мэлоди достала горсть шестидюймовых гвоздей. Лицо певца исказила гримаса ужаса. Два страшных предмета не оставляли сомнений в судьбе.

— Нет, нет, нет, нет, нет, нет! — заплакал Фейм.

— Заткнись! — рассердилась Клео и больно треснула его в чувствительное место.

Себастьян обмяк. Преподавательница кунгфу держала ему руки, а Мэлоди загоняла гвозди в ладони. Тем временем из отобрали четырех девочек постарше со значками Консервативного Коллегиального Форума для показательной казни. выплюнули залп свинцовой смерти и спустя несколько секунд на полу валялось еще несколько трупов.

Вонг несколько раз ударила Фейма, к певцу вернулось сознание, и по его воплю стало ясно, что он терпит адские приставила гвоздь к правой ступне Себастьяна. Первый удар был легким, гвоздь скользнул сквозь мясо, как нож сквозь масло. дерево оказалось сложнее, удар прошел мимо цели, раздробив несколько костей. Раскаленные волны агонии бегали туловищу Фейма, он выкрикивал ругательства, способные разбудить мертвеца.

Невзирая на оглушительный рев, Траш трудилась у левой ноги певца. С каждым ударом молотка визги усиливались превысили уровень децибел, установленный советом после жалоб местных жителей на шум проводимых концертов. Прикрепив Фейма к деревянному кресту, Мэлоди запустила гвоздь ему в пах. Себастьян вскрикнул в последний раз и второй раз сознание. Клео смочила палец в сочащейся из ран крови и накорябала на стене следующие слова:

 Главную роль в борьбе станут играть паника и ужас. Они придают нашему сражению крайне необходимый элемент помогают нашим товарищам оценить страшную красоту классовой войны.

Это была цитата из трактата прославленного К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». Написав Вонг через несколько секунд увела отряд из концертного зала.

АДОЛЬФ КРАМЕР ЧУВСТВОВАЛ возбуждение, вскипающее внутри, когда он перешел через дорогу и направился к общественным туалетам в парк «Хайбери». Анархистского убийцу будоражило чувство встречи с неизвестным. У Адольфа имелась толпа типов, с радостью посвятивших бы его в таинства мужской любви, но он твердо вознамерился познать эту сторону своей незнакомцами.

В сортире тусовалось с десяток мужиков — по одному в кабинке, двое торчали у раковин, остальные выстроились у писсуаров. парочки у умывальников Адольфу не понравились, все остальные стояли к нему спиной. В конце концов, он просто зашел кабинку, выбрав чернокожего парня потрясающей мускулистости.

Мертвая тишина туалета резко сменилась шумом, посетители бросили изображать мочеиспускание и вернулись хуесосанию. Партнер Крамера обернулся, демонстрируя немыслимых размеров украшение. Господи, подивился Адольф, подавлюсь таким чудовищем. Крамер опустился на колени, сердце его выбивало 120 ударов в минуту, и он сомкнул необрезанной плоти.

Адольфу понравился потный вкус члена, но только он набрался храбрости заглотить его целиком, как загремели приближающихся к туалету шагов. Крамер очутился рядом с парнями у рукомойников. У писсуара нарисовался подросток. раздавалось лишь журчание мочи, плещущейся о нержавеющую сталь. Мальчик резво застегнулся и поторопился свалить.

— Господи, — произнес кто-то, — у этого парня чертовски узкая задница.

— Господи, — произнес кто-то, — у этого парня чертовски узкая задница.

— Прям как у девочки, — ответил ему голос.

— Я б недельную зарплату отдал за то, чтоб залезть ему в трусы, — проговорил первый собеседник.

Разговор кончился так же неожиданно, как и начался. Сортир опять заполнили чавкающие, хрипящие и стонущие звуки. занялся тем накачанным парнем и к своей радости обнаружил, что проглотить десять дюймов необрезанной плоти совсем Крамер был в восторге от происходящего, сосать хуй — замечательно, но больше всего анархисту хотелось ебли в жопу.

Верзила пальнул в горло Адольфу генетическим экстазом. Крамер проглотил малафью, словно сладчайший из нектаров. Нигилист с ума сходил от ароматов мочи и дерьма, витающих по сортиру. Адольфа обуял иступленный восторг, когда партнер отвернулся брюки, и Крамер заполучил первоклассную жопу. Адольф пробежался языком по отверстию и, сочтя его приятным на вкус, в ягодицы. По окончании у Крамера весь нос, подбородок и щеки измазались в говне. Верзила ушел искать нового партнера, потеря. Чувак из соседней кабинки просунул член в отверстие, проделанное каким-то изобретательным предшественником стенке. Адольф сжал инструмент правой рукой и лизнул языком. Через полминуты невидимый любовник пальнул жидкой Крамеру в глотку.

Адольф решил, что на сегодня анальных встреч с него хватит, и двинулся к забегаловке на Холлоувэй-роуд. Крамер сидел недружелюбию приносящей ему кофе официантки, пока его не озарило: у него вся морда перемазана говном. Он сходил принялся за кофе, держа в дрожащих руках чашку.

По пути к станции метро «Хайбери и Айлингтон» внимание Адольфа привлек кричащий заголовок в «Вечерней напечатанный двухдюймовыми буквами:

ЗНАМЕНИТЫЙ ЭКОНОМИСТ СТАЛ НОВОЙ ЖЕРТВОЙ АНАРХИСТСКИХ УБИЙЦ.

Крамер купил номер. Статья представляла собой стандартный набор сенсационных сообщений, которых публика ждет консервативного издания. Больший интерес представлял материал в центре страницы, в рубрике эксклюзива:

СУМАСШЕДШИЙ УБИЙЦА ЗАИНТЕРЕСОВАЛСЯ ТРУСИКАМИ.

И ниже:

Рассказ телефонистки, разговаривавшей с анархистским мясником

Далее шел абзац, напечатанный сверхжирным шрифтом:

«В компании «Лексингтон-Коммьюникейшнз» существует телефон доверия, куда может позвонить каждый, кому одиноко кому обратиться за советом или утешением. Фиона Прингл проработала в вечерней смене за 5.70 фунтов в час меньше недели, позвонил знаменитый экономист Адриан Меллор, чтобы пообщаться о своем недавнем разводе. Во время беседы в дом Кэмдене ворвался анархистский ассасин, который зверски убил сорокапятилетнего экономиста».

Поскольку рассказ шел от первого лица, Адольф решил, что перед ним творчество какого-то литературного негра.

«Я работаю в службе телефона доверия всего четыре дня. На смену, начинающуюся в шесть вечера, я пришла на десять минут раньше.

Операторы компании «Лексингтон-Коммьюникейшнз» работают в общем офисе, переоборудованном из бывшего склада. блестящие окна здания на верфи Святого Джона мне отлично видно, как бизнесмены возвращаются в свои роскошные Докланде.

Изучив в течение нескольких минут плакат, запрещающий курить, я решила, что перед моей сменой еще есть время выкурить сигареты снаружи.

Первой в тот вечер мне позвонила мать-одиночка, беспокоившаяся о судьбе сына-подростка, попавшего в дурную компанию. обсудила с тремя мужчинами их семейные проблемы, а следующей ко мне обратилась одинокая девятнадцатилетняя девушка, переехавшая в Лондон.

Следующий звонок был грязным. Устав строжайше запрещает непристойные разговоры. Я положила трубку, предупредив что он совершает уголовно наказуемое преступление.

Затем позвонил пенсионер. Его единственный друг, собака колли, умерла на прошлой неделе. Следующие семь клиентов поговорить о своих семейных проблемах.

Так прошло два часа. В восемь на связь вышел Адриан Меллор. Ему надо было поделиться переживаниями о своем недавнем разводе.

Адриан рассказал мне, что все еще любит жену, что волнуется, как бы их разрыв не отразился дурно на учебе детей. Сообщил, из его сыновей летом сдает выпускные экзамены в школе.

Едва Адриан подробно описал успехи в учебе своих детей, как вдруг замолк на середине фразы. Неожиданно на другом услышала приглушенные крики, как будто душили человека. Потом все стихло, а через несколько секунд раздался безумный хохот.

Холодный пот потек по моей спине, когда жестокий голос сообщил мне, что я говорю с лейтенантом Мурно из Подразделения Хотелось бросить трубку, но я сдержалась, потому что знаю, полиции будет легче вычислить психопата, если я постараюсь поговорить с ним.

Пока Мурно распространялся о необходимости убивать всех, кто зарабатывает свыше пятнадцати тысяч в год, я перешептывалась коллегой. Она вызвала полицию, а кровожадный анархист понес чушь о так называемой «народной справедливости».

И тут вдруг, как гром среди ясного неба, психопат спросил у меня, какого цвета на мне трусики. Затем последовали такие что я не считаю нужным повторять их в семейной газете. Возможно, мой ответ не обрадовал Мурно, как ему желалось бы, поливал меня бранью, самой отвратительной, которую мне повезло за всю жизнь услышать, потом обозвал меня льдышкой, убить.

Я сумела продержаться до прибытия полиции и журналистов. Но как только они приступили ко мне с расспросами, я не сдержала слез.

К счастью, меня утешила журналистка из «Хроники» по имени Джулиан Гейме. Добрая Джулиан уговорила редактора телохранителя, чтобы уберечь меня от безжалостного Мурно. Увидев подобные заботы сотрудников «Хроники» о моей безопасности, решила отблагодарить их, рассказав об этом ужасном происшествии».

Адольф изумленно уставился на эти враки. Все детали вымышлены. Девочка перегнула палку, и, несмотря на обещание, прикончить ее. Позволить прессе обелять образ гнусного извращенца, каким был Меллор, и выставлять его палачом озабоченным мерзавцем! Прингл стала сотрудничать с клеветниками, пускай же за свое преступление вкусит сладость судьбы!

Глава двенадцатая

ПОЛ ПРАТТ ОТТОЛКНУЛ ПОТРЕПАННУЮ клавиатуру и налил себе щедрую порцию «100 волынщиков» из стоящей у компьютера бутылки. Втянул запах. Сморщенное от сосредоточенности лицо разгладилось в широкой улыбке, когда знакомый аромат ноздри. Пол глотнул виски. Улыбка растянулась до ушей. Перечитал итог двухчасового труда, наслаждаясь каждым словом заказали одновременно «Часовой» и «Наблюдение». Отредактировав текст, он позвонит в обе редакции и узнает, где предложат больше.

Несколько месяцев подряд Пол изучал Тевтонский Орден Буддийской Молодежи. Он нарыл несколько полулегальных которыми «отец» Дэвид Норвуд управлял через подставные компании. Норвуд владел контрольным пакетом акций везде экспорту-импорту до сети санаториев. Только в Восточном Лондоне он держал розничную торговлю от продуктов до принадлежали фитнес-центр, частная клиника холистической медицины, служба гаданий, дизайн-агентство и консалтинговая вопросам архитектуры.

Самым наглым кидаловом, устроенным Дэвидом Норвудом и ТОБМом, был жилищный кооператив «Восьмиконечная благодаря которому Рачману удавалось сойти за филантропа. У Пратта не получилось проникнуть в эту структуру, и если документов «звезды», присланный по почте неизвестным, в расследовании против ТОБМа недоставало бы самых значимых пунктов.

Будучи сторонником республиканцев, Пратт одобрял в деятельности «Восьмиконечной звезды» дискриминацию меньшинств. Тем не менее он знал несколько ультралевых, которые изошли говном из-за скандала с предоставлением равных возможностей всем слоям населения. Когда обычная проверка вскрыла факт, что это обязательство «Восьмиконечная выполняет, записывая собственный обширный шотландский контингент в ущемленные этнические меньшинства, то кооператив захудалую террасу для жилья иммигрантов. Фанерные перегородки превращали дом для семьи из четырех человек одиннадцати. В среднем поселившиеся в подобной собачьей конуре люди терпели пару месяцев, прежде чем уйти по желанию.

Пратт видел уйму направлений в расследовании деятельности ТОБМа и планировал выдоить из них по максимуму. запросто можно скроить десятки газетных статей, а то и целую книгу. Главное, Пол располагал такой уймой свидетельств правонарушениях, что сфабриковать в довесок сотни любых дичайших обвинений — раз плюнуть. Публика даже не заподозрит передергивании и злоупотреблении журналистской лицензией.

Пратт выключил компьютер и мысленно представил, как через пару дней нанесет визит в Ист-Гринстед и пособачится Дэвидом лично. Он достал записную книжку и отыскал нужные адреса. Пора звонить в «Часовой» и «Наблюдение». Он даже удовольствия, когда представил пятизначный гонорар за материал.

СТИВЕН ПРИНС БЫЛ НЕДАВНО в торговле недвижимостью и отчаянно хотел завоевать уважение товарищей по работе. назад он разошелся со своей девушкой, и с тех пор у него никого так и не было, что, надо думать, популярности ему не прибавляло. ли не ежедневно мужики обзывали его пидором. Принс надеялся поправить дела знакомством с телкой с разворота фотографии украшали рабочий закуток.

В то утро Стивен извлек всю свободную наличность. Он копил на стиральную машину маме в подарок, но решил, подождет, поскольку его репутация важнее. После работы Стивен отправился на фабрику секса Мэлоди Траш на Руперт-опередил какой-то менеджер, и ему пришлось встать в очередь на сеанс. Принс страшно удивился, когда Траш появилась тридцать секунд после того, как она затащила яппи на десять минут страсти.

— Иди сюда, — позвала она Стивена, — ты мне нужен.

Мэлоди привела Принса к себе. На куске полиэтилена, развернутом на полу, лежал голый яппи. Глаза у него были закрыты. напоминал стянувшего сметану кота.

— Он хочет, чтобы ты посмотрел, как я нассу ему в рот, — объяснила Траш.

Стивен послушно сел на кровать. Он никогда не ходил к проституткам и счел за лучшее пустить события на самотек. усложнит, если начнет задавать вопросы. Меньше всего ему хотелось показаться дураком.

— Мама желает, чтобы ты, как примерный мальчик, выпил все лекарство, — сказала Мэлоди, опускаясь на корточки над яппи.

Стивен ошарашенно наблюдал за Траш, писающей клиенту в рот. Он глазам не верил. Яппи, должно быть, еще тот вывертами, если его возбуждает такое абсурдное извращение. Клоун жадно глотал порции мочи, излишки выплескивались стекали по щекам на полиэтилен. Траш облегчилась, гость, булькнув, вобрал в себя остатки урины.

— Замечательно, — обратилась к Принсу Мэлоди, — он платит три тысячи, ты получаешь бесплатный сеанс, если не против зрителя.

Стивен не верил своей удаче. Вот бы поскорее рассказать все парням на работе. А мамочке будет сюрприз, когда через доставят новую стиральную машину! Ликующий Принс разделся. Траш легла на кровать. Стивен вскарабкался на нее и секунд отбивал в топях незамысловатый ритм.

Скосив глаза направо, Мэлоди увидела, что яппи томно уставился на них, занятых извечным ритуалом воспроизведения подобных. Стивен слишком увлекся половым актом и не замечал, что богатый извращенец восторженно дрочит. Чувствуя оргазма, дядька вскочил на койку и пристроился так, что выстрел размазался по заднице Принса. Ритм Стивен не принялась размышлять, заметил ли он вообще, что в его анальное отверстие проникла жидкая генетика.

Если бы Траш не знала, что Принс кончает, она бы подумала, что у него припадок. Забавно, рассуждала проститутка, в оргазме ведут себя как сраные эпилептики. Женщины, как убедилась она на примере Клеопатры Вонг, в сексе гораздо изящней. мысль о Клео. Она старалась не вспоминать свою подругу, пока обслуживала клиента. К счастью для продажных женщин, мужиков так по жизни задерганы, что, оказавшись в пизде, спускают минуты через две.

— Ты чувствуешь? — спросил Стивен.

— Да, да-а, о да-а, — отреагировала Мэлоди.

— Врешь, сука! — забузил Принс. — Почему тогда ноги не подбрасываешь в воздух?

Траш еле сдержалась. Ей хотелось расхохотаться Стивену в лицо, но из профессиональной гордости Мэлоди взяла народе гуляет столько мифов о сексе, что их подсчет довел бы любого здравомыслящего человека до слез. Принс не умел постоянные отношения, поскольку от каждой пизды требовал, чтоб она подкидывала ноги в воздух всякий раз, когда он искренне верил в естественность этого способа показывать ему, что он выеб даму на славу!

— Хочешь кончить еще? Пятьсот, — отрезала Мэлоди.

— Да ты меня разоришь! — загундосил Стивен. — Ты итак не отработала деньги этого яппи!

— Дети! Дети! — вмешался вуайерист. — Не ссорьтесь. Я добавлю еще пятихатку.

— Дети! Дети! — вмешался вуайерист. — Не ссорьтесь. Я добавлю еще пятихатку.

Пока яппи занимался отсчетом и вручением Траш денег, Принс привел себя в боевую готовность. Мэлоди запихала деньги и легла, а Стивен залез сверху. С трудом Принс затолкал наполовину вставший хер в пизду проститутки. Траш дала ему трепыхнуться, потом вскинула ноги и покрутила им, словно едет на велосипеде.

— Милый, — деревянным голосом проговорила Мэлоди, — так меня ни разу в жизни не ебали.

Это убедило Стивена, что в сексе он почти олимпийский чемпион. Второй раз он не кончил, зато самолюбие успокоилось. Он покинет Сохо с чувством глубокого морального удовлетворения. Наверно, это хорошо, что Принс не почувствовал иронии в голосе до смерти обиделся, если бы догадался, что дырка над ним стебется.

Траш вытолкала за дверь Стивена с костюмом, изобразила улыбку и пошла за следующим визитером. Мужик за пятьдесят, сединами, в полосатом костюме. Ублюдок явно замучен воздержанием. Пятьсот фунтов отсчитал, даже не пикнув.

— Знаешь, — сказала Мэлоди, гладя его по лацканам пиджака, — ты мне нравишься, даже очень нравишься. И я позволю что разрешаю только самым моим любимым клиентам.

— И что же? — спросил юрист, явно взвешивая ценность услуги.

— Ты подаришь мне жемчужное ожерелье, — прошептала Траш, — я вся таю, представляя, как ты потрешься хуем разбрызгаешь сперму вокруг шеи. Согласен?

Мэлоди могла бы и не спрашивать, понравилось ли этому ублюдку ее предложение. Он распалился, поняла она по вздутию брюках. Траш расстегнула молнию на платье, и она упало на пол. Клоун скинул штаны. Ботинки он оставил, пиджак тоже. опездол торопится, — подумала Мэлоди, — то вообще чудесно».

Визитер принялся ласкать буфера проститутки, одновременно пристраивая пипиську между горами плоти. Ровно через юрист выстрелил спермой. Траш ушам не верила, когда придурок слезно и горячо поблагодарил его за такой эксклюзив. предложила жемчужное ожерелье только ради избежания лишней амортизации собственной пизды, а этот идиот решил, повезло и он не зря потратил деньги.

Едва юрист отчалил, Мэлоди ополоснулась в маленькой раковине, прятавшейся в углу комнаты. Она привела себя в порядок, выглядеть свежей перед следующим клиентом.

АДОЛЬФ КРАМЕР СТОЯЛ на платформе станции «Майл-Энд» и ждал поезда в западную сторону. Электронное табло прибытие транспорта через две минуты. Время следующего поезда в центр даже не указывалось. Всю прошлую ночь Адольф всяким притонам, где зависают журналисты. Их компании было достаточно, чтобы довести его до убийства. В этот самый напряженно обдумывал именно убийство.

От журналюг он получил всю необходимую информацию. Все они прекрасно знали, что Фиона Прингл — не кто иная, криминальный репортер «Хроники» Сандра Брайт. Видимо, она проникла в структуру службы секса по телефону, и ей повезло на другом конце провода, когда Меллор вкусил сладость судьбы. Брайт решила, что из убийства выйдет отличный материал, «Лексингтон Коммьюникейшнз» следует пока прикрыть и выжать побольше из анархистской темы.

Адольф украл у пьяного борзописца записную книжку и оттуда узнал адрес Брайт. Похищенный блокнот содержал данных для скинхед-бригады, которая планировала нанести удар прежде всего по СМИ как одному из основных зол режима. Когда журналистов начнут резать в собственных постелях, их вопли покажутся рабочему классу сладкой музыкой!

Состав подъехал к станции, и Адольф прочитал на табло, что следующий поезд в центр прибудет через шесть минут. Он решил, что все равно доберется до севера, и сел в вагон. Там почти никого не было, только молодая мать с ребенком. Крамер пытался заставить таращиться на женщину, но она притягивала его взгляд. Настоящая красавица, очень тоненькая, с длинными темными волосами. получил немалое удовольствие, отсасывая в сортире парка «Хайбери», но пожалуй ему все же нужны постоянные отношения. разрыва с Джейн Ролинз у него этих отношений не было, он даже ни разу не спал с женщиной. Крамер, наконец, понял, что он нравится, но эта птичка в поезде — совсем другое. Господи, вот бы он развернулся с такой девахой!

Поезд остановился на «Степни-Грин», и зашли двое работяг среднего возраста. Вагон был пуст, но они встали прямо перед загородив Адольфу обзор. Это его чертовски злило!

— Я, блядь, этнических не перевариваю! — заявил мужик повыше так громко, что Крамер услышал в другом конце вагона.

— Я тоже, — поддакнул его кореш. — По-моему, гнать их из страны надо.

Глаза Крамера налились кровью. Два расиста наезжают на понравившуюся ему телку. Ублюдки окружили девочку и бредовые предрассудки по поводу цвета ее кожи. Адольф поднялся и решительно пересек вагон. Он вмазал со всей силы первому фанатику, добавил сложившемуся пополам ублюдку коленом по отвисшей морде. Что-то мерзко хрустнуло, гондон передних зубов и немедленно вырубился. Крамер ткнул пальцами в глаза второму. Чувствуя, как они мягко проваливаются, пробежал холодок.

— Господи! — загудел ублюдок. — Ничего не вижу!

Адольф треснул его по яйцам, и в следующее мгновение засранец валялся на полу. Девушка, причина драки, не понимала, вокруг нее поднялся такой шухер. Она прижимала ребенка к груди, лицо застыло от ужаса.

— Не волнуйтесь, — мягко сказал Крамер, — все в порядке. Если вы не против, давайте выйдем на «Уайтчэпел», я там знаю местечко, где можно выпить чаю.

Женщина что-то пробормотала, Адольф ее не понял. И только через несколько секунд его озарило, что она не говорит Неудивительно, почему она так перепугалась! Не поняла, что Крамер защитил ее от оскорблений расистов. Зато обосралась уверенная, что станет следующей жертвой! Бикса уставилась на кнопку срочного вызова. Адольфу пришлось следить, вскочила с места.

Едва двери открылись на «Уайтчэпел», Адольф метнулся из вагона и бегом пересек платформу. Пробежал по переходу поезд другой линии. Крамер с облегчением вздохнул, когда черед полминуты двери со свистом захлопнулись, и состав станции. С его стороны неразумно нарываться на неприятности. Безрассудство совершенно неуместно, особенно накануне революции.

Остаток пути прошел без приключений. На «Кингз-Кросс» Адольф пересел на северную линию и вскоре очутился в Хэмпстеде. жила в нескольких минутах ходьбы от станции, Крамер легко отыскал ее дом. Квартира находилась на первом этаже, что облегчило задачу анархиста.

Адольф изучил здание с трех сторон. Оно разделялось на четыре отдельные квартиры, и такая планировка, несомненно, выгодна. В ближайшей комнате Брайт смотрела по телевизору прямой эфир мужа. Адольф подкрался к выходившей на раздвинул шторы на окне. Подождал, пока мимо проедет машина. Ее шум заглушил звон стекла, когда Адольф проник в квартиру.

В изголовье постели Брайт выстроились шесть плюшевых медвежат. Непонятно зачем, Крамер достал нож и обезглавил Довольно ухмыльнулся при виде рассыпавшейся по цветастому покрывалу набивки.

— Вкуси сладость судьбы, буржуазное отродье, — прошептал Адольф себе под нос.

Затем над кроватью Крамер заметил абстрактную картину. Он не узнал работу Фрэнка Стеллы и раскромсал ее на куски, Затем над кроватью Крамер заметил абстрактную картину. Он не узнал работу Фрэнка Стеллы и раскромсал ее на куски, посчитал полотно дорогостоящим. Господи, как он ненавидел буржуев! Адольф пришел в состояние крайнего негодования. готов разобраться с Брайт.

Петли на ведущей в гостиную двери были отлично смазаны. Она бесшумно отворилась, едва Крамер посильнее нажал мужа убаюкало Брайт. Адольф приблизился к журналистке и хлопнул ладонью по ее губам, отчего Брайт вздрогнула и проснулась. злорадно отметил перекосивший ее лицо ужас. Брайт хотела бы снова заснуть и притвориться, что никакой псих ей не пришлось смотреть в недобрые глаза Адольфа.

— Слушай, сука, — зашипел Адольф, — сейчас ты умрешь. Очень медленно и мучительно, но прежде чем я начну резать ты узнаешь, почему я это делаю. Ты понаписала обо мне всякую херню, а я не такой человек, чтобы терпеть, когда газеты говном, я этого так не оставлю. Я здорово повеселился, прочитав, что «Хроника» обеспечила тебе круглосуточную охрану, знаю, это очередной пиздеж. Думала, просто так отделаться? Черта с два. Ты умрешь за то, что написала, как я захотел трусов. Люди сочтут меня извращенцем. Я терпеть не могу твой тип, и с удовольствием прикончил бы тебя, даже не мотивов…

На этой фразе Крамер заметил, что Брайт вырубилась. Не везет ему сегодня. Перерезая ей горло, Адольф придумал вещь. Брайт избежала пыток, потеряв сознание, и это отличный повод причинить максимум страданий ее мужу. Крамер журналистке живот. Слухи, гулявшие в тусовках журналистов подтвердились. Куча газетчиков метила на теплое местечко на полгода уйдет в декретный отпуск. Они слишком сильно мечтали залезть на навозные вершины журналистики, чтобы сомнение правдивость тех, кто сообщил им о беременности Брайт. Даже поговаривали, что ребенка ей заделал мальчик на «Хроники», а не муж.

По локоть перепачкавшись кровищей, Адольф, наконец, извлек эмбриона из матки. Крамер возложил тельце на телевизор, ладоней кровью написал на стене одно-единственное слово и отступил на шаг полюбоваться своим творением. В условиях обществом потребления творчества граждан надо быть гением, чтобы выдумать такой эффектный натюрморт. революционным пылом Адольф набрел на идею, ускользнувшую от тех, кто проводит свою жизнь в рекламе. Слово было простое:

Мамочка.

Крамер прикинул, что это должно стошнить даже легавых, которые примчатся расследовать убийство. Разумеется, анархистов психами, хотя Адольф просто стремился проиллюстрировать личное понимание революционного лозунга: «Никакой жалости».

Крамер собирался помыть руки, сделать себе чашку чая, а потом свалить, но неожиданно вспомнил, что забыл оставить лейбл. Не желая портить натюрморт в гостиной, Адольф отправился в прихожую. Он прокрутил в голове десятки вариантов вдруг понял, что его прошлые подвиги меркнут перед сегодняшним. Ярость утихала, он перестал быть одержимым певцом борьбы. С отливом энергии он стал просто одним из неприметных людей большого города. Понимая, что он не подберет сравнимой по остроумию с тем единственным словом над телевизором, Крамер решил выбрать пассаж наугад. Кровью начавшей запекаться, Адольф написал в прихожей:

Свобода есть невиданное проявление телесной сущности. Это возможность срать, ебаться и сосать по жизни, не испытывая гнета властей.

Это была цитата из трактата прославленного К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

Глава тринадцатая

СЕСТРА СЬЮЗИ ВЕЛЕЛА ВЭЙНУ КЕРРУ нагнуться. Почти три дня они провалялись в постели. За время этой затянувшейся Вэйн посвятил лизанию пизды больше времени, чем среднестатистический мужчина за всю жизнь.

Вэйн простудился. Сестра Сьюзи настаивала, что он должен пропотеть и микробы отступят, а для этого следует с заняться любовью. Керр начал задыхаться и поднял голову от мочалки любимой. Вэйн откашлялся прямо на лобок Сьюзи. зеленая слизь приземлилась прямо на набухший клитор. Керр слизнул мерзотную соплю, надеясь, что этот небольшой Сьюзи особо не огорчит.

— Будда, — стонала Сьюзи, — так здорово!

Вэйну казалось, он вот-вот сдохнет. Воздух с трудом проникал в легкие. Каждый вдох сопровождался сопением, напоминавшим предсмертный хрип. Грудь как огнем жгло. Он находился на грани обморока от изнеможения. Вэйн снова Новый приступ кашля опять помешал ему слюнявить пизду Сьюзи. На сей раз зеленая гадость шлепнулась девушке достала салфетку и вытерла слизь.

— Вперед! — скомандовала монашка. — Прокашлялся и засовывай язык обратно в пизду.

— Последний раз в слизи была кровь, — запротестовал Вэйн.

— Одна капля, — отрезала Сьюзи.

— А вдруг у меня туберкулез! — заныл Керр.

— Не выдумывай! — ответила Сьюзи с заметной ноткой раздражения в голосе. — Опусти голову и лижи меня.

Вэйн предпочел не спорить и не ссориться с бабой, способной ускорить его посвящение в Тевтонский Орден Буддийской Керр провел языком по клитору Сьюзи и углубился в щель.

— Резче! Быстрее! — орала Сьюзи.

Непонятным образом Вэйн сумел выполнить ее пожелания, невзирая на твердое убеждение, что его легкие сейчас лопнут. скользил вверх и вниз по пизде Сьюзи с ритмичностью поршня. Судя по крикам, она была на грани оргазма. И в такой момент до слуха Вэйна донеслось постукивание. Кто-то отбивал мотив «Raw Power» группы Iggy and the Stooges. Керр поднял голову.

— Какого хера? — спросила сестра Сьюзи, когда Вэйн вскочил на ночи и помчался по лестнице.

— Дверь открыть, — прохрипел Вэйн между двумя приступами кашля.

Чертыхнувшись, Сьюзи засунула палец в пизду. Монашке хотелось слишком сильно, чтобы тратить время на брехню скажет ему пару ласковых попозже. А пока Сьюзи собственными руками доставит себе удовольствия, на которые, как всякое создание, имеет полное право.

Керр накинул рваный шелковый халат. Тут же Сьюзи возвестила о наступлении оргазма душераздирающим визгом. Вэйн что на пороге дома увидит Арадию. Впрочем, он не возражал бы и против появления Дженет Тек. Сьюзи заснула, собственного тела. Непостижимая страна грез манила ее чудесными снами.

На ступеньках Вэйна снова скрутил кашель. Стоящая на крыльце Арадия заставила его позабыть о простуде. Господи, красивая! Керру захотелось выебать ее прямо в прихожей.

— Убери от меня руки! — взвизгнула Арадия.

— Милая, что стряслось? — пропел нежным голоском Вэйн.

— Поговорить надо, — заявила Смит, — и никаких заигрываний.

— Слушай, — дипломатично произнес Керр, — ты моя девушка. Я имею полное право прикасаться к тебе.

— Ты не угостишь меня чаем? — спросила Арадия.

Вэйн попытался ответить, но от очередного кашля слова застряли в горле. Он доковылял до кухни и повалился приготовила чай. После одной чашки Керру полегчало.

— Ребят дома нет? — спросила Арадия.

— Ага, — ответил Вэйн, — Феллацио на работе.

— А Адольф? — не отставала Смит.

Керру не понравилась ее манера расспрашивать. Он заподозрил, что его девушка увлеклась Крамером. Хотя проблем у не было, он отличался забитостью, неуверенностью в себе и склонностью к диким вспышкам ревности. Сама того не провоцировала его на проявление худших черт характера.

— Адольф ушел несколько часов назад. Предупредил, что скорее всего сегодня ночевать не придет, — соврал Керр.

Вэйн решил, что лучше избавиться от Смит до возвращения Крамера. Арадия ему без надобности. Простуда дурно отразилась сексуальных показателях. Прогнав Смит, он порадует сестру Сьюзи. Таким образом, он наладит отношения с обеими женщинами.

Керр надеялся на улучшение к утру самочувствия. Он изо всех сил убеждал себя, что оклемается от простуды за держать Арадию подальше от Адольфа. Вэйн хотел устроить все таким образом, чтобы зависнуть у подруги. Неожиданно способ разрулить ситуацию.

— Знаешь, — сказал Вэйн, — тебе со мной сегодня будет скучно. Я просто разваливаюсь. Мне надо отоспаться. Боюсь невежливым, но тебе лучше сейчас уйти, я срубаюсь. Давай завтра навестим Крисси?

— Да, давай так, — согласилась Арадия.

Ее очень устраивал такой расклад. Раз Адольф не придет ночевать, то торчать на Гроув-роуд без мазы, а Керр сам придумал нее отказаться. Крисси для поднятия настроения нужно как можно больше гостей. Смит решила, что едва они уйдут из палаты, Вэйна с хвоста.

— Встречаемся в больнице, — прокаркал Вэйн, снова закашлявшись.

— В шесть, — уточнила Смит.

Арадия встала и ушла, даже не потрудившись поцеловать на прощанье любимого. Она с удовольствием предоставила но окончательно рвать отношения еще рано, сначала надо все устроить с Адольфом.

ШЕПЧА СЕБЕ ПОД НОС, ДЭЙВ АРНОЛЬД ПОГЛЯДЫВАЛ на свой «Ролекс». Без пятнадцати четыре. Вот-вот из школы епископа Дэвида Брауна брызнет стайка школьников и устремится к магазинам на Шеруотер-Эстейт. Арнольд сходил сладостями, присел на капот своего «порше» и ровно за полминуты уничтожил плитку шоколада.

К своим тридцати восьми годам Дэйв достиг вершин профессии. После окончания Итона и Оксфорда он устроился местную радиостанцию. Арнольд выжал из университетских связей все возможное и через два года вел ночное рок-шоу на радио. Очень скоро он перешел на дневное вещание. Пришлось изрядно попыхтеть и избавится от характерного для акцента, а также резко поменять музыкальные вкусы. Хриплый шепот Дэйва покорил сердца миллионов дам бальзаковского акцента, а также резко поменять музыкальные вкусы. Хриплый шепот Дэйва покорил сердца миллионов дам бальзаковского вскоре Арнольда прозвали «любимцем домохозяек».

Достав из кармана пальто кипу моментальных снимков, Дэйв захихикал. Утром их передал ему секретарь. Арнольду почте больше предложений, чем самым знаменитым звездам порно. Письма нередко сопровождались мутными обнаженных тел. Их коллекцию, занимавшую не один альбом, Дэйв озаглавил «Галерея Страшил». Большинство изображенных отличались пожухшими сиськами и пузатостью. А он предпочитал школьниц.

Зрелище костлявой жопки в обтягивающих спортивных трусиках всегда грело Дэйву душу. Ди-джей чуть не описался подбежавшей к магазинчику кучки школьниц. Только они собрались туда зайти, как одна из девочек заметила Арнольда. мгновение вся компашка, хихикая, тыкала в сторону знаменитости пальчиками. Дэйв улыбнулся им, и тогда две школьницы отваги и приблизились к нему.

— Э-э-э, мистер, — начала девочка повыше, — вы же этот самый ди-джей. Моя мама вас по утрам любит слушать. Вы Дэйв Арнольд.

— Правильно, — милостиво кивнула звезда.

— Дэйв, — с улыбкой влезла вторая девочка, — можно автограф попросить?

— Как тебя зовут? — спросил Арнольд, когда она сунула ему бумагу и ручку.

— Дженис, — ответила она, — Дженис Ли.

— Хочешь карамельку? — предложил ди-джей, возвращая огрызок бумаги со своей подписью.

— Э-э-э, мистер, — согласилась за подругу первая школьница на предложенную Дэйвом конфету, — а может, ты нас покатаешь?

Господи, подумал Дэвид, глядя на задорно торчащие подростковые сиськи, как я могу отказаться? Обычно ди-джей неподалеку от какой-нибудь школы, трепался со школьницами, а потом уезжал в местечко поукромней и дрочил. По убеждениям растлители малолетних являются позором рода человеческого. Он рьяно верил, что единственным способом борьбы с этими является смертная казнь. Разумеется, девочек Арнольд не тронет, но все равно пойдут слухи и сплетни, что он педофил, узнает, что он катал в своем «порше» двух пятнадцатилетних девочек.

— Дэйв, — хрипло прошептала Дженис, — давай съездим, где клево.

— Хорошо, — согласился Арнольд, ее знойный голос заставил его сдаться, — давай, если твоя подружка скажет, как ее звать.

— Сандра Тайлор, — по интонации было ясно, что она заметила, как сексуальная магия действует на ди-джея.

Дэйв сел в машину, моля бога, чтобы девочки не обратили внимание на напрягшийся хер под обтягивающими «Левайсамивтиснулись на переднее сиденье рядом с водителем. Заводя «порше» Арнольд нечаянно коснулся ноги Сандры, и она тут ладонь ему на бедро. Ди-джею показалось, что он прямо сейчас кончит, и с большим трудом он сумел развернуть машину.

— Ты почему дрожишь? — невинно спросила Сандра.

— Ты-ты еще маленькая, — промямлил Дэйв.

— Мне, между прочим, пятнадцать, — запротестовала девочка, — почти шестнадцать. Будет на следующей неделе.

— Убери руку с ноги, — взмолился Арнольд.

— Зачем? — поинтересовалась малолетка.

— Ну, пожалуйста, — ныл Дэйв, борясь со страстным желанием тормознуть машину и трахнуть школьницу.

Тайлор стиснула ногу Арнольда и убрала руку. Ди-джей рванул от школы. В конце Альберт-Драйв он повернул влево «порше» у пустыря.

— Погуляйте, — сказал Дэйв, — вернетесь через пять минут, и я отвезу вас домой.

— А что такое? — спросила Сандра.

— Идите гулять! — в отчаянии завопил Арнольд.

— А что такое? — повторила Сандра.

— Мне надо разрядиться, — ляпнул ди-джей и тут же пожалел о том, что сболтнул.

В ответ Тайлор слезла с места и взгромоздилась Дэйву на колени. Она погладила пальчиками вздутие на джинсах ди-дернула молнию вниз. Хуй Арнольда выскочил наружу, и едва Сандра сгребла возбужденный любовный мускул, Дэйв пальнул генетикой.

— Господи! — простонал ди-джей.

— Ты мне всю юбку обкончал, — возмутилась Тайлор. Потом добавила: — Помоги.

Арнольд расстегнул ширинку до конца и выстрелил новой порцией ДНК, разглядев легкомысленные белые трусики Сандры. образом серая юбка скользнула по тонким ножкам и очутилась внизу. За ней белье. Ди-джей легонько потрогал мягкие девочки, и через пару минут его член сплюнул сперму в третий раз.

— Ты меня выебешь? — спросила Сандра.

— Нет, — пробормотал Дэйв.

Все попытки Арнольда заняться проникающим сексом заканчивались позорным поражением. Он страдал преждевременным

семяизвержением и не желал выставлять себя на посмешище, соглашаясь перепихнуться. Серьезную попытку выебать предпринимал последний раз двадцать лет назад.

— Тогда, — прошептала Сандра, — я у тебя отсосу.

Но не успела она выполнить угрозу, как ди-джей спустил в четвертый раз и обмяк. Сандра с отвращением перелезла свернулась калачиком на заднем сиденье.

— Дженис, — с трудом промямлил Арнольд, — в бардачке лежат салфетки. Будь лапочкой, передай, пожалуйста.

Девочка протянула ему салфетки, но он попросил вытереть ему малафью с хера. Дженис уронила их на безвольный орган. собиралась трогать любовный мускул, и Дэйву пришлось обтираться самому. Трясущимися руками он запихал хуй обратно джинсы.

— Дэйв, — застенчиво начала Сандра, — ты в курсе, что мне всего пятнадцать лет?

— И что? — быстро спросил ди-джей, щелкая на приборной доске кнопками запирания дверей и окон.

— А то, что мне кажется, — объяснила малолетка, — ты крупно попадешь, если кто-то узнает, чем мы тут занимались. дашь мне стольник, чтобы я никому не рассказывала?

— Твои родители страшно заинтересуются, откуда у тебя деньги. Они их, наверно, отнимут и вызовут полицию, — Арнольд рассуждать здраво.

— Дэйв, — продолжала Сандра, — у тебя будут большие неприятности, если не дашь мне денег. Тебя эти сто фунтов Вообще-то, я хочу пятихатку.

— Тебе не поверят, — загундосил ди-джей с явной паникой в голосе, — ты ничего не докажешь.

— Докажу, — возразила малолетка, — ты мне всю одежду обкончал. Существует судебная экспертиза. Я по телеку видела. научно докажут, что это был ты.

Выложи Арнольд сумму, которую она требует, немедленно, то сразу куча народу заподозрит, где она их взяла. Среди что друзья Тайлор видели, как она садилась к нему в «порше». Вся жизнь Арнольда мелькнула у него перед глазами. Он что друзья Тайлор видели, как она садилась к нему в «порше». Вся жизнь Арнольда мелькнула у него перед глазами. Он словно утопающий, который пытается схватиться за соломинку. Он испытал гигантское облегчение, когда у него появился план. Он притворится, что согласен раскошелится, отвезет их в свой особняк на Уэйбридж и запрет в шкафу. Тщательно Сандры от пятен, а потом забросит девчонок в Уокинг. Без доказательств легавые не поверят диким обвинениям малолетней шлюшки.

Ди-джея посетила мысль и об убийстве, но он немедленно ее отверг. Если подружки исчезнут, мусора выйдут на него несколько часов. Дэйв проклинал свои слабости, которые так легко могут опозорить его перед обществом. Его мучили угрызения и он поклялся, что в будущем не позволит себе поддаваться склонности к юным пизденкам. Разумеется, он вел себя крайне мысленно отметил, что ему следует не забыть посетить сексолога. А пока надо привести план в действие.

— Ладно, — вздохнул Арнольд, — ты получишь пятьсот фунтов, но нам придется съездить за ними ко мне домой. Я не таскаю денег с собой.

— Я так и знала, что ты прислушаешься к голосу разума, — ответила Сандра и стиснула ди-джею плечо.

Дэйв завел машину и двинул в сторону Уэйб-риджа. Знаменитый ведущий не знал, что не он один направляется к его Сен-Джон-Хилл. Адольф Крамер только что сел на «Майл-Энд» в поезд до центра и ругался по поводу часа пик. Когда станции «Бэнк» на линию «Ватерлоо-Сити», стало еще хуже. Любой уважающий себя пролетарий почувствует приступ тошноты, окажется зажатым в толпе сотен служащих и менеджеров.

Адольф дошел до кассы на Ватерлоо и купил дешевый дневной билет в обратную сторону. Обычно он игнорировал платить за проезд, но, выполняя революционное задание, глупо идти на ненужный риск. Крамер погрузился в поезд до Гилдфорда, пятнадцать минут тот, пыхтя, отъехал от Уимблдона и направился в пригородные районы Суррея.

К Сен-Джон-Хилл Адольфу надо было повернуть направо от станции «Уэйбридж». Особняк Арнольда пристроился на окраине весьма престижного микрорайона. Ди-джей не знал, что здесь был выдающийся эпизод в истории рабочего класса. Первого года Джерард Уинстэнли и Уильям Эверард основали в Сен-Джон-Хилл первую общину диггеров. Они пытались существовать совместной обработкой пустошей, но наткнулись на яростное противодействие правящего класса.

Крамер выбрал этот район для атаки на буржуев из-за исторического значения местности. Адольф бесился при мысли, ублюдки населяют особняки, построенные на земле, где триста пятьдесят лет назад жили первые коммунары. Вдобавок среди этих подонков полно поп-звезд, актрис и прочей шушеры массовой культуры. Адольф отыскал Дэйва Арнольда выборщиков, проштудированном им в Британской Библиотеке, и с нетерпением ждал возможности разделаться с гондоном.

Ди-джей потребовал, чтобы Сандра положила юбку и трусики в стиральную машину, прежде чем он выдаст ей наличные. заманил школьниц в шкаф, стоящий в подвале. Дэйв сказал девочкам, что его сейф спрятан под пылесосом и пригласил уговоренный трофей, пока он приготовит всем выпить. Он прокрутил в машине вещи Сандры и теперь сушил их в сушилке прачечной техники. Пока современное оборудование проявляло свои замечательные возможности, ди-джей с удовольствием гостиной на втором этаже.

Адольф проник в дом через незакрытое окно. Анархист прокрался по лестнице и ворвался в дверь гостиной. Ди-джей длинного обеденного стола. Крамер вспрыгнул, пересек его и вонзил нож в горло Арнольда. Одним ударом рассек яремную красная кровь забрызгала белую скатерть. Адольф сунул палец в рану и написал на стене следующее:

Лишь тот, кто сражался и погиб за анархию, умирает счастливым.

Это была цитата из трактата прославленного К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». было добавить несколько строк из своей любимой «Песни диггеров», но вздрогнул от стука и визгов девочек в подвале. гостиной, Сандра и Дженис захотели узнать, что происходит. Не подозревавший о запертых внизу школьницах Адольф распахнул его и выскочил наружу. Неудачно преземлившись на траву, он вывихнул левую лодыжку. Анархист похромал дороге в Лондон у него в голове крутилась «Песня диггеров»:

Сейчас же поднимайтесь, диггеры все,

Против законников и против попов, поднимайтесь сейчас, поднимайтесь сейчас,

Против законников и против попов, поднимайтесь сейчас.

Против их тирании, против их клятвы, Чтоб отдали нам все, что должны, мясо, и выпивку, и одежду,

Поднимайтесь, диггеры все.

ОТЕЦ ДЭВИД КУМАРИЛ, но опиум мало успокаивал его измученные нервы. Он швырнул глиняную трубку о камин, разлетелась на мелкие кусочки. Встал и зашагал по комнате. На письменном столе гуру лежал номер «Часового», на которого красовался его зернистый портрет. Статья начиналась следующим заголовком:

БУДДИСТЫ ОБМАНЫВАЮТ МЕСТНЫЕ ВЛАСТИ НА МИЛЛИОНЫ.

А ниже:

Эксклюзивный материал Пола Пратта.

Отец Дэвид почесал голову. Этим ублюдкам известно все! Все, кроме его связей с наркоторговлей и проституцией. Ордену, он создавал двадцать лет, грозит опасность от злобного врага, вознамерившегося разрушить буддистские представления понимании.

Пресса точит на ТОБМ зуб. Им не нравились восхитительные махинации ордена. Выручка от мошенничеств и прочих вкладывалась в пропаганду. Издание сотен безумных теоретических работ свами обошлось в чертовски много денег. виноват, что наделен пророческим даром. Ученики записывали на пленку каждое его изречение, потом переносили отправляли в набор. ТОБМ работал на благо общества, неся в массы мудрые мысли отца Дэвида. Нехорошо со стороны говнится по поводу способа финансирования этой полезной деятельности.

Когда позвонил этот ублюдок Пол Пратт, отец Дэвид с неохотой согласился позволить ему на следующий день посетить квартиру ТОБМа в Ист-Гринстеде. Большую часть дня свами провел, отшивая журналюг. Только в полночь он догадался телефон.

Гуру требовалось разогнать дурман охватившего бешенства, от которого путались мысли. Противореча принципам, изложенным самим в труде «Пути к просветлению», отец Дэвид поддался панике, осознав, что толпы газетчиков начнут совать нос в центры и насядут на него с идиотскими вопросами. В способности помощников в период кризиса он не верил. Выход мог один: обязать всех членов ТОБМа явиться в Ист-Гринстед, где они будут находиться под личным присмотром свами.

Отец Дэвид задумался о практической стороне вопроса. Число его последователей в Британии было около тысячи. верующих придется пожить в палатках. Это вполне реально. Его особняк в Ист-Гринстеде окружен несколькими акрами шныряют самые назойливые журналисты, значит, уберечь лондонский контингент от их дурного влияния есть задача важности.

Главное, что делать с жилищным сообществом «Восьмиконечная звезда»? Кооператив стал главной причиной скандала. решил оставить брата Колина разбираться с журналистами. Может, тогда ублюдки не доберутся до остальных членов решил оставить брата Колина разбираться с журналистами. Может, тогда ублюдки не доберутся до остальных членов отвечающий на все звонки в офисе «Восьмиконечной звезды», будет идеальным прикрытием.

После принятия этих решений, отец Дэвид сел на телефон. Указания лично от гуру подстегнут людей по всей стране. собрать чемоданы и явится в Ист-Гринстед. Неважно, что на часах только два часа ночи и поезда еще не ходят. Монахи и должны прибывать группами на любом транспорте, который им подвернется под руку. Если потребуется, друзья движения даже автостопом!

Глава четырнадцатая

АДОЛЬФ КРАМЕР ПРОКЛИНАЛ неудачу. Едва взглянув на его ногу, Клеопатра Вонг запретила ему принимать участие Сохо. Через несколько часов скинхед-бригада реализует свои тщательно продуманные планы о превращении Центрального очаг революции. Мир узрит вспышку классовой ненависти, по сравнению с которой мятеж Гордона — детские забавы. А полученной сразу после казни Шептуна Дэйва Арнольда, Крамер пропустит все веселье.

— Знаешь новость? — спросил Вэйн у Адольфа, когда тот проковылял в кухню.

— Нет, — выдохнул Крамер. Он неудачно наступил на левую ногу, и резкая боль пронзила конечность.

— Отец Дэвид велел всей пастве собраться в Ист-Гринстеде, — ляпнул Керр.

— Тогда почему ты тут? — полюбопытствовал Адольф.

— Брату Колину велено отражать натиск на «Восьмиконечную звезду», и он попросил меня не сваливать, потому что понадобиться моя помощь, — доверительно сообщил Вэйн. — Наконец-то мои таланты оценили!

— То есть ты хочешь сказать мне, — ответил Крамер, — что из всего ТОБМа только ты и брат Колин остаетесь в Лондоне?

— Не совсем, — сказал Керр, чье настроение явно упало. — Еще БК попросил остаться Кандиду.

— Чтобы трахать? — пошутил Адольф.

— Блядь! — взвизгнул Вэйн. — Не раздражай меня. На этот раз прощаю, но если это повторится, я тебя убью!

Крамер знал, что характер Керра отличается неуравновешенностью. Если дело дойдет до драки, то даже с вывихнутой подумал Адольф, он запросто справится с Вэйном. Но потом решил, что препираться бесполезно и стоит сменить тему.

— Слушай — сказал Крамер, — я подумал съездить на скутере до Вулвича, хочу посмотреть парк, где снимали «Фотоувеличениежелаешь со мной?

Керру это предложение совсем не понравилось. Рядом с парком находится «Брук-Хоспи-тал», и Адольфу может взбрести заодно навестить Крисси. Вэйн опасался, что там его сосед повстречает Арадию.

— Ты уверен, что сможешь водить скутер с вывихнутой ногой? — ответил Вэйн, стараясь придать голосу искреннюю заботливость.

— Вполне, — заверил его Крамер и добавил: — Дойти до метро мне гораздо больнее. Я уже несколько месяцев собирался «Веспу». Работы на несколько часов, но все не хватало времени, пока не повредил ногу. Я починил двигатель утром, так что поехать.

— Ну, учитывая твое состояние, я думаю, тебе вредно раскатывать по городу, — решительно высказался Вэйн.

— Все нормально, — настаивал Адольф, — ты зря отказываешься. Этот парк действительно отличное место, к тому Хоспитал» совсем рядом, и я собираюсь навестить Крисси. Думаю, тебя она тоже рада будет видеть.

Керр с трудом сдержался. Похоже, это судьба, что Арадия и его сосед сегодня вечером встретятся. Буддист пока не доберется до больницы, и решил, раз Крамер все равно туда едет, то вполне может подвезти и его.

— Ладно, — согласился Вэйн, — уговорил. Можно, я поеду с тобой вторым на скутере? Ненавижу эти задние сиденья, сломался, и пока не получу чек, подлечить его не получится.

— Ты говоришь, будто с жизнью прощаешься! — засмеялся Адольф. — Ты уверен насчет себя? Может, стоит посидеть пройдет простуда?

— Ха, блядь, ха, — отрезал Керр, — хватит трепаться, поехали.

При этих словах Вэйна кто-то громко постучал в дверь. Керр пошел в прихожую открывать дверь. Крамер прохромал пороге Вэйн столкнулся с братом Колином и Кандидой Чарльз.

— В-в-вам чего? — пробормотал, запинаясь, Вэйн.

— Пришли оказать тебе духовную поддержку, — отвечал БК. — Я заебался отвечать на звонки газетчиков в «Звездутелефон и отправился преподать тебе наставление.

— Ага, — уточнила Кандида, — мы с Колином потрахаемся, а ты займешься глубокой медитацией. Упражнение на концентрацию.

— Но я собрался уходить! — запротестовал Керр.

— Никуда ты не пойдешь! — твердо заявил брат Колин. — Я твой духовный наставник. Хочешь стать Последователем слушайся меня.

— Господи! — ругнулся Вэйн.

— Будда! — поправил духовный наставник.

— Будда! — повторил Вэйн, освобождая проход.

— Увидимся, — сказал Крамер, выползая из дома, — может, вы все вместе дойдете до больницы.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — отрезал БК, — но смею заверить, что мы с Кандидой закончим работу над Вэйном где-часов десяти.

— Пошли вы на хуй, — процедил сквозь зубы Адольф. Он не выносил буддистов.

БЛАГОДАРЯ НЕСКОЛЬКИМ ТЫСЯЧАМ ФУНТАМ, заплаченным за уроки медитации, Том Дейли познал свои чувства. Увидев Пратта, он сразу невзлюбил журналиста. Со стороны Тома это был не простой предрассудок. Экс-скинхед посещал семинары оценке уровней духовного развития. Как Последователь Движения, Том считал себя вправе судить о небуддистских отщепенцах, скромному мнению, Пратт являлся продавшимся ублюдком, стремящимся залезть на очередную ступеньку карьерной здравому размышлению, журналисту страшно повезет, если в следующей жизни он родится тараканом. Змея, ползающая опустится ниже этого уебка.

Дейли знал, что еще не достиг того уровня духовного развития понимания, который нужен для понимания рассуждений Простому ученику покажется разрешение посетить Пратту Ист-Гринстед упущением отца Дэвида.

Гуляющий по штабу ТОМБа журналист потерял записку, где трое Друзей Движения, один Последователь и два монаха загнали сюда насильно. Теперь эти ренегаты сопровождали Пратта на пути к станции. Это, по мнению Тома, уже Дискредитируя движение, эти кретины обрекают себя на инкарнацию в муравьях или жабах. Понадобятся миллионы лет, души вновь обретут человеческую форму и дорогу к просветлению.

Насколько Дейли мог сообразить, эта компания духовных выкидышей вряд ли умрет в ближайшее время. Чем дольше ублюдки, тем ниже они опустятся в длинной цепи буддистских воплощений. Переполненный состраданием, которое он постиг Дэвида, Том выхватил автомат из арсенала ТОБМа и побежал через поля.

Затоптав несколько недавно посаженных кустиков, Дейли обогнал предателей, которые предпочли пешую прогулку машине, предложенной их бывшим гуру. Том нацелил пушку на команду дегенератов, бодро приближавшихся к нему. Раздались они пытались неудачно убежать, когда Дэйв нажал на спусковой крючок и автоматная очередь прошила человеческое мясо.

— Попробуйте свинца и умрите, вы, вонючие отродья! — громыхал Том, не жалея боеприпасов на экс-буддистов и их драгоценного журналиста.

Сделав за пять секунд из семи наделенных сознанием существ семь изрешеченных пулями трупов, Дэйв чуть не обоссался Он решил, что ярость, выплеснутая из автомата, заводит круче шалостей с толпой монахов ТОБМа. Основав свое учение мимолетности жизни, Будда проявил себя глубоким знатоком людской психики. Именно смерть помогает сосредоточить духовных вопросах!

— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, — бормотал про себя Том,— а мы осветим путь к новой жизни.

ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС ЗАШЕЛ НА ПЛОЩАДЬ СОХО и принялся выпивать посреди окружавшего его убожества. Место сотнями грязных сквоттеров, ошивающихся, как правило, в Брикстоне и Строук-Ньюингтон. Скинхед-бригада распространила анархистской группировке, готовящей всплеск насилия во время мероприятия «Долой непристойность». Все желающие присоединиться акции понимали, что надо притащить свои задницы в Сохо днем, другими словами, намного раньше прибытия организаторов армией распорядителей, которые помешают любым событиям, кроме забрасывания камнями уличных проституток.

Поскольку в ЖПНП тщательно занимались подборкой сторонников, власти молчаливо одобрили акцию «Долой непристойностьудовольствием позволили общественным активистам провести за них очистку территории от язв порока. Моника Суинборн ханжами рассчитывали, что одного присутствия отморозков из Лиги Молодых Арийцев достаточно, чтобы помешать всяким портить собственность, не связанную с торговлей живым товаром, но они не учли вмешательства скинхед-бригады. Сверхчеловеческие боевые таланты Клеопатры Вонг запросто отправят в нокаут ЛМА в полном составе, если это вдруг понадобится. Так получилось, большая часть распорядителей ЖПНП никогда этого и не сделают в Вест-Энде, потому что в пять пятнадцать первая потрясла Лондон.

Накануне вечером скинхед-бригада тщательно продумала стратегию установки взрывчатки по всей столице. Первое рвануло на пересечении Эрлз-Корт и Кромвель-роудз. Движение остановилось и пробка к Вест-Энду росла с чудовищной Остальные бомбы взорвали все мосты от Уэндзворта до Уэппинга. Через десять минут никто не мог ни въехать и ни Центральный Лондон. Пассажиры высыпали из транспорта, вспыхивали драки между желающими попасть в пабы, кафе тем временем бомбы скинхед-бригады вырубили все жизненно важные точки в метро и на железной дороге, парализовав общественный транспорт, обслуживающий Сити и Вест-Энд.

АДОЛЬФ КРАМЕР УЛЫБНУЛСЯ, когда Кристина Мёрфи хвасталась, как они с Феллацио развлекались на ее больничной Арадия Смит ушла пописать, но Адольф не мог отделаться от ощущения, что его окружают нимфоманки. Некоторые предложения, Арадия нашептала ему на ухо, заставили бы покраснеть даже уличную девку.

— И не забудь подогнать мне на следующей неделе «голубого» порно, — попросила Крисси, когда сиделка известила посещения. — Пожестче и покруче. У женщины в библиотеке госпиталя только зачитанные любовные романы.

На пути обратно в палату Арадии пришлось объяснять медсестре, что она ходила в туалет и еще не попрощалась с подругой. тогда ее пропустили к кровати Мёрфи.

— Попроси Феллацио навещать меня, — велела Мёрфи Крамеру.

— Обязательно, — пообещал он, — ты выздоравливай.

— Зайду через неделю, — прощебетала Смит, целуя Крисси в щеку.

Выйдя из палаты, Арадия немедленно предложила Адольфу где-нибудь выпить. Крамер себя не заставил упрашивать, засели в кабаке.

ФЕЛЛАЦИО ДЖОНС скрипнул зубами при виде мелькнувшей Моники Суинборн. Согласно стратегии скинхед-бригады должна свободно разгуливать по Сохо, ни при каких обстоятельствах! Хотя Джонсу хотелось вмазать Суинборн по роже, придется обойтись без этого удовольствия. Была договоренность, что, когда придет время для устранения, Коллектив забьет ее насмерть. Ненависть Феллацио по отношению к моралистам из ЖПНП носила чисто классовый характер, а нескольких из КПС сторонники Суинборн как-то побили, и у них имелись личные мотивы рассчитаться с агентом морального гнета.

Суинборн нервничала. Почетный караул, обещанный Лигой Молодых Арийцев, так и не появился. Хуже того, по Сохо толпы вонючих сквоттеров, а Моника по своему опыту знала, что они вряд ли примут участие в борьбе с секс-индустрией. анархисты считают всю собственность законной целью для анархистских выпадов против буржуазного общества. В любом уже поздно, чтобы блюстительница нравов из ЖПНП останавливала акцию «Долой непристойность», и тогда, взяв из кузова обломок, она кинула его в секс-шоп. Для остальных это было сигналом хватать снаряды и метать их в витрины. По всей стрит захлопнулись окна, толпа почувствовала силу, развеселилась и разошлась.

У сотен человек вдруг отказали тормоза, обычно удерживающие их в рамках общественно приемлемого поведения. бодрые вопли, когда несколько панков ворвались в бар «Сохо-Брезери» и отлупили кучку стильных идиотов, пытавшихся сортир. Моника Суинборн прочитала беспредельщикам нотацию о приличном поведении. Ее тираду оборвала Мэлоди Траш, веревку на руки ханжи из ЖПНП и резко сбив с ног активистку борьбы с порнографией.

Констебль полиции смотрел и не верил своим глазам, когда десяток женщин в масках закрепили веревку на фонарном избивать Суинборн табуретками из бара. Фонтан крови забил из носа блюстительницы нравов, когда особенно злобный переносицу. Лицо Моники очень напоминало лопнувший переспелый помидор, она желала поскорее умереть, по ее телу катились раскаленной боли. Через две минуты от Суинборн осталось месиво из переломанных костей, и она скончалась от болевого Несколько девушек из Коллектива Проституток Сохо еще несколько минут продолжали выплескивать ярость на эту антипорнографическую идиотку. Несколько типов завизжали, что бедную женщину надо освободить, но Клеопатра Вонг быстренько разделалась уебками.

Мент вызывал подмогу, когда группа панков налетела на ублюдка и распорола грудь. К сожалению, пролетарские бунтари отключить рацию этой свиньи, и дежурный инспектор слышал его предсмертные вопли, прекратившиеся, когда анархисты вырезали ему сердце. Хотя местные легавые не могли вызвать подкрепление из других районов, поскольку почти все дороги были перекрыты, поблизости было полно ублюдков, способных доставить неприятности.

Когда полицейские силы появились, стало видно, что толпа разделилась на три части, которые К. Л. Каллан назвал составляющими пролетарской психики. Народ с доминантой Христа атаковал полицейских, не заботясь о собственной безопасности. всех сторон доносился звон бьющегося стекла, об анархистские черепа глухо стучали полицейские дубинки. Никто героизме отчаянных Христиан, сумевших нанести серьезные увечья рядам полиции, но их победы достались неоправданной личного состава.

Сатанисты оставались вне поля боя. Иногда они швырялись кирпичами и бутылками, не расстраиваясь, если снаряды, летели в головы их товарищей. Сатанинский элемент является в человеческой психике наиболее примитивным, такие индивиды задумываются о последствиях своих действий. Однако не весь сатанинский контингент предавался метанию снарядов. мародерствовали в магазинах. Около трети сатанистов опустошило винную лавку унеся с собой множество бутылок с алкоголем.

Наличие, как выражается Каллан, марксистской доминанты сделало этот бунт самым крупным за всю историю Британии Этот элемент был организован из различных боевиков скинхед-бригады и Коллектива Проституток Сохо. Марксисты небольшие группы, одного появления которых хватало, чтобы прорвать вражеские укрепления. Всякий коп, творящий правосудие методом ареста граждан, передавался в руки сатанинского контингента, где из него делали кровавое пюре. Мусорам не удалось дисциплину в своих рядах, когда на них напали марксисты в масках. Их ряды охватывала паника, и все больше и больше встречали в освобожденной зоне чудовищную смерть под ногами мятежников.

ОТЕЦ ДЭВИД С ЛЮБОВЬЮ ГЛЯДЕЛ на учеников, пивших отравленный ячменный отвар, который разносила сестра Опрокинув в себя порцию ядовитой настойки, верующие пускались бродить рядом с особняком гуру в Ист-Гринстеде, где и спокойно умереть.

Узнав, что Том Дейли расстрелял Пола Пратта и шестерых отступников, свами созвал паству и возвестил, что единственный спасения ордена это массовое самоубийство. За годы упорной практики большинство из них сумеет повлиять на будущую Приблизительно через двадцать лет они возродят движение под новым названием и подберут последователей, у которых криминального прошлого.

Отец Дэвид теребил в кармане ампулы с цианистым калием и наблюдал, как последний из его учеников глотал ядовитый не собирался прощаться с жизнью, если только не попадет в лапы легавых. Собственную речь, от которой его ученики крысам, утопившимся под дудочку гамбургского крысолова, он считал полнейшей хуйней. Реинкарнация, по мнению гуру, сказки. И вообще, для отца Дэвида буддизм являлся способом обрести власть над доверчивыми кретинами и потом хуесосов побольше денег.

После гибели Пола Пратта свами понял, что созданная им религия кончилась. Организацию запретят решением бесчисленных разбирательств. Отец Дэвид не мог допустить, чтобы его ученики вернулись к нормальной жизни, избавившись влияния. В процессе прикрытия лавочки участники движения очень скоро догадались бы, что их облапошили. Чтобы последователи один за другим покинут орден, гуру устроил им массовый суицид.

Отец Дэвид бродил по своим ист-гринстедским владениям и, натыкаясь на трупы бывших учеников, дико ржал. ощущение, когда приказываешь нескольким сотням людей совершить самоубийство, а потом смотришь, как они подчиняются. зрелище смерти утомило отца Дэвида, и он затерялся в просторах Сассекса. Свами растворился в ночи, посмеиваясь поверившими в исключительность другой человеческой твари.

ВОССТАНИЕ ВЫПЛЕСНУЛОСЬ на улицы Грик, Фрит, Дин и Уардор. Сердце Сохо освобождено! Полиция планировала инсургентов в этом районе. Полицейское подкрепление прибывало на вертолетах, но данная операция шла медленно, момент свиньи только скапливали силы на Шафтсбери-авеню и Чарлингкросс-роуд. Собрав достаточно ресурсов, легавые перекрыть район, заняв улицы Оксфорд и Регент.

Рок-звезда Джони Абандон был в Сохо несколько часов. Он сходил на Руперт-стрит, рассчитывая найти Мэлоди Траш, проститутки там не было. Тогда ритм-гитарист отправился в порнокинотеатр на Бревер-стрит. Сюжет фильма оригинальностью отличался. Группа медсестер собирала для научных экспериментов сперму, и в процессе сбора дико трахалась с донорами. заскучал и снова пустился на поиски Мэлоди.

Джони свернул на Руперт-стрит и прошел прямо в толпу. Его сразу узнали. Ритм-гитариста схватили за длинные следующее мгновение он лишился глаза и почти всех зубов. Он не узнал Мэлоди Траш в хоккейной маске. Но именно она на грудь плакат с надписью:

БОЛЕЗНЬ МЕДИА ОПАСНЕЙ СПИДА.

Другая воинствующая проститутка скрутила веревкой руки за спиной Абандона и затянула на шее петлю. Веревку перекинули фонарный столб, и гитарист потерял почву под ногами. Несколько минут Джони извивался, будто сраный эпилептик, потом стихли, и его тело осталось мерно качаться на весеннем ветерке. Итак, еще один богатый паразит успешно ликвидирован, вечер не убавилось.

ВЭЙН КЕРР ЖУТКО МУЧИЛСЯ на уроке медитации. Он просидел на полу в позе лотоса несколько часов, пока брат Кандида предавались секс-марафону на его развороченной постели. Вместо того, чтобы концентрироваться на дыхании, представлял, как Адольф и Арадия тоже занимаются любовью. Он потерял счет времени, но прикинул, что если сосед отправился сразу после посещения Крисси, то он должен уже давно быть дома. Поскольку Адольф не вернулся, то, нет сомнений, Арадию, следовательно, они где-то в Южном Лондоне. Дыхание Керра участилось. Он дольше терпеть не мог. Его достали Колина, и он определенно положит им конец, даже если это означает, что ему придется навсегда проститься с возможностью полноправным монахом ТОБМа.

Пару дней назад Вэйн ел в своей комнате сыр с печеньем. Большой нож, которым он строгал бутерброды, до сих пор валялся Керр сжал оружие и вскочил на ноги. Спустя две минуты брат Колин был мертв и напоминал неаккуратно порезанный бифштекс. в семидесяти трех местах зияли раны. От самых опасных ударов Кандида загородилась трупом любовника. Но Вэйн не все-таки испустила дух от шока и многочисленных колотых ран.

УДАРНЫЙ ОТРЯД ФЕЛЛАЦИО ДЖОНСА ловил фотографов и вешал их на столбах с плакатом «БОЛЕЗНЬ МЕДИА ОПАСНЕЙ СПИДА» на груди. Но минут через двадцать пресса сможет глазеть на восстание без страха оказаться на фонарях, поскольку бригада выстраивала свои силы для большого удара. Клеопатра Вонг научила кунг-фу подростков, живших на противоположной Шафтсбери-авеню. Ребят заебали копы, наезжающие на китайскую диаспору, и они с радостью приняли предложение разделаться с ублюдками в первый подходящий момент. Клео не видела своих учеников, но знала, что, как только вспыхнула ракета, они вышли со стороны Джеррард-стрит. Это был сигнал, и подростки не заставили себя ждать.

Неожиданно легавые обнаружили, что столкнулись не только с направленной атакой бойцов в масках из скинхед-бригады. ним ударила группа китайских ребят. Оборонная линия вдоль Шафтсбери-авеню развалилась. Десятки копов пали от повстанцев, а ужас на лицах убежавших только деморализовал их коллег. На пути к отступлению бунтовщики оставили когда обоссавшиеся копы пустились наутек, они стали легкой целью для шеренг пролетарских уличных бойцов.

АДОЛЬФ С УДИВЛЕНИЕМ ОТМЕТИЛ, как незаметно пролетел вечер. Арадия рьяно флиртовала с ним, и это сделало из нее компанию. Они здорово надрались, и с той же скоростью, с какой они давили пузыри, истощались их финансы. Поток обеспечила Арадия, пообещав отдаться всем, кто купит им бухло. Теперь, когда бар закрывался, она настояла на быстром избежать проблем с типами, которым она обещала отдаться. Несмотря на хромоту Крамера, через две минуты они были избежать проблем с типами, которым она обещала отдаться. Несмотря на хромоту Крамера, через две минуты они были скинхеда, припаркованном за несколько улиц от кабака.

— Поедем ко мне ебаться, — пропыхтела Арадия, — знаешь дорогу до Хитер-Грин-Лейн?

— Слушай, — выдохнул Адольф, — мы никуда не едем. Я хочу трахнуть тебя в этих кустах.

Спор зашел в тупик. Оба они нажрались, и уступать никто не собирался. Арадия желала ебаться в постели, а не на чертовом Адольф настаивал на экспромте в кустах. В итоге Арадия ушла ловить автобус. Поразмыслив, Крамер оседлал байк и двинул роуд.

ПОЛИЦЕЙСКОЕ ОЦЕПЛЕНИЕ НА Чаринг-кросс-роуд прорвали. Центральный Лондон взят. Мародеры устремились Тоттенгемкорт-роуд. Тем временем электрические товары стоимостью несколько тысяч фунтов лишились товарного народным достоянием. Буржуйские рестораны опустели. Всех, кого ловили за ужином в этих заведениях, вытаскивали безжалостно пиздили.

Скинхед-бригада пленила команду тележурналистов, транслировавших в прямой эфир нации, которая была совершенно классы. Феллацио оставил камеры снимать, как его товарищи в масках связывали медиа-ублюдкам руки за спиной и вздергивали столбах. Включившие в тот момент телевизор могли ясно прочитать на плакатах, свисавших с шей дохлых наемников:

АНТИПОРНО В ТЕОРИИ. РЕПРЕССИИ В ПРАКТИКЕ.

Это послание смазало улыбку с лица тех подонков, кто поддержал демонстрацию «Долой непристойность!». Устроив трансляцию казни, Феллацио перевел камеру на стену, исписанную цитатами из трактата «Маркс, Христос и Сатана объединяются общей борьбе».

ВЭЙН КЕРР КУРИЛ ОДНУ СИГАРЕТУ за другой на кухне дома №199 на Гроув-роуд. На протяжении двух часов он телефонной будке через дорогу. Керр знал, что Арадия бухает где-то с Адольфом, поскольку она не отвечала на звонки. замер, услыхав, как в замочной скважине поворачивается ключ. Пальцы сжали нож, которым он зарезал брата Колина и Кандиду Чарльз.

— Ты, пизда с ушами! — набросился на Адольфа Керр. — Девушку мою трахал?

— Да нет, — ответил Крамер, — просто немного вместе выпили.

— Чего? — не поверил своим ушам Вэйн. — Ты не ебал Арадию?!

— Представь себе, — кивнул Адольф.

— Это почему ты ее не ебал?! — взревел Керр, вонзая нож Крамеру в глотку. — Ты хочешь сказать, что Арадия плохая Выебываешься на меня? Я ебу офигенную телку, которую хотят все мужики. А ты что? Пидорас, что ли?

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ УДАРНОГО ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ САТАНЫ во время восстания находилась на Олд-Комптон-стрит. Отдельные экземпляры, обчистившие несколькими часами раньше винный, перепились и валялись в канавах. Заполучив на халяву количество бухла, многие сатанисты уселись поглощать одну за другой бутылки виски и джина. Для троих доза оказалась распухшие языки вылезли изо рта пьянчуг.

Подожгли паб и визги запертых внутри мародеров разносились по всей улице. Несколько мятежников нажрались хихикали, глядя на лижущие их языки пламени. Марксисты и христиане побежали спасать товарищей, но их отбросил назад взрыв бочки со спиртным, который добавил еще горючего в огонь, совершенно вышедший из-под контроля.

Посреди куч трупов парочки занимались любовью. Шайка карманников, вынимавших часы и бумажники у напившихся сознания, перепрыгивала через тела сексуально озабоченных пролетариев, когда их нашла скинхед-бригада. Поймали антиобщественных элементов, и Клеопатра Вонг тут же распорядилась их вздернуть.

Пятеро известных тележурналистов красовались на углу Уардор-стрит. Их трупы висели на фонарных столбах. Даже избегли гнева революционного пролетариата. Восставшие плевали на останки, проходя мимо мертвых медиа-звезд.

Впервые за много месяцев Феллацио переполняло счастье и чувство морального удовлетворения. Как только вечерние завершились, он отправился пешком на Гроув-роуд и преодолел примерно семь миль с рекордной скоростью. Наконец-то состояния «Анатас» — так К. Л. Каллан называл конечную степень объединения архетипов Маркса, Христа и Сатаны. «Анатас«Сатана» наоборот. Главное, что скрывает человеческая психика. Дух, вырывающийся на свободу когда капитализм перестает личность. Джонс чувствовал, как вновь открытые энергетические потоки переполняют его тело. В этот момент он открыл Гроув-роуд.

Зайдя в прихожую, Феллацио почувствовал что-то подозрительное. Он побежал в кухню и споткнулся о труп Адольфа. мгновение из подвала выскочил Керр и вонзил нож в спину соседа. Глядя, как Феллацио падает замертво, обезумевший потом вытащил нож и перерезал себе глотку.

Эпилог

МЭЛОДИ ТРАШ ПРИЖАЛАСЬ НОГОЙ к бедру Клеопатры Вонг. Они пили чай в закусочной на вокзале Виктория. За несколько недель после восстания в Сохо скинхед-бригада пропала из виду, поскольку ее бойцы разрабатывали новую фазу классовой Мэлоди и Клео провожали товарищей на вокзале. Ветераны разъезжались в разные стороны: в Глазго, Эдинбург, Манчестер, Ньюкастл и Лидс. Они создадут ячейки организации во всех крупных британских городах. Мэлоди и Клео оставались в сформировать новое подразделение пролетарских инсургентов. Следующий раз волна насилия встряхнет не только Лондон!

Мэлоди захотела пописать, и, оставив Клео в кафе, она отправилась в дамскую комнату. Кабинка оказалась вся исписана, интересного, никакой политики — и тогда Траш решила оставить собственное послание:

За исключением человеческого тела, развалины и останки составляют главный мотив в западном искусстве, начиная романтизма. Перед нами стоит задача превратить буржуазную архитектуру в живописные руины. Искусство есть буржуазная Революция должна стать небывалым для нашей темной эры бешеным разрушением, диким катаклизмом.

Это была цитата из трактата прославленного К. Л. Каллана «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе».

Примечания

1

Освальд Мосли — cоздатель Британского союза фашистов в 1931 г.