"РЕВОЛЮЦИЯ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ, БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!"
.svg.png)
(по изданию Richard Porton. Film and the
anarchist imagination. - London/New York: Verso, 1999)
(перевод c англ. RSL (http://rebels-library.org))
Индустриальные рабочие мира
(Industrial Workers of the World, IWW, также известны как
Wobblies (вобблис))
Индустриальные Рабочие
Мира, один из немногих американских профсоюзов,
стремящийся, несмотря на много сложностей, к рабочему самоосвобождению, сделал
согласованное усилие создать 'новое общество в оболочке старого'. Книга Джона Дос Пассоса США помогла распространить образ Вобблис как смеси радикализма и типичного
американского индивидуализма. После смерти профсоюза, Голливуд часто обращал
двусмысленное внимание к его наследию, ссылаясь к 'Вобблис' с
покровительственным изумлением. Когда это стало очевидно, что
однажды-устрашающий профсоюз не вырастет снова, даже Голливудское кино не
смогло сопротивляться искушению откапывать воспоминания о привлекательных Вобблис. Фильм Льюиса Маайлстоуна Ура, я — бродяга (1933), к
примеру, взял своё название из песни Вобблис, в то же время одновременно лишая
этот гимн ИРА радикального смысла. Много лет спустя, странное описание ранних
лет искушённого детективного писателя в фильме Хэмметт Вима Вендерса (1982),
изображало стареющего Воббли как безвредно внушающего любовь. Eli (Elisha Cook,
Jr.), сварливый, но дружелюбный таксист, приветствуется главным персонажем —
как 'последний из организаторов ИРА'. Eli отвечает в манере, которая должна
была сбить с толку по большей части аполитичных фанатов Вендерса, что он 'в действительности анархист с
синдикалистскими тенденциями'.
Фильм Stewart Bird и Deborah Shaffer Вобблис (1979)
намного более серьёзный документальный фильм, пытающийся восстановить
воспоминания о времени, когда трейд-юнионизм сосуществовал с, по крайней мере,
возможностью рабочих восстаний. (В фильме Bird и Deborah очень мало времени
уделено рассказу недостоверной истории происхождения псевдонима Вобблис —
предположительно происходящем из неправильного произношения одним из
Американцем Китайского происхождения — обладателя ресторана — аббревиатуры
организации). Хотя фильм Вобблис значительно более радикален, чем
что-либо произведённое Голливудом, он всё равно не смог осознать, по большей
части анархо-синдикалистские идеи, вдохновлявшие направление деятельности ИРА с
её создания в 1905 году. (Хотя объединение теперь всего лишь маленькая секта,
фильм упускает из виду упомянуть, что ИРА всё ещё существует в предположительно
менее видимой форме). Bird и Shaffer просто утверждают, что 'это была одна из
тем, на которую люди нехотя говорили... Одеяло всегда падало вниз, когда бы ни
возникала этого рода тема, что послужило для нас большим источником
разочарований'[1].
В то время, как было бесспорно верно, что
стареющие Вобблис нашли сложным говорить о своих междоусобных дебатах — и
нежелание режиссёров соотносить эти дебаты в их голосе за кадром, конечно, не
может быть отнесено к их плохой вере — неуспех в акцентировании анархистских и
анархо-синдикалистских компонентов, которые были чрезвычайно живым аспектом
наследия ИРА, становится результатом большого количества пробелов в течение
всего этого документального фильма. Тот факт, что ведущие участники Вобблис,
такие как Большой Билл Хейвуд, Люси
Парсонс, и Элизабет Герли Флинн прошли опасную и, в умах многих,
трагическую дорогу от фактический (de facto) анархо-синдикализма
к образцовому Сталинизму Американской
Коммунистической Партии полностью игнорируется Bird и Shaffer. Это
пренебрежение несчастливыми политическими реальностями не является двуличным;
это, однако, сложно привязано к повествовательным стратегиям, которые
становятся чрезвычайно популярными в американских документальных фильмах,
которые пытались, во время 1970-х и начале 1980-х,
подражать техникам устной истории. Такие фильмы как «Вобблис», «Seeing Red» (1984) и «The Good Fight» вплетают в повествование интервью
со стареющими участниками радикальных движений, архивные кадры, и ограниченные
повествования голоса за кадром. Этот почти-что-стереотипный стиль имеет
множество достоинств: пожилые радикалы очень часто привлекательны, и
синтетический подход позволяет достичь информативного обзора тем, которые
редко, если когда-либо вообще, были освящены в мэинстрим кино. Публика, не
подозревающая о том как, в течение последних ста лет, мятежные рабочие
последовательно обнаруживали радикальные альтернативы конвенциональному
трейд-юнионизму сможет узнать об этой скрытой стороне американской истории в
необычно доступной форме. Всё ещё очень большая доступность — или потенциальная
способность фильма быть пригодным для потребления, если использовать
более уничижительные
слова — этих фильмов говорит о слабости, выраженной в
вежливом отказе Bird и Shaffer расстраивать планы и представить историческое
описание ИРА, которое окружает её сложность. Факт того, что стареющие
Новые Левые не хотели открывать старые раны и разглашать тот факт, что Старые
Левые были разорваны порознь внутренними ссорами (такими же неправильными как и
всё, что произошло во время 1960-х), говорит о том, что истощение радикальной
энергии к концу 1970-х вызвало сильную ностальгию о
беспроблемном, монолитном прошлом. Отказ в саморефлексивности в таких фильмах
как «Вобблис» не просто продукт стилистического консерватизма, который
некоторые критики нашли несовершенным: он позволил ностальгическим режиссёрам
конструировать их собственную версию Народного Фронта, в котором жизненно
важные различия между анархистами, либералами, сталинистами и троцкистами
исчезают. Ты не должен поддерживать эстетические воззрения Noel King, чтобы признать, что
фетишизация личной аутентичности и ностальгический этический гуманизм, который
можно обнаружить в таком фильме как «Union Maids» (1977) также
можно замтетить и в «Вобблис»[2].
Это правда, что фильм «Вобблис»
включает в себя одну отсылку (дровосек Tom Scribner) к
яростным дракам между анархистами и большевиками на тихоокенаском северозападе,
как только новости о Русской Революции достигли рядовых членов ИРА. Всё ещё эта
просто анекдотичная отсылка к разрыву имеет широко распространяющиеся
последствия. Более того, решение Bird и Shaffer ограничить их обзор ИРА
периодом до 1917 года избегает изменяющегося отношения организации к Коммунистической
Партии, и не замечает участие настоящих (bona fide) анархо-синдикалистов[3].
Следует признать, что фильм «Вобблис»
выполняет свою роль, информируя свою аудиторию о том, что ИРА были,
возможно,
единственной радикальной сектой в начале двадцатого столетия, которые принимали с распростертыми объятиями Африкано-Американцев в свои ряды, и
фильм подчёркивает воспоминания чёрного Воббли, James Fair. Всё ещё фильм
полностью упускает из виду то, что чёрная женщина, Люси Парсонс, была одной из
создателей ИРА и, по имеющимися сведениям, была таким же мощным оратором, как и
Большой Билл Хейвуд или Элизабет Герли Флинн. Не
могло ли это быть то, что режиссёры неохотно хотели подчеркнуть вклад Парсонс в
организацию, поскольку её последующее увлечение сталинизмом отрицательно
сказалось на образе борьбы чёрных двадцатого века?
Кадр, который посвящён текстильной стачке в
Лоуренс, Массачусетс в 1912 году иллюстрирует одновременно сильные и слабые
стороны популяризаторской историографии фильма. Bird и Shaffer показывают
интервью с Angelo Rocco, одного из выжившего Вобблис — теперь пожилого мужчины,
которому было всего лишь 19 во время стачки. Его воспоминания о кровавом бунте являются успешной передачей перемешивающегося
свидетельства из менее циничного, более воинственного века. Интервью перемежается с
кадрами настенной живописи Ralph Fassanella,
запечатлевающими бунт; серьёзность созданного им народного
искусства не даёт ему быть китчем. Также делается отсылка к Joseph Ettor и
Arturo Giovannitti, лидерам ИРА, ложно обвинённым в печально известной пародии
на справедливость: в заговоре причинения вреда - разрушению на
заводах, - и побуждению неопределённых людей совершить убийство. Всё ещё Bird и
Shaffer, которые вводят этот кадр с архивной хроникой иммигрантов, выдерживающих
строгость руководства, упоминают бунт Лоуренс как важный, по большей части, за
его символичную роль — изучение конкретного случая, иллюстрирующее
разрастающееся участие в радикальном рабочем движении этих вновь прибывших
рабочих. В то время,
как вклад этих итало-американцев синдикалистского рвения в американскую сцену
бесспорно важен, фильм избегает того, чтобы иметь дело с жизненно важными
стратегическими вопросами, которые волновали рядовых членов после относительно
успешного завершения стачки. Локальные индустриальные требования важны в
продвижении реформ, но могли бы они когда-нибудь инициировать социальную революцию,
которая разрушит наёмный труд? Должна ли структура профсоюза быть
децентрализованной для того, чтобы вдохновить спонтанные акции прямого
действия, или может быть более жёсткая организационная структура лучше
определит, когда агитация является подходящей?[4]
Эти вопросы рассматривались, по-видимому, слишком абстрактными для общей
аудитории, и, возможно, отвлекли бы от попыток режиссёров создать образ Вобблис
как несложных, местных американских героев. Несмотря на толерантность ИРА к
изобретательному прямому действию, прогресс стачки Лоуренс был определяем
самими рабочими, а не руководством — каким бы децентрализованным он бы не был. Фильм
Вобблис всё ещё отдаёт дань профсоюзам, таким образом,
игнорируя связь между нуждами рядовых членов и предписаниями организации.
Решение режиссёров включить в фильм Роджера Болдуина (который руководил
Американским союзом защиты гражданских свобод, но грубо согласился лишить
Элизабет Герли Флинн её членства за её связи с коммунистами), как
повествователя фильма, становится существенным компонентом осторожной
общительности этого документального фильма. Подобно историку
Shelby Foote, звезде-рассказчику фильма
Кен Бёрнса «Гражданская
Война», повествователь Болдуин
обладает
редким обаянием. Решение
фильма «Вобблис»
выбрать обаяние вместо сложности показывает хорошие
намерения
фильма, а также и то, что он далек
от того, чтобы быть точным в отражении исторических событий.
Bird и Shaffer тщательно упускают из виду, к примеру, очаровательный союз между
интеллектуалами Гринвич Виллидж, особенно Джоном Ридом и Mabel Dodge, и
шёлковыми рабочими Патерсона во время их стачки 1913 года. Во времена, когда
авангард, казалось, порвал свои связи с политическим активизмом, результаты
пышного зрелища, поставленного шёлковыми рабочими в Медисон-сквер-гарден (с
поддержкой многих художников и интеллектуалов) является очевидным
предметом для исследования[5].
Оценивая сильные и слабые стороны фильма «Вобблис», следует рассмотреть
парадокс, который некоторые фракции анархистского движения хотят вновь
запечатлеть в рьяном продвижении организацией ИРА идеи 'одного большого союза'
(поддерживаемые такими журналами как Libertarian Labor Review и Ideas
and Action) в то время как другие, равно влиятельные анархистские голоса,
рассматривают озабоченность ИРА чисто индустриальной организацией, как
безнадёжно ретроградной. В начале 1990-х,
'нео-индивидуалистский' анархист Хаким Бей, известный за свои лирические
манифесты, продвигающие установление 'временных автономных зон', сильно защищал
своё решение вступить в ответвление New York City Artists and Writers
организации ИРА. Бей удтверждал, что 'хотя мы противостоим идеи социального конструкта
«работы» … мы далеки от того, чтобы противостоять рабочим'. Бей требовал от
'ИРА расширить свои горизонты, выйдя за пределы классового сознания, также как
мы требуем от панков (или энвайронменталистов) стать более сознательными в
отношении вопросов класса, труда, и анархистской теории'[6]. Если
можно будет построить мост между этими несоизмеримыми потоками в среде
анархизма, возможно фильм Bird и Shaffer больше не будет рассматриваться как
просто упражнение в утраченной ностальгии.
[1] Dan Georgakas, 'The
Wobblies, The Making of a Documentary: An Interview with Stewart Bird and
Deborah Shaffer', Cineaste (Том X, Номер 2, Весна 1980), стр. 15
[2] Смотри Noel King, 'Recent
«Political» Documentary: Notes on Union Maids and Harlan Country USA', Screen
(Том 22, Номер 2, 1981), стр. 7-18. King кажется предпочитает нео-брехтианские
документальные фильмы, такие как The Nightcleaners, которые обращаются,
большей частью, к другим нео-брехтианским интеллектуалам.
[3] В разговоре с автором книги
(май 1987 года), Dolgoff признал, что многие члены ИРА были далеки от того,
чтобы быть анархистами, но затрагивал его собственные усилия поддерживать
анархо-синдикалистскую позицию в среде организации во время 1930х. Смотри также
автобиографию Dolgoff, Fragments: A Memoir (Cambridge: Refract
Publications, 1986), стр. 53-4.
[4] Эти дебаты обсуждаются в
Dubofsky, We Shall Be All, стр. 260-62.
[5] Чтобы узнать побольше об
'Paterson Pageant', смотри Steve Golin, The Fragile Bridge: Paterson Silk
Strike, 1913 (Philadelphia: Temple University Press, 1988).
[6] Hakim Bey, 'An Esoteric
Interpretation of the I.W.W. Preamble', The International Review (Номер
1, 1991), стр. 3. Для менее щедрого представления анархо-синдикализма и
недавней инкарнации ИРА, смотри Michael William, 'The «Bufe-ooneries» Continue:
A Response to Chaz Bufe's «Primitive Thought» and to the Misery of
Anarcho-Syndicalism', Demolition Derby (Номер 1, n.d.), стр. 18-29. В
схожем настроении, P.D. Anthony пишет, что 'синдикалисты создают для них самих
невозможную дилемму, пытаясь решить проблему власти, подчёркивая важность
работы, которая, в настоящий день, неотделима от проблемы власти'. Смотри
Anthony's The Ideology of Work (London: Tavistock, 1977), стр. 110.
Ричард Портон
«Анархо-синдикализм в художественном и документальном кино»
из книги «Кино и анархистское
воображение»
/Richard Porton. Anarcho-syndicalism in fiction
and documentary cinema/
Комментарии
Отправить комментарий
"СТОП! ОСТАВЬ СВОЙ ОТЗЫВ, ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ!"