ВОПРОС ВЕРЫ: Эрик Хобсбаум – нераскаявшийся коммунист

"РЕВОЛЮЦИЯ НЕ ЗАКОНЧИЛАСЬ, БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!"

ВОПРОС ВЕРЫ:

Эрик Хобсбаум – нераскаявшийся коммунист

МАЙЯ ДЖАГГИ

журналист, The Guardian, Великобритания

Эрик Хобсбаум был берлинским школьником, когда к власти пришел Гитлер. «Оставаться вне политики было невозможно – вспоминает он в книге-автобиографии «Интересные времена». – Те месяцы в Берлине сделали меня коммунистом на всю жизнь». Они же определили его нравственный выбор, которому Хобсбаум остается верным и по сей день. На вопрос корреспондента радиостанции Radio 4's Desert Island Discs заслуживала ли коммунистическая утопия принесенных жертв, он ответил утвердительно.

- Даже миллионов жизней? – переспросил журналист.

- Но ведь участие во Второй мировой войне тоже требовало жертв, - хладнокровно парировал Хобсбаум.

Книга Эрика Хобсбаума Interesting Times дает развернутый ответ на вопрос, почему коммунизм покорил умы ярчайших представителей его поколения и почему сам автор и сегодня остается «нераскаявшимся коммунистом». Хобсбаум вступил в Коммунистическую партию Великобритании в 1936 году и оставался в ее рядах вплоть до роспуска партии в 1991-м. В книге описываются «вехи» его коммунистической веры на протяжении «самого неординарного и ужасного столетия в человеческой истории».

О сталинской России: «Жертвы были чудовищные, такого не должно было быть. С ретроспективной точки зрения понятно, что весь «проект» был изначально обречен, и осознание этого факта заняло много времени». При этом автор утверждает, что некоторые поставленные коммунистами цели - стоили принесенных за них жертв: «Я пережил Первую мировую войну, унесшую по разным подсчетам от 10 до 20 миллионов жизней. В свое время британцы, французы и немцы были уверены, что эти жертвы были необходимы. Мы с этим не согласны. Во Второй мировой войне погибло уже 50 миллионов. Напрасны ли были эти жертвы? Я абсолютно не согласен с теми, кто считает, что да, напрасны. Не думаю, что было бы лучше, если бы миром правил Адольф Гитлер».

С тех пор как в 1933 году Хобсбаум приехал в Великобританию 15-летним сиротой, и до нынешних времен он остается ярким и противоречивым. Эрик Хобсбаум известен не только как лучший британский историк-марксист. Его исторические работы, посвященные бандитам, революционерам и рабочему классу вдохновили целое «поколение Хобсбаума» среди исследователей 1960-70-х годов. Трилогия о становлении капитализма – «Эра Революции» (1962), «Эра Капитала» (1975) и «Эра Империи» (1987) – детально анализирует выделенный им самим период «длинного ХIХ века», границы которого 1789 и 1914 годы. Энциклопедически образованный и доступный для понимания широкой публики, Хобсбаум заслуживает признания за нынешнюю популярность истории как таковой.

Книга «Эра Экстримов» (1994), переведенная на 37 языков, посвящена «короткому ХХ веку», начавшемуся вместе с Первой мировой войной и закончившемуся вместе с крахом Советского Союза. Эта книга во многом автобиографична, она описывает исторические события и процессы сквозь призму личного человеческого опыта автора. Книга «Интересные времена» еще более автобиографична. Это взгляд на эпоху человека, который более десятилетия работал джазовым критиком газеты Тhe New Statesman.

Сегодня вышедший на пенсию профессор колледжа Birkbeck Лондонского университета Эрик Хобсбаум живет неподалеку от Парламентского холма со второй женой Марлен. Кроме английского языка он говорит по-немецки, по-французски, по-испански, по-итальянски и читает на голландском, португальском и каталонском.

Хобсбаум родился в Александрии в 1917 году. Его отец-британец Леопольд Перси Хобсбаум был сыном мастера по изготовлению сундуков, эмигрировавшего в 1870-х в Англию из Польши, которая тогда была частью Российской Империи. Он занимался мелким бизнесом и увлекался боксом. Мать Эрика была дочерью ювелира «среднего достатка» из Вены. Она встретила будущего супруга в Египте в 1913-м, через два года они поженились в нейтральной Швейцарии, но до конца Первой мировой войны не могли нигде осесть, переезжая из страны в страну. 

После войны супруги обосновались в Вене, дома они разговаривали по-английски. Когда Эрику было 11, в возрасте 48 лет умер отец. Через два года, в возрасте 36 лет, умерла мать. Оставшихся сиротами Эрика и его младшую сестру Нэнси приняла к себе тетка, живущая в Берлине с мужем и двумя детьми. Там в 1931 году Хобсбаум начал политическую карьеру, вступив в организацию школьников-социалистов. «В Германии фактически не было левой альтернативы – говорится в его книге. – Будь я не евреем, а немцем, то, возможно, стал бы нацистом. Они искренне заботились о спасении нации. Но я помнил завет матери не делать ничего, что может создать впечатление, будто мне стыдно за свое «еврейство». В школе меня дразнили "der Engländer", эта «идентичность» спасала от проявлений антисемитизма. Она же сделала меня до конца жизни антисионистом, привив иммунитет против еврейского национализма».

В марте 1933-го семья перебирается из Берлина в Лондон – не в качестве беженцев, подчеркивает Хобсбаум. Здесь подросток становится фанатичным поклонником джаза. Другим пристрастием стала близлежащая библиотека, где он проводит долгие часы за чтением английской поэзии и изучением Манифеста Коммунистической партии. Эрик продолжает вести личный дневник по-немецки. В нем он пишет о своем понимании коммунизма как «нового Иерусалима», «массового экстаза», проявлении «жалости к эксплуатируемым». Диалектический материализм воспринят как «совершенная и всеобъемлющая интеллектуальная система».

Юноша вступает в Коммунистическую партию Великобритании будучи студентом Королевского колледжа университета Кембридж в 1936 году. В книге Interesting Times рассказывается о том, как молодой коммунист отверг настойчивые попытки завербовать его в качестве советского шпиона в Кембридже, предпринимаемыми сокурсниками Бюрджессом, Маклином, Филби и Блантом. Зато он вступает в «Апостолов» - тайное студенческое общество, в котором состояли Бюрджесс и Филби. Каникулы проходят в Париже, в одном из борделей которого юноша потерял девственность. Незадолго до выпускных экзаменов Эрика его семья переезжает в Чили. Хобсбаум остается в Лондоне.

Несмотря на заключение в 1939 году пакта о ненападении между Гитлером и Сталиным, Хобсбаум продолжает придерживаться линии партии, согласно которой западные страны больше заинтересованы в падении коммунизма, чем в борьбе с Гитлером. Это убеждение отброшено как «абсолютно лишнее» после нападения Германии на Францию в 1940-м. Однако молодой человек остается коммунистом, что начинает создавать некоторые проблемы. Руководство компании Educational Corps, где работал молодой специалист, запрещает ему занимать должности, связанные с интеллектуальным трудом, «то ли из-за национальности моей матери, то ли из-за членства в Коммунистической партии». В 1943 году Хобсбаум женится на Мюриэл Симэн, «очень симпатичной девушке-коммунистке». «В течение 20 лет я принципиально вступал в интимные связи только с женщинами-членами компартии», - не без гордости подчеркивает автор книги «Интересные времена». Развод с Мюриэл в 1951-м был крайне болезненным для Хобсбаума: она ушла к другому. С тех пор они никогда больше не встречались, а 10 лет спустя Мюриэл и супруг погибли в автомобильной катастрофе в Португалии. У Хобсбаума появился сын Джошуа, его родила замужняя женщина, которая, несмотря на пикантные обстоятельства появления на свет ребенка, ухитрилась сохранить семью. Сегодня Джошуа работает учителем театральной школы и пишет сценарии спектаклей. 

Хобсбаум защитил докторскую диссертацию в Кембридже в 1947 году. В этом же году он становится преподавателем оксфордского колледжа Birkbeck, «успев запрыгнуть в последний вагон»: начавшаяся холодная война вскоре сделала невозможной преподавательскую работу для коммунистов. Официальный титул профессора истории получен только в 1970-м. Однако холодная война не стала фатальной для карьеры, Хобсбаум читает лекции на вечернем отделении университетского колледжа и работает джазовым критиком под псевдоним Francis Newton в газете Тhe New Statesman и журнале Nation. В 1959 году выходит в свет книга-исследование сицилийской мафии и гангстерского сообщества Нью-Йорка «Примитивные повстанцы» и книга «Джазовая сцена». В 1946-56 годах Хобсбаум активно работает в группе историков-коммунистов, с 1952 года издающих влиятельный журнал «Прошлое и Настоящее».

В 1954 году Хобсбаум совершает первую поездку в СССР, где обнаруживает «кричащее отсутствие интеллектуалов». Речь Хрущева на ХХ съезде КПСС и советское вторжение в Венгрию в 1956 году разрушили международное коммунистическое движение, говорит историк. Многие былые соратники становятся фанатичными антикоммунистами. Но не Хобсбаум. «В своем сердце я оставался вместе с коммунистами, павшими в боях с фашизмом, - пишет он в книге, - поскольку именно коммунизм породил таких героев». И подчеркивает, что стал коммунистом будучи не молодым британцем, а европейцем времен коллапса Веймарской республики.

Решение Хобсбаума оставаться в партии удивляло даже близких по взглядам людей. Журналист Нил Асчерсон, в начале 50-х студент Кембриджа и друг Хобсбаума, вспоминает, что Эрик пребывал в такой депрессии, «что даже с трудом разговаривал». Хобсбаум подписал письмо протеста группы европейских историков против советского вторжения в Венгрию и горячо симпатизировал участникам «пражской весны» 12 лет спустя. При этом он оставался членом компартии, правда «уже не в качестве бойца, а скорее как попутчик», несмотря на многие ограничения, которые в те времена испытывали коммунисты, например, запрещение на въезд в США. «После 1968-го Британская коммунистическая партия бешено критиковала Москву - вспоминает Хобсбаум. – Мое членство в партии не было продиктовано «советскими пристрастиями». Я хотел перемен в Великобритании и во всем мире и принадлежал к поколению, живущему верой в мировую революцию и ее родину Россию, сколь бы скептически не относился при этом к СССР».

В 1962 году Эрик Хобсбаум женится на уроженке Вены Марлен Шварц. «Она принесла мне больше счастья, чем я ожидал», - говорит историк. Он совершает путешествие в Южную Америку, посещает Кубу и пишет очерки о кубинской музыке. Революция рок-н-ролла обошла его стороной. Эту субкультуру Хобсбаум считал «инфантильной» и никогда в жизни не носил джинсов.

В 1968 году Хобсбаум посетил бурлящий Париж. Увиденное озадачило «левака среднего возраста». «Я неверно понимал историческое значение 60-х – говорит он сегодня. – Происходящее не было политической или социальной революцией, скорее «духовным эквивалентом» общества потребления, где каждый сам по себе. Не думаю, что я это приветствую». Другим популярным направлением мысли, не завоевавшим сердце Хобсбаума, был феминизм.

Зато Эрик Хобсбаум нашел общий язык с итальянскими еврокоммунистами, дистанцировавшимися от Москвы, Антонио Грамши получил высокую оценку историка. Хобсбаум сыграл противоречивую роль в становлении Новых лейбористов Великобритании, в 1945-м отпочковавшихся от Старых лейбористов, которые, по мнению автора книги «Интересные времена», не смогли встроиться в новую эпоху. В свою очередь Новым лейбористам от него доставалось за «чрезмерную готовность принять логику свободного рынка». Тем не менее, в 1998 году в одном из интервью он говорит: «Хоть и я разделяю массовое разочарование в Тони Блэре, лучше иметь лейбористское правительство, чем любое другое».

Дочь Хобсбаума Джулия до недавнего времени руководила PR-компанией, сын Энди – топ-менеджер американской рекламной Интернет-фирмы. Ни у одного из детей нет научной степени.

Эрик Хобсбаум остается крайне скептическим в отношении национализма. Этому посвящены его книги «Изобретение Традиции» (1983) и «Нации и национализм» (1990). Для директора института Remarque Нью-Йоркского университета Тони Джадт взгляд Хобсбаума на любое националистическое движение как на старомодное и иррациональное не позволяет ему до конца понять ХХ век. А друг Хобсбаума журналист Нил Асчерсон пишет, что «восприятие Эриком национализма обострено вследствие его «еврейства». По своему происхождению Эрик – счастливый космополит, чьим преимуществом является способность свободно менять места жительства».

Хобсбаум говорит, что падение Берлинской стены принесло ему облегчение, несмотря на то, что коллапс Советского Союза является «невероятной экономической и социальной катастрофой». В книге «Интересные времена» он фактически декларирует смерть коммунизма: «Начиная с России эта система не работала, да и не могла работать». Однако по-прежнему верит, что марксистская постановка вопросов позволяет понять мир. «Раньше я считал, что можно предсказывать направление, в котором будет развиваться история, - говорит Эрик Хобсбаум, - но случайности оказываются гораздо более важными, чем мы думали».

Крах советской системы, кроме всего прочего, знаменует для Хобсбаума окончание полувековой эпохи стабильности. Современную американскую «войну с терроризмом» историк считает фикцией: «Никакого врага нет. Это всего лишь повод для Америки установить свою глобальную гегемонию. Можно без особых трудов выигрывать сражения, проблема в том, что делать после этого. Мир не может быть заново колонизирован».

Словно отвечая тем, кто готов увидеть в его книге-автобиографии мотивы «mea culpa», Хобсбаум пишет, что ищет «исторического понимания, а не согласия или сочувствия». 

- Я оглядываюсь назад скорее с удивлением, чем с сожалением – говорит историк. – И, наверное, не только я – это вообще свойственно человечеству…

ГЛАВНЫЕ КНИГИ ЭРИКА ХОБСБАУМА:

1959 «Примитивные повстанцы» (Primitive Rebels), «Джазовая сцена» (The Jazz Scene); 1962 «Эра Революции» (The Age of Revolution); 1964 «Трудящийся» (Labouring Men); 1968 «Индустрия и Империя» (Industry and Empire); 1969 «Капитан Свинг» (Captain Swing), «Бандиты» (Bandits); 1973 «Революционеры» (Revolutionaries); 1975 «Эра Капитала» (The Age of Capital); 1978 «История марксизма» (History of Marxism); 1983 «Изобретение Традиции» (The Invention of Tradition); 1984 «Рабочие» (Workers); 1987 «Эра Империи» (The Age of Empire); 1990 «Нации и национализм» (Nations and Nationalism), «Эхо Марсельезы» (Echoes of the Marseillaise); 1994 «Эра Экстримов» (The Age of Extremes); 1997 «Об Истории» (On History); 1998 «Необычные люди» (Uncommon People); 1999 «Новый век» (The New Century); 2002 «Интересные времена» (Interesting Times).

Maya Jaggi, The Guardian, Великобритания
 

27 Май 2009